Жизнь в потусторонье
Шрифт:
О предательстве последователей.
Это стало довольно известным явлением жизни потусторонья. Авангардистские поиски в период земного существования подхватывались их последователями, что сначала радовало зачинателей, но со временем движение принимало такие формы, которые воспринимались пионерами, находившимися уже в другом мире, как извращение и даже предательство. Леонид решил убедиться в этом лично, посетив эквов Х1Х века.
Получилась увлекательное путешествие. Люди этого века жили в красивых собняках классического, готического и барочного стиля, что могли позволить себе даже те, кто в реальном прошлом жил очень скромно. Радовали глаз парки с изящными статуями, беседками, гротами, мостиками и шумящими фонтанами. Часто встречались гуляющие мужчины в белых костюмах и шляпах и женщины в легких
После нескольких расспросов они нашли компанию французских живописцев, ставших некогда известными как импрессионисты. Некоторые из них сразу узнавались по литературным описаниям, например бородатый Ван Гог с отрезанным ухом или Тулуз - Лотрек. Не встретив возражений, гости присели на траву и стали вслушиваться в разговор. Обитатели потусторонья могли силой воображения создавать автоматический перевод на нужный им язык.
Это был довольно горячий спор о живописи родоначальников и последователей. Импрессионисты успели не раз побывать в поселениях ХХ века и имели полное представление о потомках - авангардистах. Отношение к ним находилось в диапазоне от снисходительного сочувствия до яростного негодования. При этом родоначальников не смягчало даже то почтение, которым были окружены их имена. Они считали, что потомки, руководствуясь пустым тщеславием, исказили глубину их стремления к художественной истине и довели идею до абсурда. Абстракционизм и сюрреализм, по их мнению, не обогащал восприятие и фантазию, а уводил в сторону от эстетики. Авангардисты ХХ века не развили живопись, а свели ее к трюкачеству и шарлатанству. Сошлись во мнении, что, если бы импрессионисты знали, к чему приведут их новаторские поиски, то стояли бы только на позиции реализма. Находились среди эквов и защитники абстракционизма, но они были в меньшинстве. Чувствовалось, что такие споры ведутся постоянно, и страсти только накаляются. С юмором и виноватым видом рассказывали о том,что встреча с Сальвадором Дали закончилась дракой, якобы вызванной его наглым высокомерием. Виноватость объяснялась тем,что все были согласны со строгим запретом на подобное выяснение отношений.
Насладившись этой встречей, Леонид с товарищем
пошли искать музыкантов Х1Х века, чтобы узнать их реакцию на позднейшую музыкальную моду, которая также контрастировала со вкусами предшественников. Композиторы занимались своими делами, но, узнав о гостях из будущего, некоторые из них собрались в одной гостиной. Здесь были Бородин, Мусоргский, Чайковский, Римский - Корсаков, Танеев и некоторые другие. Их реакция на атональную музыку ХХ века оказалась не менее бурной и негодующей, чем у живописцев. Красота мелодии и классической гармонии, с их точки зрения, не поддавалась пересмотру. Оппонентов этой позиции среди них не было. Подвыпивший Мусоргский не стеснялся в выражениях: "выродки", "ублюдки" и "деграданты" были не самыми сильными. Отношение к классическому джазу было иным, диссонансные аккорды и синкопированные ритмы многим нравились. Встреча вылилась в прекрасное музицирование.
Поэты и писатели.
На следующий день пошли к поэтам. Здесь жизнь кипела, бурлила и напоминала поэтически - критический марафон. Тютчев, Фет и другие лирики с презрением отзывались о стиле Маяковского, Вознесенского и их последователей. Пушкину нравилось озорство новаторов, и он сам охотно импровизировал в этом стиле, но с нарочито старомодной лексикой, что вызывало всеобщее веселье. Лермонтов прочитал резкое обличительное стихотворение "Четырежды герой нашего времени" о Брежневе. Некрасов продолжил свою поэму "Русские женщины", в которой показал новый героизм женщин, покрывающих свое тело модными татуировками, делающих себе пирсинг, курящих, пьющих и принимающих наркотики. Блок написал о том, как валютная проститутка романтично "в туманном движется окне".
