Жизнь в зеленом цвете - 5
Шрифт:
Это заклятие должно было ввести жертву в продолжительную кому, из которой ещё никто не выходил, если верить книгам; но у Волдеморта оказалась реакция получше, чем у манекена из Выручай-комнаты.
– Avada Kedavra!
Синевато-серый луч из палочки Гарри и зелёный из палочки Вольдеморта встретились на полпути - и, судя по всему, просто не смогли расстаться; они слились в один луч, широкий, ярко-золотой. Палочка Гарри затряслась, как будто по ней пустили ток, и он понял, что не может оторвать от неё пальцы, как бы ни старался. У Вольдеморта, потрясённого, ошарашенного
Золотая нить, соединяющая Гарри и Вольдеморта, расщепилась: палочки оставались соединены, но нить превратилась в тысячи высоко поднявшихся тонких золотых арок. Они перекрещивались, и скоро оба оказались под золотым паутинчатым куполом, в световой клетке, вне которой бесновались в собственной битве Эй-Пи и Пожиратели, пока их предводители разбирались между собой.
Купол всё разрастался до тех пор, пока не стал таким густым, что от его света у Гарри заслезились глаза; тогда в воздухе зазвучало неземное пение, дивное, прекрасное, чудесное - Гарри сразу узнал его, хотя никогда не слышал прежде. Песня феникса разливалась вокруг них, даря надежду - бесполезную, вредную иллюзию, но такую сладкую, такую нужную сейчас.
«Не разрывать связь!»
Стоило Гарри об этом подумать, как держать её стало в сотню раз труднее; первый золотой луч, до сих пор соединявший палочки, сильно завибрировал, словно был недоволен чем-то, палочка заходила ходуном... по лучу заскользили невесть откуда взявшиеся крупные бусины света. Они катили по лучу, приближаясь к Гарри, и чем ближе они были, тем сильнее «нервничала» его палочка. Гарри уставился на бусины во все глаза, мысленно приказывая им двигаться в обратную сторону; пот стекал по вискам, заползал под воротник щекотной струйкой.
И бусины подчинились ему, потому что Гарри не сомневался, что победит в этом поединке воли; он не хотел победить, он знал, что сделает это - другого выхода у него не было. Они заскользили к Вольдеморту, всё быстрей и быстрей; у самого кончика его палочки бусины резко замедлили ход - Вольдеморт усиленно пытался остановить их взглядом; Гарри стиснул зубы, мысленно приказывая бусинам двигаться к Вольдеморту... медленно, очень медленно бусины подчинялись Гарри, продираясь сквозь волю Тёмного лорда, и тот в потрясении и страхе ослабил контроль. Гарри не сделал такой ошибки.
Крайняя бусина влилась в палочку Вольдеморта. Та сразу же начала испускать крики боли и страха и лучи разного цвета; последнее было Гарри знакомо по Priori Incantatem, которым не раз проверяли его собственную палочку после нападений того Пожирателя под Многосущным зельем.
«Примерно то же самое должно было случиться, вздумай кто-нибудь из Эй-Пи заавадить другого...
– Гарри поймал себя на желании истерически захихикать.
– Добро пожаловать в мою армию, дорогой лорд!»
«И что теперь делать?» Бусина за бусиной вливались в палочку Вольдеморта, которого трясло от чересчур сильной вибрации; заклинания в обратном порядке продолжали появляться. «Сколько так ещё стоять?»
Дверь мраморного зала, закрывшаяся за Вольдемортом, разлетелась в щепки; в комнату влетели Сириус, Ремус, Тонкс, Грюм и Кингсли. Верно оценив
– Рви связь, Гарри!
– крикнул он, и Гарри подчинился, потому что Дамблдор, похоже, знал какой-то выход из дурацкого положения.
Гарри резко дёрнул палочку вверх, разрывая золотую нить; песня феникса стихла. Дамблдор шевельнул палочкой, но Вольдеморт и здесь успел раньше - он развернулся и создал блестящий серебристый щит; заклятие директора ударилось об этот щит, издав странный, леденящий звук, отдалённо похожий на удар гонга.
– Avada Kedavra!
– выкрикнул Вольдеморт.
Дамблдор крутнулся на месте и исчез в вихре собственной мантии, появившись за спиной Вольдеморта; Авада заставила стенку треснуть.
– Как глупо с твоей стороны, Том, - снова подал голос Дамблдор.
– Сейчас прибудут авроры...
– Пока они прибудут, ты умрёшь!
– Вольдеморт оскалился и снова послал в директора третье Непростительное.
Дамблдор взмахом палочки вырвал из стены солидный кусок и загородился; каменные осколки полетели во все стороны.
– Ты всегда слишком боялся умереть, Том, и не понимал, что есть вещи хуже смерти, спокойно сказал Дамблдор.
– Это твоё слабое место...
Вольдеморт решил сменить тактику.
Голова Гарри раскалывалась от боли надвое по линии шрама; его сжимало в объятиях-кольцах красноглазое существо, одинаково далёкое как от человека, так и от кого-либо угодно... сжимало так тесно, что в этой пародии на близость Гарри не мог различить, где кончается он сам и где начинается существо...
– Убей меня, - предложило существо Дамблдору.
– Если смерть - ничто, убей меня и мальчишку...
Лицо Дамблдора исказилось гневом и страхом - убивать Гарри вряд ли входило в его планы; Гарри закричал в своей агонии, всё его тело превращалось в боль, оно переставало быть плотью и становилось болью, и он кричал, сопротивляясь, и огонь вырвался из его рук, яростный огонь, разбуженный страданием... и красноглазое существо тоже кричало вместе с ним, корчась в муках...
Стук. Стук. Гарри не сразу понял, что это звук его собственного сердца отдаётся в висках. Боли не было; он лежал лицом вниз на полу, и над ним, то отдаляясь, то приближаясь, звучали голоса множества людей.
– Он был здесь! Я его видел, мистер Фадж, клянусь, это был Сами-Знаете-Кто, он только что дезаппарировал!
– Знаю, Уильямсон, знаю, я и сам видел!
– лепетал Фадж, запыхавшись.
– Мерлинова борода!... Здесь... в Министерстве магии... святое небо... казалось невероятным... честное слово... как это могло...?
Дамблдор, бросив на Гарри взгляд и убедившись, что тот ещё жив и относительно здоров, начал что-то отвечать Фаджу на тему того, что весь год «уважаемый Корнелиус» гонялся не за теми, за кем надо бы. Гарри встал, цепляясь за стену, далеко уже не такую ровную и гладкую, как тогда, когда он вошёл сюда сегодня; левая штанина джинсов намокла от крови из нанесённых Seco ран и неприятно холодила кожу.