Жозеф Бальзамо. Том 1
Шрифт:
— Тем не менее, сударыня, все это немаловажные услуги.
— Ладно, одно было три дня назад, другое позавчера, но вчера — что вы сделали для меня вчера?
— Вчера, сударыня?
— О, не трудитесь вспоминать! Вчера было самое время позаботиться о других.
— Не понимаю, сударыня, о чем вы говорите.
— Зато я сама хорошо понимаю, о чем говорю. Ну, отвечайте, сударь, что вы делали вчера?
— Утром или вечером?
— Сначала утром.
— Утром, сударыня, я работал, как обычно.
— До какого часа вы работали?
— До десяти.
— Затем?
— Затем отправил посланца с приглашением отобедать к одному моему лионскому другу, который побился со мной об заклад, что приедет в Париж, а я об этом не узнаю; но на заставе его ждал один из моих лакеев.
— А после обеда?
— Отправил начальнику полиции его величества императора Австрии адрес известного вора, которого тот не мог отыскать.
— И где живет этот вор?
— В Вене.
— Значит, вы занимаетесь не только парижской полицией, но и полициями иностранных дворов?
— Да, сударыня, в свободное время.
— Прекрасно, буду иметь в виду. А после того, как отправили этого курьера, что вы делали дальше?
— Я был в опере.
— Любовались малюткой Гимар? Бедный Субиз!
— Да нет же, я проследил за арестом знаменитого вора, срезавшего кошельки: я не трогал его, покуда он беспокоил только генеральных откупщиков, но он имел дерзость докучать двум или трем крупным вельможам.
— По-моему, вам следовало сказать — он имел неосторожность, господин лейтенант. А после оперы?
— После оперы?
— Да. Я выспрашиваю вас весьма нескромно, не правда ли?
— Нет, ничего. После оперы… Погодите, сейчас вспомню.
— А! Тут ваша память, похоже, вас подводит!
— Ничуть не бывало. После оперы… А, вспомнил!
— Ну.
— Я заехал к одной даме, содержательнице игорного дома, и самолично препроводил ее в Фор-Левек.
— В ее карете?
— Нет, в фиакре.
— А потом?
— Что может быть потом? Это все.
— Нет, это не все.
— Я снова сел в фиакр.
— А кого вы обнаружили в фиакре?
Господин де Сартин покраснел.
— А! — вскричала графиня и захлопала пухлыми ручками, — итак, мне выпала честь вогнать в краску главу полиции!
— Сударыня… — пролепетал г-н де Сартин.
— Ну что ж, я сама вам скажу, кто был в фиакре, — продолжала фаворитка, — там была герцогиня де Граммон.
— Герцогиня де Граммон! — возопил лейтенант полиции.
— Да, герцогиня де Граммон, которая явилась умолять вас о том, чтобы вы помогли ей проникнуть в покои короля.
— Ей-богу, сударыня, — воскликнул г-н де Сартин, ерзая в кресле, — я уступаю вам свой портфель. Ясно, что полицией руководите вы, а не я.
— В самом деле, господин де Сартин, у меня тоже есть своя полиция, как видите, а посему берегитесь! Да, да! Герцогиня де Граммон, в полночь, в одном фиакре с господином начальником полиции, и лошади ехали шагом! Знаете, что я немедленно предприняла?
— Не знаю, но испытываю чудовищный страх. К счастью, время было уже слишком позднее.
— Ну, это не беда: ночь — самое время для мщения.
— И что же вы предприняли?
— Кроме собственной тайной полиции, я держу своих штатных литераторов, чудовищных писак, грязных, как нищие, и голодных, как волки.
— Вы что же, плохо их кормите?
— Я их вообще не кормлю. Разжирев, они станут такими же глупыми, как господин Субиз: жир поглощает желчь, это всем известно.
— Продолжайте, я трепещу.
— Итак, я вспомнила обо всех злобных выходках, которые при вашем попустительстве предпринимал против меня Шуазель. Это меня уязвило, и я предложила моим аполлонам следующие сюжеты. Во-первых, господин де Сартин переодевается прокурором и навещает квартирку на пятом этаже на улице Сухого Древа, где живет невинная юная девушка, которой он без стыда отсчитывает тридцатого числа каждого месяца жалкую сумму в триста ливров.
— Сударыня, вы бросите тень на доброе дело.
— Только на такие дела и ложится тень. Во-вторых, господин де Сартин, переряженный достопочтенным отцом-миссионером, проникает в обитель кармелиток, что на улице Сент-Антуан.
— Сударыня, я приношу святым сестрам восточные диковинки.
— Очень блестящие или не очень? В-третьих, господин де Сартин, наряженный главой полиции, разъезжает в полночь по улицам в фиакре вдвоем с герцогиней де Граммон.
— Ах, сударыня, — в страхе вымолвил г-н де Сартин, — неужели вы желаете вовсе подорвать уважение к моей власти?
— Вы же не позволяете подрывать уважение к моей! — смеясь, возразила графиня. — Но слушайте дальше.
— Я слушаю.
— Мои шуты взялись за дело, засучив рукава, и изготовили мне сочинение наподобие тех, что задают в коллежах: повествование, изложение и разработка темы; нынче утром я получила эпиграмму, песенку и водевиль.
— О Господи!
— Все три чудовищны. Сегодня же утром угощу ими короля, а заодно ознакомлю его и с новым вариантом «Отче наш», направленным против него и распространенным с вашего соизволения, знаете?