Жозеф Бальзамо. Том 1
Шрифт:
— Я их не похищаю, болван, а беру на время. Ясно? Н-но, голубчики, н-но!
Смотритель почтовой станции кинулся к вожжам, но не успел даже дотронуться до них: виконт грубо оттолкнул его.
— Брат! Брат! — кричала м-ль Шон.
— Ах, так это ее брат, — пробормотал Жильбер, тоже сидевший в карете, и вздохнул с явным облегчением.
В этот миг на другой стороне улицы, как раз напротив двери почтовой станции, распахнулось окошко, и в нем появилась восхитительная головка женщины, испуганной шумом.
— А, так это вы, сударыня? —
— Что значит — я? — отвечала женщина с сильным иностранным акцентом.
— Вы проснулись? Отлично! Не желаете ли продать своего коня?
— Какого коня?
— Араба серой масти, что привязан к ставню. Предлагаю вам за него пятьсот пистолей.
— Мой конь не продается, — сказала женщина и захлопнула окно.
— Не везет мне сегодня, право, — заметил Жан, — не желают мне ни коня продать, ни дать лошадей. Но, черт бы меня подрал, я возьму араба, даже если мне его не продадут, и заменю мекленбуржцев, хоть мне их отказываются дать. Ко мне, Патрис!
Лакей виконта соскочил с козел берлины.
— Запрягай, — приказал ему Жан.
— Ко мне, конюхи! Ко мне! — завопил смотритель.
Подоспели два конюха.
— Жан! Виконт! — кричала м-ль Шон, безуспешно пытаясь открыть дверь кареты. — Вы с ума сошли! Из-за вас нас тут всех изобьют!
— Изобьют? Ну уж дудки! Это мы их побьем! Эй, юный философ! — во всю силу легких рявкнул Жан, обращаясь к Жильберу, который сидел не шевелясь, изумленный всем происходящим. — А ну, вылезайте! Вылезайте! Поработаем, кто чем может — палкой, камнями, шпагой! Да, выходите же, черт вас возьми! А то вы похожи на гипсовую статую святого.
Жильбер испуганно и в то же время умоляюще взглянул на свою покровительницу, как бы спрашивая, что делать, но она удержала его.
Смотритель почтовой станции, надсаживаясь от крика, тянул к себе лошадей, которых держал виконт.
Концерт, который давало это трио, можно отнести к самым заунывным и шумным.
Но всякая борьба должна иметь конец. Виконт Жан, которому все это надоело, потерял терпение, нанес сберегателю лошадей такой удар кулаком, что тот отлетел и рухнул в пруд, перепугав гусей и уток.
— Караул! — возопил он. — Убивают! Помогите!
Виконт, явно знавший цену времени, воспользовался предоставленной свободой и торопливо запрягал лошадей.
— На помощь! Убивают! На помощь! Именем короля! — не унимался смотритель, пытаясь сплотить вокруг себя оробевших конюхов.
— Кто здесь именем короля взывает о помощи? — вдруг воскликнул всадник, галопом влетевший на почтовый двор и остановивший своего взмыленного скакуна чуть ли не в дюйме от участников этого противостояния.
— Господин Филипп де Таверне! — пробормотал Жильбер, стараясь забиться поглубже в угол кареты.
Шон, которая никогда ничего не упускала, услышала имя молодого человека.
22. ВИКОНТ ЖАН
Юный лейтенант конной гвардии дофина, поскольку это был именно он, при виде странной сцены, которая уже собрала вокруг почтовой станции всех женщин и детей деревни Ла-Шоссе, соскочил с коня.
Увидев Филиппа, хозяин на коленях ринулся, если можно так выразиться, к нежданному защитнику, ниспосланному ему Провидением.
— Господин офицер! — закричал он. — Знаете, что здесь происходит?
— Нет, — хладнокровно отвечал Филипп, — но надеюсь, мой друг, вы соблаговолите объяснить.
— Так знайте, здесь намерены силой взять лошадей ее королевского высочества дофины.
По лицу Филиппа было видно, что он воспринял это сообщение как совершенно невероятное.
— И кто же хочет взять лошадей?
— Вот этот господин, — заявил хозяин, тыча пальцем в виконта Жана.
— Этот господин? — переспросил Филипп.
— Да, черт побери, он самый! — вступил в разговор виконт.
— Вы заблуждаетесь, — произнес Филипп, покачав головой. — Это невозможно, в противном случае этот господин либо сумасшедший, либо не дворянин.
— А вот тут, дорогой лейтенант, вы дважды ошиблись, — возразил виконт. — У того, о ком вы говорите, и голова в полнейшем порядке, и он ездил и будет ездить в каретах его величества [61] .
61
Право ездить в королевских каретах — одна из привилегий, даровавшихся самым знатным придворным.
— Так как же, если у вас в порядке голова и вы ездите в каретах его величества, вы осмелились посягнуть на лошадей дофины?
— Во-первых, здесь шестьдесят лошадей, а для запряжки кареты ее королевского высочества потребуется всего лишь восемь, а во-вторых, я был бы безмерно огорчен, если бы те три лошади, что я взял наугад, оказались как раз из запряжки дофины.
— Совершенно верно, здесь шестьдесят лошадей, как совершенно верно и то, что ее королевскому высочеству нужно всего лишь восемь, — ответил Филипп де Таверне, — и тем не менее все эти лошади, от первой до шестидесятой, предназначены для ее королевского высочества, и вы не можете не признать, что всем, кто составляет двор принцессы, положены известные отличия.
— Как видите, я их признаю, поскольку выбрал эту запряжку, — насмешливо бросил виконт. — Может быть, вы мне велите идти пешком, тогда как наглецы лакеи ездят четверней? Проклятье! Пусть лучше они последуют моему примеру и удовлетворятся тремя лошадьми — тогда у них еще кое-что останется.
— Сударь, если лакеи ездят четверней, то только потому, что так повелел король, — отвечал Филипп, протянув руку к виконту и как бы призывая его этим жестом не упорствовать и сойти с избранной дороги. — Лучше уж прикажите, сударь, своему лакею отвести этих коней туда, где вы их взяли.