Жнец
Шрифт:
— Кто ещё?
— Август Вармине, Николас Лаурай, Якоб Ланц, Курт Бьорк…
— По ним что-нибудь скажешь?
— Август две декады назад в долг взял, но до сих пор не отдал…
— Возможно, исполнитель уже в канале с камнем на шее плавает, — предупредил я.
— Этот живёхонек, я к нему позавчера парней отправлял. На нулях. Николас… — поморщился Ленивец и почесал лоб. — Николас гнильцу в человеке сразу чует. К делу, где от исполнителя избавиться собираются, он и близко не подойдёт.
— Скользкий тип, — согласился с толстяком я.
— Остаются Закиль, Ланц и Бьорк.
— Точно?
— Точно. Разве что…
— Что? — заметив задумчивость собеседника, поторопил его я.
— Ловкач мне долг вернул и от игры в карты на очень хороших условиях отказался. Но это ещё ни о чём не говорит.
— Ловкач? Это Якоб Ланц который?
— Он самый.
— А с кем он работает?
— С Марти Шиллером какие-то дела обделывал, но не так давно между ними чёрная кошка пробежала. Хотя видели их, вроде, на днях вместе. А вообще, он с Ивом Талансом в неплохих отношениях.
— Знакомое имя…
— Меняла с Монетного бульвара, — пояснил Ленивец и вдруг встрепенулся: — Да, когда Ланц от игры отказался, я к Закилю человека направил, но его найти не смогли. Он вообще как-то давненько уже запропал…
— Благодарю. — Я поднялся из-за стола. — Где Ловкача найти, не подскажешь?
— Он неподалеку от площади Грегора Первого квартиру снимает. Если в сторону порта по Янтарной идти — второй дом вам нужен.
— А Марти Шиллер где обретается?
— То тут, то там. За ним не слежу.
— Закиль?
— Комнату снимает на мансарде "Хромого бродяги".
— Там по-прежнему Ёрш за главного? — припомнил я прозвище управляющего доходным домом.
— В том году ещё преставился, — покачал головой толстяк. — Захар Сонник вместо него.
— Не знаю такого.
— Ничего не потерял, гнилой тип.
— Бьорк?
— Ничего не скажу. С ним не работаю.
— Понятно. Будут проблемы, обращайся. Если узнаешь чего — тоже.
— Тьфу-тьфу-тьфу, — скривился Ленивец. — Не надо нам проблем. Мы люди маленькие.
— Ну-ну, — фыркнул я, вышел в общий зал и махнул рукой допивавшему явно не первый стаканчик бренди Джеку. Тот отсалютовал мне рюмкой, опрокинул в себя её содержимое и нетвердой походкой направился на выход.
— Узнал чего? — Стоило захлопнуться за нами двери кабака, как с рыжего пройдохи в мгновение ока слетел весь хмель.
— Возможно, возможно… — Я накинул плащ на плечи и забрался в пролётку, не зная как поступить дальше. Стоит ли попытаться найти кого-нибудь самому или задействовать Рауля? Стражники всяко этих тёмных личностей быстрей отыщут. Вот только не факт, что они отыщут их живыми. Одна оплошность, не там и не тогда оброненное слово и наши оппоненты немедленно сыграют на опережение. И кто знает, нет ли у них прикормленных чинов в столичной Страже?
— Ну и?
— Пьер, ты знаешь кабак "Пьяный гарпунщик"? — вместо ответа поинтересовался я у возницы.
— О, Святые! — закатил глаза парень. — Там-то нам чего понадобилось?
— Поговорить кое с кем. — Репутация у этого кабака была наисквернейшая, и не закрыли его до сих пор лишь потому, что хозяин время от времени делился со Стражей разными слухами. Слухами — и не только.
— Я туда не пойду, — заявил Джек. — Меня там знают. Придётся людей вызывать.
— Да прям, — фыркнул я. — Мне только с хозяином парой слов перекинуться.
— То есть, в "Парусе" мы пустышку вытянули?
— Кое-какую информацию проверить надо.
— Ой, темнишь ты чего-то!
— Отстань…
— Приехали, — настороженно озираясь по сторонам, окликнул нас Пьер некоторое время спустя.
И его беспокойство, вне всякого сомнения, не было беспочвенным. Грязь чуть ли не по щиколотку, пара нищих на перекрёстке, стайка швырявшихся друг в друга какой-то гадостью оборвышей — и очень внимательные и настороженные взгляды прохожих. Многих из которых, появись они в приличном районе, немедленно поволокли бы в околоток трясти на предмет совершённых преступлений. Мрачные физиономии, залатанная одежка, мутные взгляды опиумных курильщиков, а в довесок явственно читавшаяся на лицах решимость раздобыть хоть пару монет. Неважно как — главное, наскрести мелочи на выпивку, гашиш или продажную девку.
"Акулья пасть", что с неё взять.
— Давай-ка, заезжай в переулок, — скомандовал моментально оценивший обстановку Джек. — Себастьян, шевелись.
— Ну надо же, какие мы нервные, — усмехнулся я и вылез из пролётки. Впрочем, мне и самому находиться здесь дольше необходимого не хотелось совершенно.
В отличие от "Рваного паруса" "Пьяный гарпунщик" не пустовал даже днём. Тусклый свет светильников, клубы отдающего сладковатым привкусом дыма, стук костей, крики и ругань. Кого-то били в тёмном углу, кто-то с надрывом доказывал свою правоту. Вышибалы бесстрастно наблюдали за происходящим, готовые, впрочем, незамедлительно растащить буянов, вздумайся тем начать крушить и без того убогую мебель.
— Вам чего? — Разливавший по кружкам пиво хозяин заведения подслеповато сощурился и невольно охнул: — Себастьян?
— Собственной персоной, — усмехнулся я и обернулся к подвалившему поддатому завсегдатаю.
— Сгинь, — скомандовал тому хозяин и парня будто ветром сдуло. Старик отставил кружку с пивом, вытер руки о фартук и подозвал помощника: — Томас, смени меня.
— Ну, Крюк, как делишки? — поинтересовался я, когда мы поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж.
— Себастьян, Себастьян… — покачал головой хозяин и кинул фартук на табурет. — Какие у меня могут быть делишки? Так, срамота одна.
— Да? А мне показалось, заведение процветает…
— Нищеброды собрались, никакого толку с них, — отмахнулся Крюк. — Тебя сам прислал?
— Ты же знаешь, я с Мешком Костей больше не работаю.
— Ну мало ли. Всякое бывает.
— Проехали.
— Зачем тогда пожаловал?
— Якоб Ланц давненько не появлялся?
— Не нашего полёта птица, — поскрёб болячку на подбородке кабачник. — Он как в гору пошёл, сюда дорогу забыл.
— Бьорк?
— Тоже мимо.
— Марти Шиллер?
— Этот был недавно. Он к нам частенько заглядывает, — кивнул Крюк и всплеснул руками: — Постой! Ты ведь про Ловкача спрашивал?