Жизнь в полосочку
Шрифт:
—Это он про тебя.
—И… что?
—Ничего. Ванька бросил все дела, выставил из машина шофера и охранников —правильно, зачем ему свидетели? — и теперь на полной скорости мчится в Череповец. Убивать меня.
Тамара побледнела и уставилась на дверь. Маша снова скрестила руки, напустила на лицо постность и стала изучать потолок. Роль усопшей ей явно нравилась.
Извращенка!
Тамара облизала внезапно пересохшие губы и пролепетала:
—Откуда ты знаешь?
—Охранник позвонил.
Тамара вскочила с кровати и в панике закричала:
—Так что же ты тут разлеглась?!
—А мне не дорога, — равнодушно сообщила Маша.
—П-почему?
Маша долго молчала, а Тамара ломала руки. Больше всего на свете ей хотелось сбежать. Она-то не претендовала на роль самоубийцы, как сумасшедшая Епифанцева.
Наконец Маша прошелестела:
—Несправедливо все.
—Ну?
—Хочу умереть. Надоело.
—Да что несправедливо-то?!
—Почему Ваньке, таракану рыжему, все можно, а мне ничего?
—Что ему можно?!
—Все.
Тамара топталась на месте, косилась на запястье и старалась прикинуть — сколько времени понадобится разъяренному Машкиному мужу, чтобы добраться до Череповца. По ее подсчетам получалось — не меньше шести часов. И то если Епифанцев съехал от злости с катушек и мчится всю дорогу со скоростью не меньше ста – ста двадцати километров в час. А это невозможно. Он ведь неверную жену придушить мечтает, а не себя угробить.
И все же допустим, что он свихнулся. От горя. Одиннадцать плюс шесть получается пять вечера. А сейчас нет четырех. Еще уйма времени!
Тамара снова присела и печально посмотрела на Лелькину подругу: несладко ей придется.
Тамарино молчание чем-то Машу не устроило, и она страстно выдохнула:
—Думаешь, он в Москву в командировку поехал?
—А… разве нет?
—К любовнице!
Тамара потрясенно ахнула. Маша снова вышла из роли. Села в постели и с силой стукнула по покрывалу.
—А перед этим в Питер мотал! Два раза!
Зеленые Машины глаза сверкали как у дикой кошки. Тамара непроизвольно поежилась. Отодвинулась подальше и пролепетала:
—Тоже… к любовнице?
—А то!!!
Тамара растерянно моргнула. Две любовницы одновременно, на ее взгляд, — многовато.
Маша рухнула на подушку и горько прошептала:
—Рыжий кобель…
Тамара сочувственно погладила ее по руке и робко спросила:
—Может, ты ошибаешься?
Ответом ей был короткий смешок.
Как раз в этот момент под окном с ревом и визгом тормознула явно тяжелая машина. Собравшаяся помирать Маша побелела и закрыла глаза. Она была готова к смерти. И даже желала ее.
Тамара недоверчиво посмотрела на часы — без десяти четыре.
Тамара нежно коснулась Машиной щеки и прошептала:
—Знаешь, а я уверена — он тебя любит.
Маша осталась недвижна. Даже ресницы не дрогнули.
—Иначе бы не рисковал жизнью. Он же примчался сюда меньше чем за пять часов! Такое вообще невозможно. Ну, еще пару минут назад я так и думала. Клянусь.
Под окном оглушительно хлопнула дверца машины. Маша прошелестела:
—Пришить меня торопится.
Тамара вскочила и выглянула в окно: Маша была права. Там стоял темный джип. Копия Ванькиного монстра. Только матовый от пыли и плохо подсохшей грязи.
Тамара растянула дрожащие губы в улыбке и с фальшивой бодростью воскликнула:
—Знаешь, я просто уверена — все будет хорошо!
Маша молчала. А Тамара вдруг действительно улыбнулась только что пришедшей идее. И уже спокойно сказала:
—Ты только лежи тут и продолжай помирать, ладно? А я пойду твоего рыжего таракана под дверьми встречу. Обработаю его…
—Как? — пролепетала умирающая.
—Времени нет разжевывать. Доверься. Главное, когда его сюда запущу, признаков жизни не подавай. Помираешь — и весь сказ. А потом, ну, чуть позже, все равно стой на своем. Якобы жить не хочешь. Лей слезы и тверди о его предательстве и любовницах. Мол, ты все знаешь. Тебя по телефону баба какая-то предупредила. Мол, ты ему верила, а он… А казино из мести! Только из мести!
Маша изумленно распахнула глаза, но Тамара уже вихрем мчалась к двери. Лишь телефон зачем-то с пола подобрала.
***
Тамара едва успела занять позицию перед епифановской квартирой. Буквально через секунду внизу хлопнула дверь, и подъезд загудел под чьими-то тяжелыми шагами. Наверняка Ванькиными.
«Ишь, курьерский поезд изображает. А рычит-то как…»
Тамара невольно порадовалась, что последние полчаса ревела без передышки. Глаза красные, косметика потекла, вид должен быть самый разнесчастный. Жаль, в зеркало она не посмотрела, времени ни секунды лишней.
На всякий случай Тамара размазала по лицу слюни, села на пороге и начала тихо раскачиваться. Подвывать она не решилась, боясь переиграть. На ее взгляд, картина все равно должна впечатлить любого.
Голова по-прежнему гудела. Тамара поморщилась и еще раз пообещала себе не пить. Уж слишком думалось тяжело. И череп будто ватой набили.
Тамара угадала. Грохот замер, перед ней замаячили чьи-то дорогие кожаные ботинки, над головой проревели:
—Шо тут потеряла?
Тамара вполне искренне всхлипнула от страха, потрясла телефоном — батарейку забыла вставить, дуреха!— и проскулила: