Жизнь по Слову, данному нам от Бога
Шрифт:
Вопрос: Вы сказали, что нам должно относиться к духовному отцу как к телефону, посредством которого мы можем расслышать голос и слово от Бога. Но что делать, если ты огорчил своего духовного отца и чувствуешь за собой вину? Если телефон сломался, то можно купить и новый, а как быть с духовным отцом? Подскажите, пожалуйста.
Ответ: Я думаю, нам всегда надо помнить, что духовный отец — человек, такой же, как и мы все, со своими недостатками, и потому он может быть весьма немощным. Притом, что в наши дни духовнику приходится быть «человеком — оркестром», то есть и духовным отцом, и советником, и другом, и женой, и мужем, и ребёнком, то есть практически всем, так как современный человек одинок и лишён нормального общения. Раньше многие вопросы решались в семейном кругу, или в дружественной беседе, теперь такое общение — редкость, человеку не с кем поделиться своими трудностями, он со всеми проблемами идёт к духовному отцу. Это надо помнить и относиться к духовным отцам со вниманием, берегите их. Знаменитый Иоанн Лествичник говорит, что лучше огорчить Бога, чем огорчить своего духовного отца. Звучит это несколько парадоксально,
Скажу вам ещё одну важную вещь, которую в духовной жизни всегда надо помнить. Нас, современных людей, этому не учили, и мы не знаем или забываем то, что наше спасение — от Бога, и что каждый из нас имеет личную сокровенную беседу с Богом. Хотя Бог и невидим, но тот, кто стремится к Нему, ведёт диалог с Ним. Каждый из нас — это странствие из небытия в бытие, и каждый из нас на земле остаётся тайной для других, в каждом из нас есть нечто, что ведомо лишь единому Богу. Только Бог знает глубины сердца, и только Он может говорить с тобой на твоём личном сокровенном языке. Ты и сам можешь не сознавать, что тебя беспокоит, или о чем просить Его, а Он уже знает об этом все. И ты, например, спрашиваешь Его: «Господи, который час?», Он же ответит: «Не забудь взять зонт», потому что Он, Господь, знает, в чем ты сейчас нуждаешься, и Он заботится о тебе, тогда как ты не можешь и сформулировать-то вопрос, не зная о чем просить.
Помню, много лет назад в монастырь приехал некий молодой человек, который тогда только — только принял православие. Подруга его, на которой он хотел жениться, имела много общего с ним во взглядах и интересовалась вопросами веры, но от православной жизни она отстояла несколько в стороне, словно чего-то выжидая. И вот он привёз её в монастырь, чтобы познакомить её с православием как мы его здесь живём и понимаем. Увидев меня в саду, он подошёл и попросил поговорить с девушкой, сказав: «Она не понимает, что такое святое Причастие. В церковь она ходила только в детстве, и сейчас она — не православная». Я был занят, однако пошёл побеседовать с ними, надеясь хоть чем-то помочь. На вопрос: «Что такое Причастие?» я ответил, как мог, она выслушала со вниманием, но мне показалось, я говорил не то. Иногда чувствуешь, что настоящего ответа нет, общение не складывается. Они поблагодарили меня, и мы разошлись. Где-то через полчаса я опять встретил того молодого человека, радостно обратившегося ко мне: «Отец Рафаил, отец Рафаил, только что из домика вышел отец Софроний, все разрешилось!» Я сказал: «Да, надо же! Конечно, не удивительно, что отец Софроний все разрешил, но каким образом? Что он сказал вам?» «Подруга моя спросила его, что такое Причастие, для чего оно нужно? Но он, пристально посмотрев ей в глаза, сказал: „Когда Вы были ребёнком, Ваши родители, не заставляли ли Вас причащаться?“ И у неё в душе сразу все разрешилось!» Видите, вопрос отца Софрония таинственным образом стал для девушки ответом, выведшим её из затруднения, распутался какой-то узел в её душе, и вскоре она стала православной. Они поженились, и когда я последний раз видел их, они выглядели счастливыми.