Личная жизнь известных поэтов также была очень интересна для Леонида, и он набрался смелости напроситься в гости к семье Пушкина. Александр Сергеевич не чинился. Семья оказалась очень большой. Ее центром была красавица Наталья - жена Пушкина, а после его смерти - генерала Ланского. Возле них жили все семь детей от этих двух браков со своими семьями, так что компания была шумной и веселой. Немало было друзей Пушкина, среди них его секундант Данзас, рисковавший за свою миссию
Леонид спросил у Пушкина, как он оценивает всю последующую историю России. Пушкин нахмурился и помолчал, было видно, что отвечать ему непросто. С одной стороны, сказал он, наши мечты о свободе и равенстве сбылись, а улучшение условий жизни даже превзошло все ожидания. Но с другой стороны, свобода и равенство не избавили людей от вражды, ненависти, корыстолюбия и нечестности. Могли ли мы предположить, что технический прогресс, который так радовал нас, когда мы видели первые пароходы и паровозы, приведет к гибели миллионов в войнах и будет угрожать существованию человечества? Могли ли мы думать, что появятся партийные лидеры, которые жестокостью превзойдут царей? И все же наша борьба не была напрасной хотя бы потому, что давала надежду нашим современникам и последующим поколениям.Они верили что борьба ведет к лучшему.
Леонид долго колебался, но потом все - таки решился задать Пушкину коварный вопрос: "Как вы оцениваете теперь роль своих строк из оды "Вольность":
Самовластительный злодей!
Тебя,твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу. " ?
Это был неприятный вопрос для поэта, безусловно знавшего о судьбе семьи Николая Второго.
– Я написал это в восемнадцать лет, и что я тогда мог понимать своим мальчишеским умом? К сожалению, неисповедимы последствия наших поступков.
Погостив пару дней, пошли в поселок писателей, где встретили И.А.Гончарова. По мнению Леонида, его "Обломов" сыграл в развитии российского самосознания чрезвычайно важную роль, о чем он и сказал писателю.
– Я думаю, что это один из самых ярких случаев влияния художественной литературы на общество.Это было поистине попадание в десятку, и оно несомненно стало одной из существенных причин возросшей активности молодежи во второй половине Х1Х века.
– Да, мне об этом уже не раз говорили, ответил Гончаров, и мне, конечно, приятно это слышать. Хотелось бы думать, что я не являюсь главным виновником того, что эта активность вылилась в террористические акции народовольцев. При всех сложившихся в тот период обстоятельствах жизни русского общества, этого, видимо, просто невозможно было избежать.
Потом погостили у И.С.Тургенева.Он больше расспрашивал, чем отвечал на вопросы, хотя и без того был хорошо информирован. Ход истории в ХХ веке еще больше укрепил его западнические убеждения, но постмодернистские философские теории он не одобрял.
Большим везением было увидеть Льва Николаевича Толстого. Леонид не сразу узнал его в сухоньком старичке, пропалывающем огород. Увидев недоуменные взгляды, Толстой объснил, что овощи ему, конечно, не нужны, но он просто не привык жить без крестьянского труда. У него бывало много гостей и Софья Андреевна умудрялась быть радушной со всеми. У Толстого было довольно сложное отношение к цивилизации будущего. Ему не нравилось индустриальное общество, хотя по логике вещей он должен был бы радоваться исчезновению помещичьего паразитизма и крайней нужды крестьянского населения. Больше всего его раздражала откровенная женская одежда и малодетность семьи. Он признался, что пытается бороться со своим консерватизмом и замечать хорошее, например, возросшую сознательность мужчин в семейном поведении. Что касается политических перемен, то он твердо убежден, что без революции общество достигло бы того же самого, но быстрее и с меньшими потерями. Когда Леонид напомнил ему о его критическом отношении к фундаментальной науке, Толстой виновато улыбнулся и признал свою прошлую недальновидность.
Погостили у Горького. Было бы жестоким впоминать ему о его невольной роли защитника сталинского тоталитаризма, да он и сам прекрасно понимал это. Более того, он сожалел о воспевании революционной романтики, видя, что она внесла свой вклад в формирование позднейшей психологии бунтарства и терроризма.
В гостях у философов.
Погостив довольно долго у писателей, пошли к философам. Те гуляли, в основном, небольшими группами с явными лидерами, но сначала обратила на себя внимание компания из четырех человек, расположившаяся у костра. Это были А.Шопенгауэр, Ф.Ницше, М.Штирнер и А.Шпенглер. Они весьма мрачно выпивали и закусывали едва прожаренным мясом. Философы угрюмо ответили на приветствие Леонида и его товарища, но не стали возражать против их присутствия.