Жизнь
Шрифт:
– Спасибо, – смущаясь, пробормотала я и, вспомнив, присела в отрепетированный реверанс. – Ваша светлость!
– Превосходно! – засмеялся он.
– Милая, – сжав мои руки, сказала Ньевес. – Традиционно сопровождать на бал дебютантку должны ее родители…
Я читала об этом в книге посвященной науке о бальном этикете, поэтому и не удивилась, увидев здесь семью Эскалант.
– Мы понимаем, что настолько близкими для тебя мы никогда не станем, – продолжала герцогиня. – Но хотим попросить о шансе занять крохотное местечко в твоем сердце.
Я
– Ваше присутствие для меня бесценно. Спасибо!
– Ох, милая! – снова обняла меня Ньевес.
– Зоя, – подошел ко мне Давид с бархатной прямоугольной шкатулкой в руках. – В день дебюта твоей матери на ней была эта диадема.
Он приподнял крышку, открывая моему взгляду изящное украшение. Камни сверкали разноцветными бликами, безупречно преломляя падающий свет и подчеркивая свою исключительную драгоценность. Они складывали замысловатый узор, который у одного края золотого ободка приподнимался к центру и спускался у другого.
– Еще одна традиция, дорогая, – мягко сказал Давид, вынимая диадему из шкатулки и приподнимая ее над моей головой.
Он был прав, ведь согласно установленному дресс-коду дебютантки на бал должны прибыть исключительно в белых платьях, перчатка и диадемах. И только на моей голове будет украшение родной матери, которая погибла от рук убийцы.
Женщины, которая для меня никогда не станет родной.
Я послушно склонилась, предоставляя герцогу возможность надеть диадему.
– О, совершенно! – восторженно охнула Ньевес.
Моя вялая улыбка явно огорчила ее, но на выручку пришел Виктор.
– Так, Зоя! Давай-ка сделаем селфи для моей Златы и Алекса! – жизнерадостно потребовал он.
Виктор обнял меня за плечи одной рукой и наставил на нас камеру своего смартфона:
– Они сгорают от нетерпения увидеть тебя!
Глава 14
Королевский бал
В последнюю субботу ноября каждого года, начиная с 1861, правящая семья монархов Испании устраивала бал. Пышные, белоснежные платья дебютанток высшего общества, черные фраки их статных кавалеров, блеск драгоценностей и хрустальных бокалов с шипящим шампанским – картины бессмертной классической эпохи воссоздавались каждую осень. Здесь время останавливалось, словно возвращалось вспять, перенося всех присутствующих на тот самый первый бал, когда музыка оживала только в руках музыкантов, честь защищали на дуэлях, а путешествовали в экипажах.
Билеты раскупались всегда заранее, а от приглашения никто не смел отказаться. За все время существования этой королевской традиции, только пять раз бальный зал не был заполнен. И это совершенно неудивительно, ведь во времена войн праздновать мало, кто осмеливался, даже оставаясь в нейтралитете.
Только в этот раз, уступая традициям, королевский бал проходил в резиденции монархов в Барселоне. Приготовление к этому мероприятию длилось шесть с половиной месяцев. И когда все уже были готовы и ждали предстоящее
Черный лимузин подвозил нас к темно-алому ковру, который укрывал многочисленные ступени крыльца и к фотовспышкам, издалека обещавших минуты слепоты.
– Волнуешься, дитя? – улыбаясь, заботливо спросила герцогиня.
– Нет, – честно ответила я.
– Вот и умница! – подмигнул мне герцог.
Я улыбнулась им в ответ.
– Мой брат тоже всегда был примером хладнокровности, – пробормотал мне в ухо Виктор. – До встречи с тобой.
Вскинув взгляд, я увидела его довольную улыбку.
– Но больше всего его волнуют твои встречи с Ксавом, – вздохнул он.
Я не успела ответить – автомобиль остановился, и дверца тут же открылась. Я почти не слышала выкрики журналистов из толпы, взволнованная словами Виктора, вернее, упоминанием имени Себастьяна.
Наше появление на кроваво-красной дорожке произвело фурор. Я шла рядом с представителями династии Эскалант и старалась избавиться от жуткой ассоциации с цветом ковра. Ненароком, я стала бросать взгляды в толпу, ожидая увидеть наставленное на себя оружие. Но мне не страшно за свою жизнь.
Боюсь лишь одного, чтобы убивая меня, не задели других.
Впереди возвышался дворец, величественный в своей архитектурной красоте. Огромный купол тянулся в ночное небо, а статуи на крыше смотрели на нас свысока. Умело выставленные прожектора подсвечивали его снизу, позволяя восхищаться мощью его стен. Фонтан завораживал, играя струями, которые переливались разными цветами.
Мы поднимались по бесконечной лестнице, не отвлекаясь на просьбы репортеров дать интервью. Я была благодарна за это, ведь даже подумать страшно о тех вопросах, которые они жаждут задать.
Издав судорожный вдох, я прогнала мучительное воспоминание о моем последнем выходе в свет
Ах, профессор Эмпе! Никогда себя не прощу за то, что приняла ваше приглашение. И даже не смею надеяться на ваше прощение…
Трагический ход мыслей прервала вибрация мобильного телефона, который я сжимала в руке. Не прекращая шагать по ступеням, я взглянула на него и прочитала сообщение от Златы:
«Милая, ты – тот человек, ради которого совершают подвиги. Наслаждайся этим! Живи, Зоя, принимая удары с высоко поднятой головой! И помни, если вдруг не устоишь, мы тебя подхватим. Искренне. Предано. Всегда.
P.S. Алекс и я считаем, что ты сногсшибательно выглядишь!»
На мои глаза навернулись слезы от счастья и благодарности. Как же она так умеет? Находить именно те кнопочки, которые способны менять мысли, настроение и чувства! Словно якорь, тянувший меня ко дну, вдруг стал неощутим. Его цепи оборвались, и я смогла выплыть на поверхность.
Я улыбнулась. Впервые за долгие дни, я улыбалась душой. А еще предвкушала тот самый первый вальс в своей жизни. Ведь кружить в танце меня будет он – единственный, совершенный мужчина.