Жора, Иваныч, Саша и Сашенька
Шрифт:
Остальные спали. Кто где. Из единственной палатки раздавался храп.
«Вот это свадьба», – подумал Вадим, встав на четвереньки: его брат, студент политеха, решил сделать свадьбу на озере. По средствам и романтично.
После росписи все собрались в условленном месте в конце города и километра два – благо недалеко – шумной толпой проследовали к месту гуляния, красивому небольшому озеру, каких в этих местах достаточно. Все необходимое уже завезено на единственном автомобиле.
Свадьба получилась веселая, не похожая и похожая одновременно на другие свадьбы. В принципе, непохожим был только фон с непривычными декорациями. Не было столов, стульев, свадебного платья, костюмов и галстуков. Не было замызганных, неряшливо убираемых полов столовой или кафе, пошлых картин на стенах, выполненных карикатурно странствующими художниками-халтурщиками. В остальном же – все то же. Те же тосты за здоровье молодых и легкий ступор вначале, хотя, вроде бы, все друг с другом знакомы. Торжественность момента давала о себе знать.
И далее – по плану: все громче голоса, все беспорядочнее тосты, кучкование по интересам, считалочка, дружная и зычная, вносящая общее оживление и какой-никакой порядок по команде «горько». Короче, все как у людей.
К вечеру половина гостей отправилась в город. Остальные человек пятнадцать продолжили праздник, хотя уже совсем неорганизованно. Коллективистский дух уже почти совсем растворился и только проявлялся разве что попарно, не считая одного из гостей, храпящего в палатке для молодых, да его, Вадима, и двух девушек, о которых можно было сказать разве что словами отца, что все молодые красивые.
Солнце как-то быстро село за деревья на том краю озера, забрав с собой слепящую полосу бликов на почти гладкой поверхности воды. Сумерки быстро сгущались, как это происходит во второй половине лета. Воздух наполнился огалтелой музыкой сверчков, начиная светиться первыми туманными дымками. Было еще очень тепло, если не сказать жарко, потому что место, где компания начинала гуляние, находилось на некоторой возвышенности. Но как только Вадим и девушки спустились к озеру искупаться, они ощутили свежесть.
Девчонки решили купаться неглиже, то ли издеваясь над ним – подтрунивая, то ли завлекая. Он, было, подумал об этом, но так хотелось пуститься во все тяжкие, что не стал рассуждать по этому поводу. Просто полностью разделся, сделав вид, что не обращает на них внимания, и красиво, как показалось, нырнул в тугую гладь потемневшего озера.
Вода, как в сказке – парное молоко. Она обняла ласково тело, ощутившее ее сжимающий восторг, докатившийся до горла и выдавивший какой-то животный не то крик, не то стон. И, несмотря на теплоту, по телу разлилась ее свежесть, ее одуряющая и в то же время отрезвляющая энергия. Он оглянулся на берег. Там стояли две нимфы, освещенные последними отсветами вечерней зари, все еще не гаснущей за его спиной. Картина неописуемой красоты и одухотворяющей радости бытия. Восторг волнами подступал к голове, к горлу, груди, к низу живота, оставляя тягостное чувство – желание соединиться со всей этой красотой. С деревьями. С разноцветным темнеющим небом. Землей. Высокой травой. Но больше всего ему хотелось слиться в единое целое с нимфами на берегу. Они были по-настоящему красивы в этом вечернем свете – такие близкие, такие доступные.
Вадима вдруг передернуло. Откуда-то изнутри вернулась боль, сопровождаемая образом жены. Боль, последнее время уже не так беспокоящая его, но все же часто невпопад приходящая и отравляющая существование.
Нет. Он по-прежнему видел окружающую его красоту, он желал соития с нимфами, он чувствовал силу, сконцентрированную внизу живота. Но чего-то уже не хватало для полного, одуряющего счастья. Не было того беззаботного по-детски восторга, постепенно покидающего взрослого человека, отягощенного земными испытаниями. Он постепенно улетучивался, как и все ему сопутствующее.
Женился Вадим по любви. По большой, настоящей любви. Это было не происшествие, не залет подруги, с которой живешь, потому что так надо. Не все пожирающая страсть, когда дуреешь от близости ненасытного тела. Это была любовь, когда испытываешь ни с чем не сравнимую нежность к любимому человеку, когда боишься обидеть его вожделением, низкими порывами плоти, когда поначалу даже прикосновение к руке вызывает такое сердцебиение, какое не под силу машинальному сексу. Любовь пришла как озарение, стоило соединиться только взглядам.
Эти глаза. Понимаешь, что они родные, что ты уже видел их, что ты смотрел в них когда-то раньше, тонул уже в их глубинах. Это извечное дежавю любви – любовь с первого взгляда.
Вадим, студент филологического факультета, не выпускающий из рук гитару, баловень судьбы, попавший в рай студенческого общежития, где только бесполый ангел может остаться в стороне от кипения страстей человеческих, не мог себе даже в радужных снах представить, что он не притронется к своей любимой целых семь месяцев. И не потому, что ему могли отказать. Нет, он по ситуации понимал, что она не откажет, что она готова отдать ему все, что у нее есть, хотя по всему угадывалось – она еще девственна. Просто он боялся, что с этим все и закончится. Что растает нежность, затравленная страстью, которая бесстыдно быстро получает свое насыщение. Что страсть приведет к отвращению, и он станет виноватым перед рожденной им и отвергнутой женщиной. Другое дело, если бы она была ею до него. Он боялся ответственности перед чем-то высоким и всевидящим. Не мог, как говорят, испортить девушку, не будучи уверенным в продолжении общей жизни. Хотя всегда знал, что если та, с которой он соединится, окажется девственницей, то он женится на ней – не смотря ни на что.
Через семь месяцев пришла уверенность, что ничто не омрачит его отношений с Кариной. И началась близость.
В ней не было той страсти, животной, всепоглащающей. Но она и не была нужна. У любви есть свои прелести общения. Любовь – это навсегда. Ей не присуща торопливость, накал страстей, в котором сгораешь без остатка, чтобы уже не возродиться в том же качестве. Любовь – это любовь. Больше о ней сказать ничего не получиттся. Многие пробовали описать ее, объяснить, охарактеризовать. И что? Да ничего.
Вадим наслаждался восоргом общения с любимой. Везде вместе. И днем, и ночью. Благо учились на одном факультете, правда, на разных курсах. А поэтому, лекции посещались не все. Только те, где присутствие было неизбежным.
Через два месяца они поженились. Скромно, без помпы.
У жизни свои законы. Ей наплевать на счастье двух юных влюбленных, которые стараются как можно больше времени провести друг с другом. Весеннюю сессию Вадим завалил по всем статьям. Карина к этому времени забеременела. По некоторым соображениям встала необходимость съемной квартиры. Хвосты, конечно, можно было бы сдать и по осени, но уже не в них было дело. Появилась еще одна необходимость – надо было устраиваться на работу.