Жизнь на палубе и на берегу
Шрифт:
Вот пример еще одной из самых любимых матросских песен эпохи парусного флота. Примечательно, что в этой песне на краю гибели оказывается не матрос, а сам капитан корабля, то есть «полковничек». Поэтому, несмотря на все сострадание в песне к несчастному «полковничку», в ней все же чувствуется тайная отместка неизвестного сочинителя, хоть в песне, но у него куда более счастливая судьба, чем у начальника-аристократа! Да и финал песни весьма многозначителен. Матросики готовы спасти своего начальника при условии сокращения им срока службы!
Собирайтесь-ка, матросушки, да на зеленый луг.Становитесь вы, матросы, во единый вы во круг,И думайте, матросы, думу крепкую,Заводите-каОсобое место занимают в матросском фольклоре героические песни. Их матросы сочиняли во время практически всех войн, в которых участвовал флот. Главным их героем, как правило, выступал любимый флотоводец, а верные и храбрые моряки помогали ему одержать очередную победу над супостатами. Среди наиболее любимых персонажей героических матросских песен встречались имена адмиралов Спиридова, Сенявина, Ушакова, Чичагова, Нахимова и других.
Вот, к примеру, матросская песня, посвященная победе нашего флота в Афонском сражении с туркам под командой вице-адмирала Сенявина в 1806 году:
На заре все зрят: кораблей полон ряд!Плыло перед нами султаново знамя!Адмирал наш славный отдал приказ свой главный.Сенявин всем сказал и строго приказал:Командующего зрите и флаги берегите,Сигналы поднимайте и ядра посылайте!Наш российский флот подплыл туркам вплоть!Многи щепки рвутся, люди в кровь дерутся,Хотят в крови драться, туркам не поддаться!«Рафаил» сквозь шел, Лукин врагов прошел.Турки в два огня высыпали ядра зря.Так мы одолели, что своих не знали,Турки трепетали, русский флаг подняли!Враги покорились, русским поклонились.Будут наших знать, плакать, вспоминать!А вот еще одна матросская песня в честь победителя при Чесме – адмирала Спиридова, которая так и называется «Спиридов и матросы»:
Не цветами сине море покрывалось,Не лазоревыми Средиземное украшалось,Расцветало сине море кораблями.Белыми полотняными парусами,Разными российскими флагами.Не ясен сокол по поднебесью летает,Спиридов-генерал по кораблику гуляет,Он российских матрозов утешает,Утешает их, забавляет:«Не тужите вы, дети, по своей Отчизне,Не вовсе мы на синем море погибнем,ВоротимсяМногие матросские песни были если и не слишком замысловатые, то все же весьма душещипательные:
Матрос в море уплывает, свою жинку забывает!Вот калинка, вот малинка, в море не нужна нам жинка!Баталер нам выдал чарку, прощай, милая сударка!Закрепили крепче пушки, прощай, милая Марушка!Выстрела как завалили, и Просковью позабыли.Засвистал нам боцман в дудку, мы забыли про Машутку.Ветер воет, рвутся снасти, прощай, люба моя Настя!Затрещала парусина, прощай, милая Арина!Рвутся паруса в лохмотья, прощай, женушка Авдотья!Закрепили паруса, прощай, Аннушка-краса!Надоела черна каша, прощай, друг любезный Саша!Вот калинка, вот малинка, в море не нужна нам жинка!С моря мы придем назад, каждый жинке своей рад!Что касается музыки, то судовая музыка на протяжении всего XVIII века находилась в самом печальном положении. Корабельный оркестр, как правило, состоял только из трубачей и литаврщиков, назначаемых по три человека на каждый корабль и по два на фрегат. «Сколь недостаточна и даже отвратительна, – писали современники, – должна быть музыка из такого числа труб составленная, сие удобно всякому представить себе можно.
В свободное от плаваний время всех музыкантов объединяли в одну команду под началом капельмейстера.
На корабле главнокомандующего полагалось иметь „хор трубачей“ и „инструментальную музыку“, тогда так на кораблях младших флагманов только „хоры трубачей“.»
К началу XIX века положение с корабельной музыкой улучшается. В мемуарах моряков того времени встречается немало свидетельств тому, что судовые оркестры уже исполняли не только примитивные марши, но и весьма сложные музыкальные произведения известных композиторов. Между командирами эскадр и капитанами линейных кораблей порой происходили даже своеобразные конкурсы на лучший оркестр, а талантливые музыканты были в большой цене, и если приходила нужда отдавать их на другой корабль, то обменивались они каждый на несколько опытных марсофлотов.
Любили матросы российского парусного флота и поплясать от души, а так как женщин на корабле не было, то плясали, прежде всего, перепляс. В круг хлопающих в ладоши матросов вылетал плясун и начинал выписывать ногами кренделя, пускаясь вприсядку. В ответ выскакивал другой. Часто переплясы выражались в соревнование между вахтами, мачтами, батарейными палубами. Победителей переплясов ценили. Ими гордились, так же, как и песенниками. Частенько лучшие плясуны, как и певцы, получали от начальства и внеочередную чарку – так сказать, за вклад в искусство.
Из книги И. Гончарова «Фрегат „Паллада“: „Веселились по свистку, сказал я; да, там, где собрано в тесную кучу четыреста человек, и самое веселье подчинено общему порядку. После обеда, по окончании работ, особенно в воскресенье, обыкновенно раздается команда:
„Свистать песенников наверх!“. И начинается веселье. Особенно я помню, как это странно поразило меня в одно воскресенье. Холодный туман покрывал небо и море, шел мелкий дождь. В такую погоду хочется уйти в себя, сосредоточиться, а матросы пели и плясали. Но они странно плясали: усиленные движения ясно разногласили с этою сосредоточенностью. Пляшущие были молчаливы, выражения лиц хранили важность, даже угрюмость, но тем, кажется, они усерднее работали ногами. Зрители вокруг, с тою же угрюмою важностью, пристально смотрели на них. Пляска имела вид напряженного труда. Плясали, кажется, лишь по сознанию, что сегодня праздник, следовательно, надо веселиться. Но если б отменили удовольствие, они были бы недовольны“.»