Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [Только текст]
Шрифт:
Работа же Ф. В. Сычкова долгие годы находилась у правнучки Натальи Николаевны по линии ее дочери Александры Петровны Ланской — Натальи Николаевны Батыгиной, урожденной Столыпиной (1900–1935).
В том же 1849 году В. И. Гау написал и другой портрет 37-летней Н. Н. Ланской, но уже не по воле императора, а, по всей видимости, по просьбе Петра Петровича, боготворившего жену и желавшего иметь ее изображение подле себя в период разлуки.
|
Вскоре она заказала 27-летнему художнику Ивану Кузьмичу Макарову портреты своих старших дочерей — Марии и Натальи. Тот же, увидев ее глазами художника «романтичной, грустной, хранившей какую-то тайну», предложил позировать и ей, о чем позднее Наталья Николаевна писала мужу, находившемуся тогда с полком в Риге:
«4 июля 1849 года.
…Необходимость
20 июля 1849 года Наталья Николаевна в письме к мужу вновь обращается к теме портрета:
«…Вот я дошла до вопроса о портрете — я счастлива, что он доставил тебе удовольствие. Александрина сделала те же замечания, что и ты. Она нашла, что нос слишком длинный и сказала это Макарову, который и внес значительные изменения и стало гораздо лучше, чем было. Выражение рта, по словам тех, кто видел портрет, не совсем удалось»{886}.
Летом 1849 года в подмосковном имении Вяземских, в огромном и радушном доме, где когда-то писал свою «Историю государства Российского» Н. М. Карамзин, недолго гостили М. П. Погодин и Гоголь. В числе многих известных поэтов-современников там бывали Баратынский, Батюшков, Грибоедов, Кюхельбекер, Дмитриев и Денис Давыдов, Жуковский и Пушкин, назвавший идущую от дома аллею вековых лип «Русским Парнасом».
В библиотеке Вяземского, в его Книге для посетителей, Николай Васильевич Гоголь оставил своеобразный автограф: «5 июня 1849 года. Рылись здесь Гоголь…» Эта библиотека, собиравшаяся на протяжении четырех поколений, действительно была уникальной и насчитывала свыше 38 тысяч томов.
Вскоре после отъезда друзей-литераторов засобирались в долгий путь и сами Вяземские: сначала они направлялись в Константинополь, к месту службы их сына Павла (он жил там с семьей, с 1840 года находясь на службе в Министерстве иностранных дел), а затем предполагали посетить Иерусалим. Перенеся тяжелый удар судьбы (в феврале 1849 года, прожив 36 лет, умерла от холеры их единственная остававшаяся в живых из трех дочерей — Мария Валуева), они спешили на свидание с сыном.
Проститься с ними и поддержать их в горе приезжала проживавшая по соседству в своем имении Вороново графиня Евдокия Петровна Ростопчина. Поэтесса и прежде не раз бывала в имении Вяземских, прогуливаясь пушкинским «Парнасом». «Люблю вспоминать об Остафьеве», — признавалась она князю.
Благодаря записям Петра Андреевича, известен широкий круг людей, посещавших Остафьево в 1850-е годы. Среди прочих были сестры Акуловы (их имение в Никульском также было неподалеку), большое семейство которых когда-то хорошо знали Пушкин и Наталья Николаевна.
«20 <октября 1857 года> …Пили чай у меня Анна (камер-фрейлина, автор „Записок“. — Авт.) и Варвара Алексеевны Окуловы (о последней
4 мая 1836 г. Пушкин писал жене, будто она сошла с ума. — Авт.)… Прекрасный день. Опять гулял по саду, роще, вдоль пруда…»{887}, — писал Вяземский.
С их младшей сестрой, «Дашенькой Окуловой», как называл ее Вяземский, он смолоду был в самых дружеских отношениях, писал ей и брату ее Матвею письма, датированные летом 1829 года, а в 1831-м посвятил ей сти-хотворние:
Я в разных возрастах вас знал: День жизни вашей разсветал, Как голубое утро мая На лоне сельской тишины…А много лет спустя, в далекие 1860-е, старший сын Дарьи Алексеевны Акуловой женился на дочери Натальи Николаевны — Сонечке Ланской.
Наталья Николаевна — П. П. Ланскому.
