Жизнь в зеленом цвете - 7
Шрифт:
– Не знаю… - Гарри задумался, сунув в рот ещё ложку желе.
– Понимаешь, началась война… и Эй-Пи станет полноценным боевым отрядом. Нет смысла устраивать зачётные занятия - битвы обеспечат нам достаточно практики. Надо подумать о возможности тренировок для всех - в плане элементарных вещей, защиты и какого-нибудь нападения… здесь бойцы Эй-Пи, опытные и умелые, будут тоже нужны. Конечно, я постараюсь найти время на отдельные тренировки для первого состава армии…
Что-то не нравилось Гарри; опасности не было, но
Неправильно.
– Тебе не жарко?
– внезапно спросила Джинни.
– Есть немного, - Гарри оттянул воротник футболки, давая холодному воздуху доступ к телу.
– Джинни, зачем ты это спросила? Я всё равно скажу это всей Эй-Пи, когда вернусь в Хогвартс…
– Ты доел желе, Гарри?
Серебряная ложечка звякнула о стекло пиалы.
– Джинни…
– Нет, - торопливо сказала Джинни, - я не Пожиратель под Многосущным зельем или кто-то в этом роде. И это не яд, то, что было в желе.
– Что там было?
– Гарри прислонился к дереву; странный жар пылал под кожей Гарри.
– Приворотное зелье, - прошептала Джинни.
– Кратковременное… на час… просто желание… просто влечение к тому, кто его готовил. Я…
– Зачем, Джинни?
– перед глазами Гарри плавали круги; ярко-рыжие волосы Джинни, отражавшие лунный свет, мерцали, расплывались бесформенным огненным пятном; белый овал лица то терял очертания, то вновь обретал ясность.
– Зачем? Мне плохо…
– Я люблю тебя, - беспомощно сказала Джинни.
– Я люблю тебя… а ты любишь Фреда и Джорджа. Ты с ними… ты по ночам с ними… один раз, пожалуйста, побудь со мной, Гарри...
– Если это приворотное… - Гарри жадно вдохнул ночной воздух, - то почему ты спрашиваешь? Почему просишь?
Он притянул к себе за плечо слабо пискнувшую Джинни и поцеловал; навязанное желание бурлило в его крови.
– Ты уже когда-нибудь занималась этим?
– Гарри лизнул краешек горячего маленького уха.
– С Майклом?
– Н-нет… - Джинни истерически хихикнула.
– Гарри… а ты отверстия не перепутаешь?
– Я гей, Джинни, но не идиот ведь… - он снова поцеловал её и, подчиняясь слепому, неправильному, нерассуждающему желанию, мягко опустил её на траву.
Холодно… Мерлин, как холодно… Гарри попытался пошевелиться и обнаружил, что всё тело ноет из-за неудобной позы. «Какого Вольдеморта я разлёгся под деревом в саду, да ещё так?..», - Гарри сел, преодолевая головокружение, и принялся массировать затёкшую левую руку.
«Как я здесь вообще оказался?», - Гарри не мог вспомнить, как здесь очутился, и это настораживало. Последним, что он чётко помнил, были липкие крошки сахарной глазури на пальцах; а потом резко наступал туман, окрашенный странными алыми бликами. И темнота. Такая же непроглядная, как вокруг. «Так или иначе, надо вернуться в дом, близнецы, наверно, уже беспокоятся…»
Фред и Джордж, одетые, сидели на кровати
– Гарри! Мы уже думали идти тебя искать… где ты был?
– Не помню, - Гарри сбросил кроссовки и рухнул на кровать рядом с близнецами, закрыв глаза.
– Очнулся под деревом в саду… как туда пришёл, не помню, что там делал, кроме того, что лежал, не знаю…
Фред тревожно коснулся лба Гарри.
– Температуры нет.
– Там было адски холодно, под этим деревом, - пожаловался Гарри, не открывая глаз.
– И всё затекло…
– С кем ты разговаривал перед этим или что делал?
– уточнил Джордж.
– Мерлин его знает… помню, что задержался на минутку, хотел отломить себе сахарной глазури от остатков торта. Отломил немного и даже съел… а дальше туман… какой-то красный туман…
– Красный?
– близнецы в четыре руки сдёрнули с него одежду.
– Вроде ты не ранен… и шрамов свежих нет…
– Необязательно, что это была кровь, - критически заметил Гарри.
– Не она одна красного цвета.
– И хорошо, что не кровь, - успокоенно сказал Джордж.
– Больше ни на что не жалуешься?
– Холодно, - сказал Гарри.
– До сих пор. Мой огонь категорически против того, чтобы валяться на холоде.
– Так может, тебя согреть?
– игриво предложил Фред; его руки, обнявшие Гарри, были заботливы и серьёзно-нежны не в пример голосу.
– Согрейте, - согласился Гарри.
– Голова кружится…
Джордж коснулся губами его губ; провёл языком по дёснам, согрел дыханием ямочку на подбородке. Фред целовал ладонь Гарри, медленно, тщательно, каждый холмик, проводил языком по каждой линии.
– У тебя длинная линия жизни, Гарри, - заметил он, на секунду оторвавшись от своего занятия.
– Это хорошо…
– Хиромантия - неточная наука, - фыркнул Гарри, расстёгивая рубашку Фреда и обхватывая губами его сосок.
– Экий ты, Гарри, вредный, - с долей укоризны заметил Джордж, скользя пальцами вдоль рёбер Гарри; лёгкие прикосновения заставляли тянуться следом, оставляли пылающие следы на холодной коже.
– Не вреднее вас двоих, - возразил Гарри и стянул с Джорджа джинсы.
– А каждого по отдельности - вреднее, - хором не остались в долгу близнецы, укладывая его на спину.
Гарри улыбнулся и потянулся, давая Фреду и Джорджу время раздеться окончательно. Как правило, оба делали это быстро.
Горячие, гладкие, сильные тела; Гарри обнимал обоих, упиваясь их жаром, вдыхая их запах, целуя их - словно в последний раз видел давно-давно, словно не целовал обоих только этим утром, словно пил с их кожи живую воду. Губы Фреда сомкнулись на прижатом к животу члене Гарри; влажное обволакивающее тепло, неторопливая ласка… выгибаясь, Гарри стонал в рот Джорджу.