Жизнь напрокат

Светлый Руслан

Не сходя с места, Рыкуй щедро выделил для нас пустой сундук с тяжеленной крышкой. Пока парни перетаскивали имущество, Рыкуй поведал, что лишился кисти двадцать лет тому, в кровавой схватке с ватагой дреговичей не пожелавшей платить мыто полоцкому князю за дневку на городских причалах. К ним с предъявой, а они за топоры.

Шепет и Рыкуй тогда при боярине Головаче в дружинниках ходили, в Полоцке с ним начинали. Там и закончили. Сейчас живут как все, хозяйство ведут, внучат балуют.

– Никогда бы не подумал, что эти жабьи дети способны так яростно драться. Еле их угомонили. Шепету булавой глаз вынесли,

лишь шелом от верной смерти и упас. Я тогда десятником был, мы к ним в лодию попрыгали, встретили они нас как полагается, тут ничего другого и не скажешь. Одного я в тесноте зарубил, а их главарь единственным на всю шайку мечом руку мне отсек. Гляжу, лежит моя родненькая, волосатая лапа передо мной, топор сжимает. Дрягва не заметил, что у меня в другой руке нож, добивать кинулся. Жаба.

– Говорят, у них в болотах самое лучшее железо, - вставил подошедший Жила.

– Железо, может и лучшее, но ковать из него что-то стоящее они сроду не умели, - проворчал Рыкуй.

– Это верно, - весомо согласился Шепет.
– Криворукие у них ковали.

Теперь они вдвоем в глубоком запасе. У Шепета оставшийся глаз слепнет с каждым годом все сильнее, а Рыкую без десницы не дружинится совсем. Службу несут лишь когда у боярина возникает в них острая нужда, а возникала она крайне редко. Сейчас же дело совсем иное, нужда из нужд.

Сама служба не трудная: троим-четверым нужно постоянно находиться при тереме, остальные дружинники на всякий случай должны всегда быть поблизости и в боевой готовности, из города без разрешения не отлучаться. Городок, хоть и не большой, народу хватает всякого, есть и свои нравом дикие да вороватые, пришлых полным-полно. Особое внимание следует уделять причалам и торгу, именно там происходит большая часть непотребщины, за которую боярин вправе наложить денежный штраф в свою пользу - виру. Бывают случаи, когда одной вирой не отделаешься, тогда проводится судебный поединок, либо самая настоящая казнь по всем правилам и со всеми атрибутами этой темной эпохи.

Сопровождение боярина в поездках и охотах - самая занимательная часть службы. Охрана обозов посложнее, но там и платят больше. А уж военный поход - совсем другая песня, но, поскольку, сам Головач в походы без Рогволда ходил крайне редко, то и поживы с этих походов дружина видела так же нечасто.

Жалование у простого дружинника составляет два серебряных дирхема в неделю, десятника - три. Не разгуляешься, зато стабильный доход при непыльной работенке. Вот только в последнее время нелегко было при боярине. То за разбойниками по лесам гонялись, то брата боярского с урманами усмиряли. Много событий. За год больше, чем за прошлые десять. Городским болтунам на языки богато попало для смакования и пересудов.

При упоминании разбойников парни мои в смущении отвели глаза, детское лицо Одинца даже слегка покраснело. Рыкуй с Шепетом этих метаморфоз будто бы не заметили и я не знал в курсе они наших былых «подвигов» или дипломатично не показали вида.

Пока я мысленно прикидывал что да как, Рыкуй объявил, дескать, на сегодня превращение нас в дружинников заканчивается и продолжится на следующий день уже по-настоящему.

Я спросил Рыкуя чем будем заниматься остаток дня, он с напускным безразличием пожал плечами:

– Ты десятник, ты и думай.

Хм,

вот как? Понятненько, значит истинная служба начнется только завтра, а сегодня еще есть время полоботрясничать. Я как командир отделения решил прибрать инициативу.

– Кстати, Шепет, а что в тех глиняных горшках с ручками в подвале?

– Ах, да вино, - пренебрежительно бросил Рыкуй.

– Что за вино?

– Обычное, заморское, ромейское. Девять корчаг осталось, амфор, если по-ненашему. Дорогущи-и-е. Головач на праздники любил сам приложиться и других угостить.

Точно - амфоры! Их в музеях навалом в виде глиняных черепков, есть и склеенные реставраторами, на вид точно такие как в боярских закромах. В древности такие амфоры использовали как раз для хранения вин и масел. По телеку как-то показывали...

– И вы молчали?

– О чем?
– не понял сути претензии Шепет.

– О том, что в них вино.

– Мы думали ты знаешь.

– Откуда? Может у них там капуста или огурцы соленые?

Повисла пауза. Я смекнул, что сморозил очередную ахинею. Широко улыбнулся, типа пошутил и тут же предложил отметить наше знакомство и мое официальное вступление в должность за общим столом. Бывалые вояки тут же смекнули куда я клоню и возражать не стали, поди, за хозяйством своим с бабами да внуками по мужской компании истосковались. Ничего, сейчас я им существование облегчу. Не знаю почему, но мне очень хотелось расположить к себе этих основательных мужиков и доверять как своим.

– Пошли в корчму! Только надо одну амфору с собой прихватить, мне мед ваш бродячий вот уже где. А лучше - две! Хочется настоящего вина испить, разве мы не богачи, не можем себе позволить? Шепет, дуй в подвал, я все оплачу! А я пока Завида упрежу.

Жарища стояла просто несусветная. Рубаха так прилипла к спине, что кажется, рвани ее, отстанет вместе с кожей. Мало, что жарко, так еще и душно. Амфоры еще эти ни разу не легкие, литров на десять, наверное, каждая. Городишко как вымер. Узкие, тенистые улицы с истомленной на солнце зеленью пусты и немы. Пахнет детством и свободой. По пути я попросил ненадолго зайти на торг, настала пора организовывать местную преступность, выводить, так сказать, на новый уровень.

Несмотря на жару, на рынке народец присутствовал. Одинец по моей просьбе коротким путем вывел нас к дулебам и через несколько десятков обойденных телег с разным товаром, я снова увидел перед собой широкую как щит физиономию дулебского главаря.

Сказал своим, чтоб рожи топором сделали, посуровее, поставил на землю винишко и подошел вплотную к верзиле.

– Помнишь меня?
– спросил ласково. Он уставился на меня сверху вниз с угрюмым вызовом и помотал башкой - не припоминает, дескать.

Ага, как же... Явись я сейчас перед ним без группы поддержки и целостность моего драгоценного организма оказалась бы под реальной угрозой.

А вдруг и вправду забыл? Может ему каждый день по харе перепадает так, что всех не упомнить?

На счастье торговца сеном я знал один очень действенный способ возвращать память чересчур забывчивым индивидуумам. «Кулак в грызло» называется.

Правый крюк в зубы проходит просто идеально, хоть и повыше меня уроженец неизвестной мне дулебии, а, ничего, вошло как надо.