«На днях приходила ко мне мадам Нащокина, у которой сын (Александр, десяти лет. — Авт.) тоже учится в училище правоведения и умоляла меня посылать иногда в праздники за сыном, когда отсутствует мадемуазель Акулова (старшая сестра П. В. Нащокина — Анастасия Воиновна, была замужем за Матвеем Алексеевичем Акуловым. — Авт.), к которой он обычно ходит в эти дни. Я рассчитываю взять его в воскресенье. Положительно, мое призвание — быть директриссой детского приюта: бог посылает мне детей со всех сторон и это мне нисколько не мешает, их веселость меня отвлекает и забавляет»{888}.
В конце ноября 1849 года Александрина Гончарова признавалась брату Дмитрию:
«Что касается меня, то я живу и прозябаю, как всегда. Годы идут и старость с ними, это печально, но верно. Ничто не вечно под луною, и все иллюзии исчезают»{889}.
Из воспоминаний П. В. Анненкова:
«Зима 1849–1850 годов.
…В это время Ланская, по первому мужу Пушкина, делами которой по дружбе к семейству занимался брат Иван, пришла к мысли издать вновь сочинения Пушкина, имевшие только одно издание, 1837 года. Она обратилась ко мне за советом и прислала на дом к нам два сундука его бумаг. При первом взгляде на бумаги я увидал, какие сокровища еще в них таятся, но мысль о принятии на себя труда издания мне тогда и в голову не приходила. Я только сообщил Ланской план, по которому, казалось мне, должно быть предпринято издание»{890}.
29 апреля 1850 года О. С. Павлищева писала мужу в Варшаву: «…Слуги г-жи Ланской не знают, где Никита Тимофеев — его больше не видно…»{891}, — Она была недалека от истины, ибо преданный слуга и камердинер Поэта Никита Козлов прожил целых две жизни Пушкина — почти 74 года, и последнее упоминание о нем относится к октябрю 1851 г., когда Ольга писала: «Никита Тимофеевич — курьер при опекунстве, старик лет 80-ти, еще живой».
Приехав с мужем погостить в Россию к своим приемным родителям, внезапно заболела и умерла Наталья Ивановна Фризенгоф. Отпевали ее в Исаакиевском соборе и похоронили на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры рядом с могилой тетушки Е. И. Загряжской. Два одинаковых белых обелиска [200] . На одном из них значится:
200
Подле этих могил находятся еще два одинаковых черных надгробия: металлические вазы с гирляндой на постаменте, увенчанные золочеными крестами, работы неизвестного мастера. Рядом они не случайно. Под этими надгробиями покоятся мать и дочь. На одном надпись:
«Здесь покоится Княгиня Наталiя Александровна Голицына, урожденная Графиня Строгонова, скончавшаяся 11 Апреля 1853 г., на 24 году отъ рождения».
На другом:
«Здесь покоится Графиня Наталiя Викторовна Строгонова, урожденная Княжна Кочубей скончавшаяся 24 Генваря 1855 г. на 55 году отъ рождения».
Н. В. Кочубей с 1820 г. была замужем за графом А. Г. Строгановым (сводным братом Идалии Полетики), от брака с которым было пятеро детей:
1 — Григорий (1823–1878), женатый морганатическим браком на старшей дочери Николая I;
2 — Сергей, умерший в юности;
3 — Виктор, названный в честь деда — В. П. Кочубея;
4 — Марианна, скончавшаяся в 1839 г.;
5 — Наталья, вышедшая замуж за князя Павла Васильевича Голицына.
Уместно будет напомнить, что юная княжна Наталья Кочубей была предметом увлечения молодого Пушкина. Ей выпала нелегкая судьба: пережить смерть троих детей, внезапную кончину горячо любимого отца, умершего в 1834 г. в Москве от приступа астмы, а спустя 10 лет — и матери, Марии Васильевны, урожденной Васильчиковой (1779–1844). Когда-то влиятельная Н. К. Загряжская, урожденная Разумовская, не имея своих детей, чуть ли не силой отняла племянницу Машу у своей сестры Анны Кирилловны Васильчиковой и, удочерив, сделала наследницей своего огромного состояния. (Сохранился портрет Марии Васильевны Кочубей, написанный Франсуа Жераром ок. 1809 г.)
И вот теперь, по праву родства, все они покоятся рядом — все четверо — потомки во втором и третьем поколении от братьев Ивана и Николая Загряжских.