Жизнь в зеленом цвете - 5
Шрифт:
– А там, где вы… где вы сейчас… что-то есть?
– тихо спросил Гарри.
– Да, - улыбнулась мать.
– Мы очень рады тебя видеть, Гарри, но долго нам здесь быть нельзя. Ты обязательно вернёшься туда, к жизни, а мы должны уйти обратно… скажи хоть, как ты учишься?
– Обычно на «Великолепно», - несколько оторопело ответил Гарри. Ну, родители должны интересоваться успеваемостью… хотя, с другой стороны, есть ли у них ещё общие темы?..
– Что ты всё о учёбе, Лили?
– рассмеялся отец.
– Синдром отличницы,
– Я ловец Слизерина, - Гарри невольно улыбнулся этому поддразниванию.
– И лучший ловец школы…
– Молодец, - отец положил руку Гарри на плечо.
– Нам пора, - сказала мать.
– Но ты знаешь, по дороге мы встретили одного мальчика…
– Какого мальчика?
– ничего не понял Гарри.
– Вежливого симпатичного мальчика… он сказал, что ищет тебя, - улыбнулась мать.
– Назвался Седриком, - добавил отец.
– Подумай о нём, и он придёт к тебе. Говорил, у него к тебе очень важное дело. Передавай от нас привет Бродяге! А нам действительно по…
Слог «ра» Гарри уже не услышал; родители растворились в черноте. Гарри судорожно вздохнул - наверное, он ещё нескоро их увидит…
– Седрик?
– робко позвал он.
– Привет, котёнок, - Седрик появился так внезапно, что Гарри вздрогнул.
– Как ты?
– Нормально… только умер на днях, а так всё в порядке, - ухмыльнулся Гарри.
– Это поправимо, - махнул рукой Седрик, самый настоящий Седрик, не полупрозрачный и дымчатый, а живой, сероглазый, каштанововолосый, в той же самой мантии, что и в день третьего испытания Турнира… - Послушай…
– М-м?
– выжидательно осведомился Гарри.
– Они зовут тебя...
– Кто зовёт?
– Гарри недоумённо прислушался, но единственными звуками были голоса его самого и Седрика.
– Они все, кто остался там. Живые.
– Значит, я всё-таки мёртвый?
– Почти. Вот я - точно да. Я очень качественно мёртвый.
Гарри улыбнулся. Лицо Седрика оставалось серьёзным.
– И что же?
– уточнил Гарри.
– Ты будешь моим проводником в мир мёртвых или как это называется? Тебе поручили отвести мою душу туда, откуда не возвращаются и предать её в руки демонов с раскалёнными сковородками? Или ещё что-нибудь в этом роде...
– Вот ещё!
– Седрик рассмеялся.
– Я здесь, чтобы сделать тебя живым снова... и мне никто этого не поручал. Просто тебе не время умирать.
– А ты умеешь оживлять почти мёртвых?
– Да. Когда ты сам не жив, этому очень легко научиться. Думаю, смерть - единственная плата, которую берут за такое умение. Те, кто остался вне Арки, ничего не умеют… ты даже не слышишь, как они тебя зовут, хотя я слышу. Признаться, я бы на твоём месте на такие завывания на древнехалдейском не пошёл - мало ли что это значит...
Гарри снова разулыбался и потянулся было обнять Седрика, но тот остановил его взмахом руки.
– Нет! Нельзя... пока
– Почему?
– Ты поймёшь.
Гарри послушно замер.
– Так вот, что я хотел тебе сказать... мы видимся в последний раз, пока ты жив.
– В последний?
– губы Гарри задрожали от какой-то детской обиды на общую несправедливость мироустройства.
– Я тебе больше не нужен. Строго говоря, ты с самого начала мог бы обойтись без меня.
– А я... я тебе нужен?
Седрик улыбнулся, и Мона Лиза пошла бы и сделала харакири в общественном сортире, увидев эту улыбку - столько было в ней загадочности и недосказанности.
– Младшие братья вырастают, и старшие отпускают их резвиться без присмотра. Но ты всегда будешь мне нужен.
– Тогда...
– Гарри и сам не знал, что собирался сказать дальше, и Седрик перебил его вовремя:
– Об этом мы успеем поговорить, когда ты умрёшь. В нашем распоряжении будет пара-тройка вечностей. Наговоримся так, что ты сбежать от меня захочешь, а некуда будет.
– Правда?
– Гарри с надеждой распахнул глаза.
– Правда, котёнок, - Седрик притянул Гарри к себе за локоть и нежно поцеловал в лоб, холодными пальцами свободной руки зарываясь в волосы Гарри.
Его губы обжигали, и это было больно - так вопиюще больно, что Гарри закричал, и кричал долго-долго - пока не прошёл через мягкую, слегка сбившую дыхание мембрану - так с ощутимым усилием преодолевается неподатливый воздушный поток; а потом он шмякнулся на твёрдое и замолчал, переводя дыхание, сгибаясь в судороге почти пополам оттого, что приходилось заново привыкать к тому, как воздух раздирает лёгкие, как вокруг холодно, как твёрдо, как... живо.
Отпечаток губ Седрика горел багровым ожогом рядом со шрамом, всё ещё воспалённым от встречи с Вольдемортом - тогда, когда Гарри был ещё жив... «Блин, а как звучит-то! Мало кто может взять и упомянуть в разговоре: «А вот когда я был жив в первый раз...». Все, кто был в комнате, молчали - Гарри чувствовал, не поднимая головы, их изумление и потрясение. Они и сами не верили, что Гарри вернётся. Он тоже не надеялся... «Ну что ж, в кои-то веки мне удалось наколоть всех поголовно».
– Гарри? Это правда ты? Гарри...
– голос Сириуса был хриплым от волнения.
Гарри кивнул, не поднимая головы - ему не нужно было видеть кого-нибудь. Ему хватало их эмоций, которые он чувствовал - все щиты ушли куда-то безвозвратно, водоворота собственного привыкания заново к тому, как это - быть живым - и тоски по Седрику, светлой неизбывной тоски, такой, какая не оставляет на душе тяжесть, но никогда не перестаёт придавать воспоминаниям привкус горечи и запах полыни.
– Поттер, почему Вы молчите?
– Снейп, разумеется, тоже был здесь. Куда без него.
– Яжык п»икушил, ко»да па»ал, - мрачно и честно буркнул Гарри, стараясь говорить почленораздельнее.