Понимаете, в молитве отец Софроний получил вдохновение от Бога, или иначе сказать, слово от Бога. Но мне в данном случае не хочется говорить «слово от Бога», потому что есть опасность возбудить ненужное воображение и прийти к неверному пониманию. Пример тому, некоторые иконы, на которых можно видеть евангелиста Иоанна Богослова, а рядом с ним ангела, шепчущего ему на ухо слова Апокалипсиса. Такое понимание слишком примитивно, это — воображение, и даже упадок. Упадок не столько в иконографии, сколько в понимании. Это — не духовное понимание, и не православие, это — ересь.
От Бога приходит вдохновение, как говорится в одной из молитв: «Да внидет в сердце моё Дух Твой Благий, гласяй безгласне, глаголяй всяку истину…» [136] Бог посылает безгласное слово, и ты, не слыша ни голоса, ни слова, получаешь слово от Бога. Не раз я был свидетелем этого, находясь рядом с отцом Софронием. Как-то один юноша, студент, увидев Старца, подбежал к нему и сказал: «Отче, пожалуйста, дайте мне слово для спасения!» Отец Софроний закрыл глаза, немного помолчал и затем ответил юноше: «Нет, Бог не даёт мне слова…», но на юношу этот ответ произвёл такое глубокое впечатление, что с уверенностью можно сказать, слова те были для него словами от Бога и были «словом для спасения». Для отца Софрония слово для спасения никогда не было чем-то абстрактным, написанным в такой-то книге на такой-то странице. Слово для спасения всегда очень конкретно, оно дано именно тебе и именно в данный момент. Приди тот юноша на пять минут позже или раньше, то, возможно, ему было бы дано иное слово.
136
См.: Молитва святителя Амвросия Медиоланского для иерея, готовящегося к служению Литургии.
Сегодня одна женщина сказала мне, что я ближе к Богу, чем она, но я ответил, что ей так мыслить не следует, это — неверно. Конечно, когда я был с отцом Софронием, то и я мыслил так же как она, и это было правдой — старец Софроний был ближе к Богу, чем я, он мгновенно находил слово. Но сейчас речь не об этом. Сейчас мне хочется особо подчеркнуть то, что ваше спасение — это ваша личная сокровенная беседа с Богом, ваш таинственный диалог с Творцом. Старайтесь вести этот диалог, старайтесь понять его, старайтесь сделать его более глубоким, и тогда не будет нужды обращаться к духовному отцу со всяким вопросом. Если бы мы умели говорить с Господом и знали Его голос, то реже бы ходили к духовнику, разве что в существенных случаях, когда мы не знаем, как быть, как двигаться дальше. Когда мы простудились, то и сами знаем, как лечиться, но если случилось нечто более серьёзное, появились непонятные боли, то следует идти на приём к врачу. Так и в духовной жизни. Не ходите к духовнику с вопросом, сколько соли положить в суп — вы можете и сами определить это по вкусу. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу вам сказать. Идите за разрешением только тех вопросов, которые имеют прямое отношение к вашей духовной жизни и вашему общению с Богом. Вот что важно, и вот с чем должно бы ходить к духовному отцу, не обременяя его непосильным и ненужным бременем.
О верном понимании духовной жизни
Многие из нас, придя в монастырь из современного ужасного мира, ожидают встретить здесь нечто подобное райской жизни: все братья и сестры горячо веруют в Бога, живут в любви, проливают слезы в молитвах за весь мир… «Уж они-то, когда я открою им своё сердце, поймут и примут меня, — думает такой человек, — и мы будем жить как прекрасная, единодушная и единомышленная семья».
Все это так, но не надо забывать, что это — наша конечная цель. То, что человек жаждет и ищет именно такой райской жизни, является совершенно верным, ради этого Христос и пришёл на землю. Он воспринял нашу человеческую плоть, чтобы пострадать и даровать нам рай. Но мы-то пока ещё в юдоли плача, в мире полном страданий и слез, в падшем состоянии. Мы трудимся, плачем, изнемогаем, терпим отчаяние, стараемся делать добро, вновь и вновь падаем, и снова встаём, болеем, выздоравливаем и так далее, лишь бы только стяжать эту райскую жизнь. И рай — это не какое-то географическое место, где ты найдёшь то, что ищешь. Рай — это ты сам, и ты сейчас в процессе своего становления. Другими словами, хоть мне и не хочется говорить вам это, но ты — грешник. Каждый из нас, конечно, знает эту истину о себе и постоянно носит её в сознании. Я — грешник, такой же как все, и поэтому райская жизнь нам не дана, между нами случаются недопонимания, обиды, скорби. Да, наша монашеская семья есть подлинный рай, но пока мы ещё трудимся, чтобы достичь этого блаженного состояния.
