Жизнь во благо Родины
Шрифт:
– Здравствуйте, – улыбнулся я и закашлялся. – Могу но, можно попросить перевязку, я тут немного ранен был, боюсь, как бы не затащил чего в дырку, хоть она и затянулась почти.
– Давайте его в лазарет. – О как, аж в «лазарет»! – Потом поговорим. Я так думаю, ты хочешь идти с нами, для этого плыл?
– Да, но перед тем как идти на таможню, нужно обязательно переговорить, – уточнил я.
– Если ты не обратил внимания, то поясню, мы не просто так тут стоим, вход в Черное море закрыт, турки блокаду установили, запрет на любое движение. Так что можешь не откладывать.
– Я не откладываю, сразу после доктора, а вообще, можно и у него, все вам расскажу.
– Несите его, ребята, я чуть позже загляну.
– В судовой не вносите, что подобрали меня, позже узнаете, почему, как и обещал, – добавил я и выдохнул, разговор будет долгим и тяжелым, еще бы перекусить чего-нибудь дали, вообще бы стало отлично.
И ведь реально отнесли, думал, просто придержат, чтобы не упал, а нет, пара дюжих парнишек подхватили меня, уложили на брезент и отнесли. Доктора явно разбудили только что. Хлопая глазами, он сначала не понимал, чего от него хотят, пока я не стащил с себя хламиду, в которую меня турок обрядил, и не показал свежую еще рану. Самому мне ее было не видно, под самой ключицей ведь, так глаза не скосить, но по нехорошему взгляду врача понял, что ничего хорошего там нет.
– Что, док, совсем хреново? – попытался я шутливо начать диалог.
– Хорошего мало, солью разъело, видимо. Когда получено ранение? – доктор собрался и уже внимательно разглядывал рану, разве что нос в нее не совал.
– Чуть больше недели…
– Что за коновал ее шил? – выругался доктор.
– Так он и шил, – видя удивление в глазах врача, добавил: – Ветеринар работал, больше никого рядом не оказалось.
– Так, давай на стол, я сейчас инструменты подготовлю и будем чистить. Предупреждаю, будет больно.
– Больнее, чем при получении этой раны?
– Ну, там ты, наверное, даже и не понял, скорее всего, что произошло, а тут придется терпеть.
Ох, я был слишком самонадеян, пришедший на разговор капитан был послан самим доктором, да и мой внешний вид ему о многом сказал. Матерился я, как последний сапожник, больно было, аж жуть берет, а вырубиться никак не получалось. Доктор полностью вскрыл начавшую было затягиваться рану и приступил к чистке. Казалось, он меня насквозь проткнуть хотел. Слезы хлестали из глаз, за руки держали те матросы, что и принесли меня сюда, дергаться не мог, и это было хорошо. Почти два часа мореманский эскулап возился со мной, как мне показалось, старался на совесть. Перед тем как уложить меня спать, предложил сильный укол, дескать, сутки буду спать, а вставать будет легче.
– Док, обязательно вколешь, я даже с удовольствием, только позови капитана, мне ему нужно рассказать что-то важное, иначе будут проблемы.
Доктор вышел на минуту и вернулся уже с кэпом, тот сел рядом с кушеткой на стул и вопросительно взглянул на меня.
– Держишься?
– Стараюсь, но надолго не хватит.
– Силен, – покачал головой капитан, – рассказывай!
– Спрячьте меня куда-нибудь, могут досмотреть судно и, если найдут, будет хреново. Это в двух словах.
– Ты преступник?
– Я из нашей миссии в Африке, меня сняли с корабля, обвинив в переправке наркотиков, естественно, подбросили, я не знаю, как получилось у англичан попасть на борт и все так устроить, но меня тупо выкрали. Держали на каком-то заброшенном маяке, хрен знает, как у турок они называются, но во время очередного допроса меня уже собирались увозить куда-то далеко, я их завалил, всех троих, только вот и сам получил немного.
– Ты шел в Союз на гражданском судне? Почему?
– Так вышло, отозвали срочно, да и не военный я, из Минстроя, но там, блин, длинная история, проскочим Босфор, обязательно расскажу. Хорошо?
– Ладно, есть места на корабле, спрячем, – решительно заявил капитан. – Проблема в другом, если забыл, напомню, движение судов запрещено, наши объявили военное положение по флотам, что-то случилось серьезное, очень серьезное.
– Если англичане не врали, я подслушал их разговор, это из-за меня. – Видя удивление в глазах капитана, поспешил уточнить: – Они между собой разговаривали, видимо, не зная, что я их понимаю. Наши узнали о похищении и предъявили ультиматум.
– Теперь понятно, – протянул капитан, кивая сам себе. – Как же нам лучше поступить? У нас станция не дотянет до Родины, может, развернуть корабль и отойти к побережью Африки, там легко найти военный корабль, ну а дальше…
– А просто связаться с каким-нибудь военным судном не вариант? – предложил я.
– У нас связь без защиты, прослушают.
– Тогда не знаю, – развел я руками.
– У тебя кодов не было?
– Да откуда?!
– Тогда я свяжусь с турецкими властями, запрошу разрешение на обратный курс, топлива у нас хватает, в Египте можно заправиться, если что.
– Поступайте, как вам виднее, для меня главное, я у своих, остальное рабочие моменты, – усмехнулся я.
– Львович, давай тогда в наш «подвальчик», вместе с ним, мало ли, вдруг помощь потребуется.
– Хорошо, Александр Алексеевич, я все понял, – ответил врач коротко и кивнул.
Примерно через пару часов, я уже засыпал в тайном убежище моряков, где-то в глубине трюма, почувствовал, как судно ожило. Слышал грохот машины, бряканье якорных цепей, а затем приглушенное потрескивание корпуса, не новое суденышко, не новое. Док вновь уколол меня какой-то лечебной фигней, и я спокойно уснул. Снилось мне очень приятное «видео», семья, что может быть важнее для нормального человека? Картинка была настолько реальной и красочной, что даже умиляла, а проснувшись, пришлось стирать слезы со щек.
Спал долго, около восьми часов, за это время произошло главное: корабль получил разрешение, и после проверки, как рассказал доктор, довольно поверхностной, мы ушли в сторону Африки. Почему вообще стали возможны такие проверки? Этому виной был именно я. Турки донесли до капитана последние новости, и согласно им, я – обычный преступник, мало того что тайно перевозил наркотики, так еще и убил полицейских, задержавших меня. Союзу страны НАТО выкатили протест, но наши поступили в ответ не менее изящно – потребовали привести доказательства и представить обществу виновника торжества, меня то есть. Так как англичане сделать этого не могли, то пока лишь объявили в розыск как советского агента. Самое смешное, что ничего на меня у них не было, даже имени моего они не знали, так как те, что меня задержали и передали своим подельникам на берегу, не удосужились даже изъять мои документы, они так и остались в каюте корабля, на котором я плыл домой. Ситуация для англичан вышла смешная, предъявить нечего, но осадок остался, значит, стоит ждать какой-нибудь каверзы.