Жизнь Штефана Великого
Шрифт:
Глава V
Магомет-султан идет походом в Малахит на Влада-Воеводу. А в это время Штефан принимается за дело. О взятии вслед за Хотином Килии и войне с Матвеем Корвином, венгерским королем
В лето 58-е торговые люди принесли с севера удивительную весть о кончине угрского короля Владислава, сраженного смертью на собственной свадьбе. С простолюдинами такое не случается. Для Венгрии то был небесный знак, указывавший, что чаша весов державной власти склонилась в пользу пятнадцатилетнего сына Яноша Корвина. Свадебный пир превратился тут же в пир кровавый, ибо многие магнаты не приняли Матвея; светлейший кесарь Фридрих, соскучившись в немецком царстве, возжаждал тоже угрского престола. Лишь по прошествии трех лет, после многих усобиц и мятежей, удалось Матвею крепко сесть на престол — силой одних магнатов и мудростью других. Он был горячим и надменным юношей. При всех высоких помыслах, он все же не забывал подсчитывать своих противников, дабы в свое время оплатить им за все надлежащим металлом. Среди них числил он семиградских саксов, сторонников немецкого кесаря, и Штефана, заметившего как-то, что власть державная — не лакомство для малолетних, не игрушка, чтоб они ее ломали.
Под нажимом молдавской рати, тревожившей польские рубежи, мудрый король Казимир послал в 1462 году своих панов для мирного докончания и возобновления вассальной клятвы, учрежденной Александром Добрым. За письменным обязательством должен был последовать сам обряд присяги, только попозже, когда король сочтет возможным оставить непрочные северные и западные рубежи, а Штефану позволят отлучиться невзгоды той поры. Ибо снова надвигались с юга рати султана Магомета. Поставив свои подписи и вислые печати на пергаменте, первосвятитель Феоктист с боярами и королевские послы и паны облобызались и поздравили друг друга с замирением двух христианских народов. При всем том, молдавские дворяне, улыбнувшись, грешным делом, заметили промеж себя, что милостивому пану Музило де Бучами и Станиславу, галицкому воеводе, и прочим шляхтичам пришлось пожаловать для докончания [77] в стольную Сучаву, да и то лишь тогда, когда Петру Арона не стало в Польше.
77
Докончанье — мирный договор.
Почти все сбежавшие бояре, повинившись господарю, вернулись на родину. А Петру Арон, одинокий, еще более ожесточившийся, стал искать другого пристанища, тоже близ рубежей Молдавии. Он испросил поддержки у семиградских бояр и воеводы Севастиана де Рогзон.
Сведав, что братоубивец нашел приют в секлерской земле, Штефан-Воевода отрядил тотчас своих людей к тамошним боярам упредить насчет беглеца; других гонцов направил он к приятелям своим брашовским купцам, прося их вразумить секлеров; ибо место, где находится Арон, проклято от Бога, и тем, кто пригревает беглеца, грозит беда. Когда гонцы вернулись с Тротуша с известием, что Арон стоит на прежнем месте, Штефан повелел капитанам конницы, воевавшей Лехию, ополчиться. Наемное войско и часть рэзешей-добытчиков [78] перешли горы по тропинкам и напали на секлерские земли, сея великое смятение.
78
Рэзеши-добытчики — шедшие в поход ради военной добычи.
— Такова оборотная сторона господаревой грамоты, — кричали бирючи. Пусть знает всяк человек, будь то секлер, венгр или цыган: не быть меж нами дружбы, покуда в сих краях обитает Арон, убивец родителя Штефана-Воеводы.
Узнав об этой смуте, юный Матвей Корвин не очень закручинился об участи жителей Семиградия: среди них насчитывал он немало недругов, и мятежи против короны еще не утихли. Но, перелистывая памятную книжицу, он обнаружил среди должников Штефана и велел канцлеру отписать воеводе Севастиану де Рогзон следующее:
"Дошло до нас, что князь Петру Молдавский находится в твоей земле. И мы по важным причинам желаем видеть его при нашем дворе. Просим и повелеваем послать к нам оного Петру, из чего воспоследует для твоей милости выгода, а для него — немалая польза".
В те годы, когда султан Магомет, неудержимо следуя велению своей судьбы, готовил новый поход на запад, в третьем княжестве даков — Валахии правил грозный Влад, сын Воеводы-Дьявола. Князь сей, прозванный Цепешем, был, несомненно, отважнейшим полководцем своего времени. Но демон беспокойства мутил его, и снились ему кровавые сны. Затрудняемся сказать, в какой мере превосходил этот посланец гнева воителей той поры. Ибо дьявол то и дело стучал когтем в его висок, и глаза князя горели ненавистью к людям.
