Жозеф Бальзамо. Том 1
Шрифт:
— В Версаль, сударыня.
— А идете?
— Из Таверне.
— А где это, Таверне?
— Это замок, находящийся между Пьерфитом и Бар-ле-Дюком.
— Но у вас, наверное, не было даже времени как следует поесть?
— Не только времени, сударыня, но и средств.
— Как так?
— По дороге я потерял деньги.
— Значит, со вчерашнего дня вы ничего не ели?
— Кроме маленького кусочка хлеба, который я взял с собой.
— Бедняжка! Но почему же вы не попросили, чтобы вам дали что-нибудь поесть?
Жильбер высокомерно улыбнулся.
— Потому, сударыня, что я горд.
— Горд? Гордость — прекрасное чувство, но не тогда, когда умираешь от голода.
— Лучше умереть, чем покрыть себя бесчестьем.
Дама прямо-таки с восторгом взглянула на своего собеседника, изрекавшего такие сентенции.
— Но кто вы такой, мой друг, чтобы так говорить? — осведомилась она.
— Я — сирота.
— И как вас зовут?
— Жильбер.
— Жильбер? А дальше?
— Все.
— А-а, — протянула дама, изумляясь все больше и больше.
Жильбер увидел, что произвел впечатление, и порадовался тому, что представляя себя, сыграл немножко под Жана Жака Руссо.
— А не слишком ли вы молоды, мой друг, чтобы бегать по дорогам? — продолжала расспросы дама.
— Я был оставлен один в старом замке, который покинули хозяева. Я последовал их примеру и тоже покинул его.
— Не имея определенной цели?
— Земля велика, и под солнцем каждому найдется место, — изрек Жильбер.
— Видно, это незаконный сын какого-нибудь помещика, удравший из усадьбы, — пробормотала себе под нос дама, а вслух спросила: — Так вы говорили, что потеряли кошелек?
— Да.
— И сколько же в нем было?
— Всего один экю, то есть шесть ливров, — отвечал Жильбер, раздираемый противоречивыми чувствами: во-первых, стыдясь признаться в бедности, а во-вторых, опасаясь похвастаться слишком крупной суммой, поскольку могли возникнуть подозрения, что она добыта нечестным путем, — но мне этого было вполне достаточно.
— Шесть ливров на такую дальнюю дорогу? Но вам бы их едва хватило, чтобы купить на два дня хлеба! А расстояние-то какое, Боже мой! Вы сказали, что идете из Бар-ле-Дюка в Париж?
— Да.
— Полагаю, это лье шестьдесят, если не все шестьдесят пять?
— Я не считал, сколько лье, сударыня. Я просто сказал, что приду туда, и все.
— Сказали — и пошли? Безумец!
— У меня крепкие ноги.
— Ноги, какими бы крепкими они ни были, отказывают, и вы в этом убедились.
— О нет, меня подвели не ноги — у меня пропала надежда.
— Да, как мне показалось, вид у вас был такой, словно вы в совершенном отчаянии.
Жильбер горько улыбнулся.
— У вас что, помутилось сознание? Вы били себя по голове, рвали волосы.
— Вы уверены, сударыня? — спросил он, изрядно сконфуженный.
— Совершенно. И оттого что вы были в отчаянии, вы не услышали подъезжавшей кареты.
Жильбер подумал, что будет неплохо еще возвысить себя, рассказав всю правду. Инстинкт подсказывал ему, что его история может представить интерес, особенно для женщины.
— Я и вправду был в отчаянии, — признался он.
— Из-за чего же?
— Из-за того, что не мог больше следовать за экипажем, который догонял.
— Неужели? — улыбнулась дама. — Но это же прямо-таки приключение. И за этим, конечно, кроется любовь?
Жильбер еще не научился владеть собой и потому покраснел.
— А что же это был за экипаж, мой юный Катон?
— Карета из свиты дофины.
— Что? Что вы сказали? — воскликнула дама. — Значит, дофина впереди нас?
— Конечно.
— А я-то думала, позади, где-нибудь в Нанси. Разве по дороге ей не устраивают торжественные встречи?
— Да нет, ее встречают, но, похоже, ее высочество торопится.
— Дофина торопится? Кто вам это сказал?
— Я так предполагаю.
— Предполагаете?
— Да.
— И на чем же основаны ваши предположения?
— На том, что сперва она сказала, будто намерена часа три отдохнуть в Таверне…
— И?
— И провела там дай Бог три четверти часа.
— Скажите, а не получала ли она какого-нибудь письма из Парижа?
— Да, прибыл господин в расшитом кафтане, и у него было письмо.
— А вы не знаете, как имя этого господина?
— Нет. Знаю только, что он губернатор Страсбурга.
— Господин де Стенвиль, родственник господина де Шуазеля. Ай-ай-ай! Кучер, гони! Быстрей!
В ответ на приказ громко щелкнул кнут, и Жильбер почувствовал, что карета прибавила ходу, хоть кони и до того шли галопом.
— Значит, дофина впереди нас? — переспросила дама.
— Да, сударыня.
— Ей придется остановиться позавтракать, — сказала дама, как бы рассуждая сама с собой, — и тогда мы обгоним ее, если только этой ночью… Ночью она останавливалась?
— Да, в Сен-Дизье.
— В котором часу?
— Примерно около одиннадцати.
— Значит, на ужин. Ей придется остановиться позавтракать. Кучер, какой первый приличный городишко у нас по пути?