Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих

Вазари Джорджо

В Падуе он соорудил бастионы Корнаро и Санта Кроче, поражающие размерами и устроенные по-новому, по способу, им самим придуманному. Ибо многоугольные бастионы были изобретены Микеле, поскольку раньше их делали круглыми, и в то время как те бастионы охранять было очень трудно, теперь, когда у них снаружи тупой угол, их легко защищать либо с вала, сооруженного вблизи между двумя бастионами, либо с другого бастиона, если он близко, а ров широкий. Он же придумал устраивать бастионы с тремя площадками: в то время как с двух боковых наблюдают и защищают ров и куртины в открытые амбразуры, со средней насыпи отражают и поражают врага, наступающего спереди; и этот способ затем был принят всеми, старый же обычай устраивать подземные бойницы, именуемые казематами, был оставлен, так как в них из-за дыма и других неудобств управляться с артиллерией было невозможно, не говоря о том, что нередко ослаблялись фундаменты стен и башен.

Он же соорудил двое прекраснейших ворот в Леньяго.

Работал он и в Пескьере, где заложил крепость, а также многими работами руководил в Брешиа, и постоянно работал он так тщательно и прочно, что ни в одной из его построек и трещины найти невозможно. Под конец жизни привел он в порядок крепость в Кьюзе выше Вероны, устроив удобный проход, миновавший крепость таким образом, что мост поднимается изнутри только для тех, кого хотят пропустить, и что нельзя также появиться на очень узкой, высеченной в скале дороге. Равным образом соорудил он в Вероне тотчас по возвращении из Рима красивейший мост через Адидже, названный Новым мостом, сооруженный по распоряжению мессера Джованни Эмо, тогдашнего подесты города, и поражавший, да и ныне поражающий своей смелостью.

Превосходно строил Микеле не только крепости, но и частные дома, храмы, церкви и монастыри, о чем можно судить по многочисленным его постройкам в Вероне и других местах и в особенности по исключительно красивой и нарядной капелле Гуарески в Сан Бернардино, круглой наподобие храма, в коринфском ордере и со всеми украшениями, допустимыми в этой манере. Капелла, о которой я веду речь, выстроена целиком из того дикого белого камня, который звенит, когда его обрабатывают, почему в этом городе именуется бронзой. И это поистине после тонкого мрамора наилучший камень из всех до сих пор известных, будучи сплошь твердым и без портящих его дыр или пятен. А так как эта капелла и внутри из того же камня отлично выложена, а резные работы производились в ней превосходными мастерами, считается, что ныне ничего более красивого в этом роде не найдешь во всей Италии. Устроил Микеле эту круглую постройку так, что три алтаря с их фронтонами и карнизами, а также и входные двери, все расположены в точности по окружности почти что наподобие входов в капеллу храма дельи Анджели во Флоренции, которые придумал Филиппо Брунеллеско, а устроить это весьма трудно. Далее внутри Микеле сделал там над нижним ордером балюстраду, обходящую кругом всю капеллу, с красивейшими резными колоннами, капителями, листвой, гротесками и столбиками и всякой другой резьбой, выполненной с тщательностью невероятной. Вход в эту капеллу он сделал снаружи прямоугольным с красивейшей коринфской отделкой и похожим на античный, какой он, как сам говорил, видел где-то в Риме. Но нужно сказать правду, что капелла эта, которую Микеле по неизвестной мне причине не достроил, была либо по скупости, либо по недомыслию испорчена теми, кто ее достраивал, к большому огорчению Микеле, который видел, как при его жизни у него на глазах ее искажают, а исправить это возможности не имел. Поэтому он не раз сожалел с друзьями только о том, что нет у него тысячи дукатов, чтобы купить капеллу у той скупой женщины, которая так ее портила, жалея денег.

Микеле принадлежит проект круглого храма Мадонны ди Кампанья близ Вероны; проект был прекраснейшим, но из-за недостатка средств, нерешительности и полного недомыслия производителей работ он был во многом искажен, и было бы и еще хуже, если бы не позаботился об этом Бернардино Бруньоли, родственник Микеле, сделавший полную модель, по которой и ведутся теперь постройка этого храма и многие другие. Для братьев Санта Мариа ин Органо, вернее, монахов Монте Оливето в Вероне, он составил прекраснейший проект фасада коринфского ордера для их церкви. Строительство этого фасада, начатого Паоло Санмикели, который вывел его лишь на небольшую высоту, на том недавно и остановилось из-за больших расходов, которые пришлось произвести монахам в других местах, но главным образом из-за кончины приступившего к строительству дона Чиприано, веронца, человека святой жизни, пользовавшегося в своем ордене большим уважением, генералом которого он был дважды.

Тот же Микеле возвел в веронском монастыре регулярных священников Сан Джорджо, что в Алега, купол церкви Сан Джорджо, который получился прекрасно вопреки мнению многих, считавших, что постройка эта должна разрушиться из-за слабости контрфорсов, которые Микеле, однако, укрепил так, что бояться больше нечего. Для того же монастыря он составил проект красивейшей колокольни и начал ее строить из тесаного камня, частично из дикого и частично из туфа; начало было положено отличное, теперь же строительство продолжает упоминавшийся Бернардино, племянник Микеле, который и доводит его до конца.

