Жнец
Шрифт:
– Однако...
– Беспокоит что-нибудь? – поинтересовалась ученица. – Давай доктора позову?
Я прислушался к своему телу. Кроме адской боли меня беспокоило лишь одно – прошлое бывшего хозяина этой бренной оболочки. Я ничего о себе не знаю.
– Да, беспокоит. Я ничего не помню. Мне кажется, у меня амнезия, – спокойно произнес я и взглянул на девушку, заодно оценивая ее душу. Ожидаемо, она была светло-зеленой с такого же цвета проплешинами. Может быть эти всполохи отражают Дар своего носителя? Звучит как теория, что требует доказательств.
Девушка как-то не так восприняла мой взгляд и очень сильно помрачнела, а затем взглянула на меня так, будто готова убить. Боюсь, моя тушка даже щелбана сейчас не выдержит. Пришлось как-то выруливать ситуацию.
– Уважаемая, хватит смотреть на меня так, будто сейчас будете меня препарировать, – решил попросить, авось прокатит.
– А я и буду. Ты только что меня буквально взглядом раздел, – я даже растерялся от такого выпада этой особы в мою сторону.
– Девушка, я просто рассматривал вашу душу, – лучшая защита – это нападение. База.
Мы с ней играли в гляделки несколько секунд, после чего она внезапно рассмеялась.
– Ладно, живи пока что. Так еще никто не выкручивался, – сообщила мне она. – Я пойду доктора позову, а ты никуда не убегай,– она снова хохотнула и ушла восвояси.
Моя тактика сработала, и я избежал смерти. Я же говорил, что лучшая защита – это нападение. Так вот, я буду продолжать говорить, что лучшая защита – это нападение. Она даже не поняла, что я ей правду сказал.
Пока моя бывшая собеседница искала доктора, я погрузился в медитацию, пытаясь восстановить нормальный ток энергии по каналам. Конечно, с первого раза все и сразу у меня не получилось сделать, но и Москва не сразу строилась. Пробил один канал, на этом мои полномочия все, окончены. Силы покинули тело, и я устало плюхнулся на больничную койку.
Попытался вздремнуть, однако даже глаза сомкнуть не успел, как в палату влетели два метеора. Такими темпами и мои товарищи по несчастью очнутся.
– Ну, где он? – проворчала старшая копия девушки, которая заходила ко мне ранее. Это что, здесь семейный подряд, что ли?
Моя знакомая молча указала на мою тушку, и они вместе сразу рванули ко мне. Сходу схватили мое тело и усадили на край койки. Я даже ойкнуть не успел.
– Как ты очнулся? – спросила старшая. –Ты должен был еще сутки проваляться. Даже сейчас ты в сознании, пока капельница вливает в тебя снотворное.
Первое, что я сделал после последней фразы этой взъерошенной женщины – вырвал из себя катетер. Обе представительницы прекрасного пола вскрикнули из-за такого варварства. А нечего меня в сон отправлять, когда я уже очнулся.
– Ладно, проехали. Что последнее ты помнишь? – пристально взглянув на меня, спросила та, что постарше. Младшая старалась не отсвечивать.
– А вы, собственно, кто? – спросил я, не ожидая такого напора на меня. – И хватит меня трясти, пожалуйста, и так голова кругом идет.
Обе девушки переглянулись, кивнули друг другу, и взглянули на меня.
– Случай серьезный, раз ты нас не помнишь, – как-то грустно произнесла младшая. – Позвольте представиться, княжна Донская Светлана Игоревна. А это моя мать, по совместительству лучший лекарь школы, княгиня Донская Анна Сергеевна, – и обе взглянули на меня так, будто мне их представление должно что-то сказать.
А оно ведь мне действительно что-то сказало. Во-первых, здесь сохранился феодальный строй, а во-вторых, я чуть местных аристократов не оскорбил. Надо извиниться, а то и обидеться могут, и прибить ненароком.
– Прошу меня простить, но я вас совсем не помню, – осторожно начал я и сразу продолжил. – Последнее, что сохранилось в моей памяти, то как очнулся на холодном полу в туалете, а потом ворвались эти двое, – указал на соседние койки с телами моих бывших соперников.
– Ваше сиятельство, – тихо произнесла младшая, за что получила гневный взгляд от своей матушки.
– Что, простите? – не особо понял я.
– Ваше сиятельство. Так обращаются к князьям, княгиням, княжнам и княжичам, – спокойно произнесла княгиня. – Раз уж ты и этого не помнишь, то моя дочь тебе в этом поможет. Натаскает по верхам, пока ты здесь лежишь.
– Но, мама! – воскликнула Светлана.
– Имя свое помнишь? – проигнорировав свою дочь, спросила самый трепещущий мою душу вопрос старшая из девушек.
– Нет, Ваше Сиятельство.
– Тебя зовут Новиков Александр Петрович. Ты – простолюдин, – произнесла так, будто вбила в мой гроб последний гвоздь, Анна Сергеевна. – Тебе повезло, что мы, лекари, добрые по своей натуре люди, не озлобились на тебя за твое невежество. Отныне к нам обращайся по имени отчеству. Этого будет достаточно. Запомнил хоть?
– Так точно, Анна Сергеевна, – по-военному ответил я, на что обе девушки улыбнулись.
– Раз так, тогда отдыхай. Завтра пристальнее тебя осмотрим, – меня откинули на койку и взъерошили мне волосы. – Там и бойрук придет узнавать, что произошло в том злосчастном туалете.
Это что такое было? Чтобы мне, “Жнецу”, женщина волосы взъерошить решила? Да никогда! Видимо что-то такое прочитала в моих глаза Анна Сергеевна и нахмурилась. А хотя ладно. Это даже приятно. Пусть взъерошивает, когда хочет, точнее, пока может. Я улыбнулся и, прикрыв глаза, сразу провалился в сон.
***
Пять минут спустя в лаборантской
– Что скажешь, дочь? – спросила Анна.
– Изменился, очень сильно, – тихо проговорила Светлана. – Когда я в шутку пошла на него с пинцетом, по его глазам мне показалось, что он готов меня убить, – со страхом призналась княжна, – Я сильно испугалась, мама! А знаешь, что он сказал?
– Что? Не томи, Света, – приказным тоном произнесла мать своей дочери.
– Он сказал, что душу мою рассматривал. Представляешь, мама, душу, – улыбнулась девушка, позабыв о том, отчего недавно была испугана. – Это так забавно. Я рассмеялась и пошла за тобой.