Вот почему отец Софроний говорил, что все зависит от нас самих. Бог дал и даёт нам все необходимое, но от нас зависит, насколько глубоко мы понимаем Его и насколько близко приближаемся к Нему. Самым важным в аскетической жизни является то, как мы понимаем жизнь духовную. Все внимание должно быть обращено на стяжание правильного взгляда и верного понимания, ведь в этом и заключается православие. Если ты понимаешь вещи неправильно, то ты еретик. Все мы, как говорил отец Софроний, в какой-то мере еретики; только один из нас был православным, но Его пригвоздили ко кресту. Конечно, мы не еретики в строгом смысле этого слова, ведь мы не исповедуем ересь, мы ищем истину, и поэтому мы всё-таки православные.
Мы стараемся стяжать верное понимание духовной жизни. Так, например, я много раз пытался быть послушным, но у меня никак не получалось, мне иногда даже не хотелось быть послушным и я должен был принуждать себя, а все лишь потому что я неправильно понимал послушание. Когда же с Божией помощью я понял в чем тут суть, то готов был творить послушание с радостью и от всего сердца. Оказалось, что настоящее послушание есть как раз то, чего жаждет моё сердце. Отсюда ясно, почему еретик не может быть спасённым — он все понимает по — своему. Ему говорят одно, он понимает это совершенно иначе, и как в таком случае находиться в единстве?
Или, например, Бог говорит: «Если захотите и послушаете Меня, то будете вкушать блага земли, и если не захотите и не послушаете Меня, то меч поест вас, ибо уста Господни сказали это» [137] . Но чтобы захотеть и быть послушным, надо знать, что такое послушание. Сегодня многие духовные вещи мы понимаем по — язычески, порой мы верим в Бога так, как верили наши предки — язычники в своих разгневанных и карающих их за непослушание богов. Конечно, имея такое понимание, нам будет просто страшно довериться Богу. Нет, нам надо стать православными, то есть понимающими мысль Бога о нас. Если мы понимаем послушание лишь как дисциплину, и думаем, что за непослушание Бог накажет меня и пошлёт во ад навеки, то может быть из-за страха мы и будем слушаться, но такое послушание не идёт ни в какое сравнение с послушанием тех, кто любит Бога. Только любовь делает послушание совершенным. Быть послушным служителем Бога — это великий дар и привилегия, это сладостно для сердца. Именно так мыслил святой Силуан, ведь он был православным. И если мы будем стараться понять Промысл Бога о мире и лично обо мне, то духовная жизнь станет вскоре радостной и даже естественной. Она ведь и была естественна нам, просто мы ниспали на землю, и теперь нашей природой стал грех, нам теперь легче ненавидеть, чем любить. Но нам надо вернуться к своей подлинной человеческой природе — к любви. И для этого надо, прежде всего, стяжать правильное православное понимание вещей, целостное мировоззрение. Только в таком случае я смогу исполнить то, к чему призван. Пусть твоё служение невелико, и ты всего лишь навсего небольшая клеточка великого организма, но, исполнив свою роль, ты обретёшь мир и наследуешь рай. Более того, в конечном итоге, жизнь всего человеческого организма станет и твоей жизнью. Сейчас мы не постигаем, как это будет, как мы можем объять всех и пребывать во всех, но по мысли Творца и в Его Духе это истинно так и будет. Пока что для нас, временно живущих на земле, важнее всего совершить то, к чему каждый из нас призван, но будем помнить, что наступит день, когда я стану по благодати Божией совершенным человеком, и скажу о себе: «Ныне и аз есмь». Человек, оставаясь сотворённым существом, должен стать богом в подлинном смысле этого слова. Нам неведомо, что значит быть безначальным и несотворённым, мы никогда не познаем Сущность Бога, и, однако, мы будем подобными Ему.
137
См.: Ис. 1, 19–20.