Решив достроить колокольню своей церкви, начатую сто лет тому назад, монсеньор Луиджи Липпомани, веронский епископ, поручил составить ее проект Микеле, который выполнил заказ отменно, сохранив все старое и в соответствии с денежными возможностями епископа. Однако некий мессер Доменико Порцио из Рима, викарий епископа, в строительстве понимающий мало, хотя, впрочем, человек порядочный, поддался

человеку невежественному, которому и поручил строительство. И этот некто начал строить из горного неотесанного камня, и в толще стены он устроил лестницу так, что всякий сколько-нибудь понимающий в архитектуре мог догадаться, что дальше будет, а именно, что сооружение это рухнет. Среди таких был и многочтимый фра Марко деи Медичи, веронец, который, наряду с занятиями более серьезными, всегда интересовался, как интересуется и теперь, архитектурой. Но когда он предсказал, что с этой постройкой случится, на это ответили: фра Марко понимает в своих науках философских и богословских, поскольку занимается чтением публичных лекций, в архитектуре же он плавает настолько мелко, что доверять ему в этом деле нельзя. Когда же наконец возвели эту колокольню до звонов, начала она разваливаться на все четыре стороны, так что тем, кто истратил не одну тысячу скудо на ее постройку, пришлось заплатить еще триста за ее разборку, дабы она, упав сама собой, чего следовало ожидать со дня на день, не разрушила бы всего кругом. Да и поделом тем, кто, пренебрегая хорошими и опытными мастерами, связывается с сапожниками в этом деле.

После этого названный монсеньор Луиджи был избран епископом бергамским, а епископом веронским вместо него стал монсиньор Агостино Липпомано, который поручил Микеле переделать модель названной колокольни и приступить к ее строительству. А затем по этой модели продолжал строительство, продвигающееся вперед очень медленно, монсеньор Джироламо Тривизани, брат ордена св. Доминика, ставший епископом после последнего Липпомано. Модель эта очень красива, и лестница внутри устроена так, что постройка стоит устойчиво и очень прочно.

Для веронских синьоров, графов делла Торре, на их вилле в Фумане Микеле выстроил прекраснейшую капеллу в виде круглого храма с алтарем посредине, а в церкви Санто в Падуе по его указаниям была сооружена прекраснейшая гробница мессера Алессандро Контарини, прокуратора Сан Марко и бывшего командующего венецианскими войсками. Этой гробницей Микеле как будто хотел показать, как следует делать памятники подобного рода, отойдя от обычного их вида, который, по его суждению, больше похож на капеллу с алтарем, чем на гробницу. Эта же, о которой идет речь, будучи весьма богатой украшениями, крепкой по композиции и обладающей именно тем, что подобает воину, украшена считающимися отличными фигурами Фетиды и двух пленников работы Алессандро Витториа и головой или портретом названного синьора в доспехах, выполненным из мрамора с натуры Данезе из Каррары. Помимо этого, там много и других украшений в виде пленников, трофеев, арматуры и другого, о чем упоминать не приходится.

В Венеции он изготовил модель женского монастыря Сан Бьяджо Катольдо, получившую большое одобрение. Когда же после этого в Вероне решили выстроить заново лазарет, приемный покой или больницу, в которую помещали заболевших во время чумы, так как старая, как и другие постройки в предместьях, была разрушена, это дело поручили Микеле, составившему проект, который по необыкновенной красоте своей превысил все ожидания и который должен был быть осуществлен на отдаленном месте за пределами снесенных ранее построек. Однако проект этот, поистине исключительно красивый, в котором все было предусмотрено во всех его частях и который принадлежит ныне наследникам Луиджи Бруньоли, племянника Микеле, не был осуществлен полностью из-за невежества и мелочности некоторых, но был уменьшен, сокращен и почти что сведен на нет теми, которые использовали власть, предоставленную им обществом, чтобы исказить его, так как те господа, которые вначале этим ведали и величие души которых не уступало знатности их происхождения, преждевременно умерли.

Равным образом работы Микеле и прекраснейший веронский дворец, принадлежащий графам Каносса, выстроенный достопочтенным монсеньором Байе, который и был графом Лодовико Каносса, человеком, столь прославленным всеми писателями его времени. Тому же монсеньору Микеле построил еще один великолепный дворец в его владениях в Греццано веронского округа. По его же указаниям был перестроен и фасад палаццо графов Бевилаква, а также приведены в порядок все помещения замка тех же синьоров, именуемого «Бевилаква». Подобным же образом выстроил он в Вероне и дом Лавецоли с фасадом, получившим большое одобрение, а в Венеции выстроил целиком великолепный и богатейший палаццо Корнаро близ Сан Поло и перестроил другой дворец, также принадлежащий семейству Корнаро и находящийся у Сан Бенедетто аль Альборе, для мессера Джованни Корнаро, ближайшего друга Микеле. Вот почему Джорджо Вазари расписал там девятью картинами маслом потолок одного великолепного помещения, целиком украшенного деревянной и богато позолоченной резьбой. Он также перестроил дом Брагадини, насупротив Санта Марина, сделав его очень удобным и нарядным, и в том же городе заложил и вывел по своей модели стоивший неслыханно дорого чудесный дворец благороднейшего мессера Джироламо Гримани, близ Сан Лука на Большом канале. Однако смерть помешала Микеле самому довести строительство до конца, другие же архитекторы, приглашенные этим дворянином вместо него, изменили многие части проекта и модели Санмикели.