Король Матвей и его советники крепко надеялись на ратную доблесть Влада-Цепеша в войне, которую неверный со всей очевидностью готовил против европейцев. Дабы привлечь князя, Матвей надумал породниться с ним, отдав ему после победы в жены свою сестру. Подобные христианнейшие мысли, весьма угодные венецианцам и римскому папе, подкреплялись и прямым расчетом: нужно было удержать Килию, восточный амбар Венгрии, охраняемый угрскими пушками и добрыми ратниками под начальством королевских капитанов.
В Валахии, как и в Молдавии, было немало искателей престола. Влад-Воевода правил с 1456 года. Только успел он основаться в Дымбовицкой крепости [79] , как в Бырсе [80] объявился другой скиталец, Владислав Дан, нашедший приют и кормление у жителей Брашова; третий, Влад-Монах, жил среди саксов [81] Сибиуской земли. В канун лихого 1462 года Влад-Цепеш, преследуя то одного, то другого соперника, счел себя вправе воевать земли, давшие им прибежище. Возглавив конные отряды, он приказал им сперва растоптать засеянные поля Бырсы, а затем спалить их; стада не гнали в Валахию через перевалы, а посекли на месте; словно собрались тут волки со всего света и, зарезав овец, оставили их гнить без надобности. Горящие села на холмах освещали ночные кутежи в долинах. Простершиеся ниц рабы были вознесены гораздо выше, чем сидят обычно люди, — на то в обозе были заготовлены колья с паленым острием. Правда, для детей имелись колья покороче. Для брашовских купцов и их служителей были уготованы более жестокие и долгие пытки. Люди того времени привыкли вообще к подобному искусству. И все же слава Влада Сажателя на кол дошла до персидского хана Узуна и Людовика XI, французского короля. Особенно король Людовик, носивший шляпу с ликами святых, мечтал, блаженно улыбаясь, о том полезном искусстве разрушения, которого достиг далекий дунайский князь. Ибо купцы короля, которых ему приходилось защищать от нападений собственных баронов, поведали, что на большом валашском шляхе, ведшем в Бузэу и Килийскую крепость, для мошны путника нет вернее места, чем порог подворья или просто пыль дороги. Злодеи-воры гнили на кольях, вниз головой, пронзенные насквозь до самой макушки. Оставшиеся в живых бегут от мошны, как крысы от крысоловок.
79
Дымбовицкая крепость — Бухарест.
80
Бырса — область на юго-востоке Семиградия.
81
Саксы — немецкие колонисты, основавшиеся в некоторых районах Семиградия и Баната с начала XII в.
Валашский воевода обрел княжение по милости султана Магомета, приславшего полки неверных из самого Стамбула и придунайских крепостей. Но, воцарившись на престол, он сразу обратился к христианскому венгерскому королю и возобновил старинную вассальную зависимость. После смерти Владислава он нашел поддержку у Матвея. Война с язычником назревала: первый удар угрожал Венгрии, а Валахия и вовсе была на самом пороге нашествия. А посему между Будой, Тырговиште [82] и Дымбовицкой крепостью то и дело скакали гонцы с грамотами, содержащими призывы, советы и посулы. Несмотря на жалобы саксов, разбой, чинимый Цепешем в Семиградии, оставался незамеченным. Крепкая рука, опустошившая Загорье, должна была служить противу общего врага.
82
Тырговиште — столица Валахии до 1660 г.
В лето 1461 валашский князь прекратил выплату дани туркам золотом и детьми [83] . Магомет улыбнулся, зная, что еще до него о том проведал венецийский посол синьор Балби, получивший специальным курьером весть от посла в Буде, синьора Томасси.
— Отписать видинскому паше, — распорядился падишах, поводя острым носом в сторону тайных служителей и греческих дьяков. — Пусть отправляется к гяуру да сведает, в чем дело. Коль он на самом деле занемог, пусть привезут его сюда, мы исцелим его. И пусть слуга наш Юнис-бей Катаболинос отвезет немедля сию грамоту да шепнет на ушко Кара-Ифлак-бею [84] , что нет иного мудрого решения, как быть под нашею рукой. Ибо милость наша — что вешнее дыханье ветерка, а гнев смерчу подобен. Пускай не слушает он венгров, папистов да купцов, тогда заживет припеваючи.
83
…дань золотом и детьми — помимо денежной дани, турки требовали и детей мужского пола для пополнения янычарских отрядов.
84
Кара-Ифлак-бей правитель черных валахов.
Отуреченный грек Юнис-бей поскакал в окружении султанских служителей к Видинской крепости. Представ перед Хамзой-пашой, он с почтительным поклоном протянул ему на ладонях высочайшую грамоту. Хамза-паша послал сейчас же весть спагийскому [85] аге: точить сабли и седлать коней.
Катаболинос поспешил дальше за Дунай и, застав Влада-Воеводу в стольном городе, шепнул ему на ушко разумнейший совет султана. Тем самым он доказывал князю, что, хотя волею судеб, вынужден носить тюрбан, он — верный брат ему. Влад-Воевода оглядел его большими печальными глазами и, горестно вздохнув, улыбнулся.
85
Спагии — турецкие-конники.