Жозеф Бальзамо. Том 2
Шрифт:
— Да.
— А операция прошла успешно?
— Вполне успешно, однако…
— Однако? — повторил Бальзамо.
— Однако, — продолжал больной, — ему предстоит жестокое испытание. Лихорадка.
— И когда она начнется?
— Нынче вечером, в семь.
Присутствующие переглянулись.
— И эта лихорадка?.. — продолжал расспрашивать Бальзамо.
— Будет очень жестокая, но первый приступ он выдержит.
— Вы уверены?
— Да.
— Значит, после первого приступа он пойдет на поправку?
— Увы, нет, — со вздохом произнес пациент.
— Что же, лихорадка повторится?
— Да, и будет куда тяжелей. Бедный Авар, — продолжал пациент, — ведь он женат, и у него дети.
Глаза Авара наполнились слезами.
— Значит, его жене суждено стать вдовой, а детям сиротами? — спросил Бальзамо.
— Погодите, погодите! — Больной стиснул руки и выдохнул: — Нет.
И его лицо озарилось светом возвышенной веры.
— Нет. Его жена и дети так горячо молились за него, что Бог над ним смилостивится.
— Итак, он выздоровеет?
— Да.
— Вы слышите, господа? — обратился Бальзамо к присутствующим. — Он выздоровеет.
— Спросите, через сколько дней, — попросил Марат.
— Через сколько дней?
— Да. Вы ведь обещали, что он сам назовет этапы и срок собственного исцеления.
— С удовольствием спрошу его об этом.
— Так спросите же.
— Как вы полагаете, когда Авар будет здоров? — обратился Бальзамо к пациенту.
— Ему еще долго болеть… погодите… месяц, полтора, два… Он поступил сюда пять дней назад, а выйдет через два с половиной месяца после поступления.
— Выйдет живой и здоровый?
— Да.
— Но работать он не сможет, — вмешался Марат, — а значит, не сможет кормить жену и детей.
Авар вновь молитвенно сложил руки.
— Бог милостив и позаботится о нем.
— Каким же образом Бог о нем позаботится? — осведомился Марат. — После всего, что я сегодня узнал, мне было бы крайне любопытно узнать и это.
— Бог прислал к его ложу милосердного человека, который пожалел Авара и сказал себе: «Я хочу, чтобы бедняга Авар ни в чем не нуждался».
Все присутствующие переглянулись, Бальзамо улыбнулся.
— Поистине, мы являемся свидетелями весьма странного зрелища, — заметил хирург, который тем временем пощупал пульс у больного, потом прослушал сердце и проверил, нет ли жара. — Этот человек бредит.
— Вы так полагаете? — осведомился Бальзамо.
Он устремил властный взгляд на Авара и приказал:
— Авар, пробудитесь!
Молодой человек с трудом открыл глаза и в глубоком изумлении взглянул на окружающих его людей, которые теперь вовсе не казались ему опасными, хотя совсем недавно он их боялся.
— Как же так? — горестно спросил он. — Меня еще не оперировали? Сейчас вы только начнете меня терзать?
Бальзамо тут же вступил в разговор. Он опасался, как бы больной не разволновался. Впрочем, ему можно было не спешить.
Никто и не думал отвечать пациенту: слишком велико было изумление присутствующих.
— Успокойтесь, друг мой, — начал Бальзамо, — господин главный хирург произвел над вашей ногой операцию, какая требовалась в вашем состоянии. Судя по всему, вы, бедняга, не очень сильны духом: не успели к вам притронуться, как вы потеряли сознание.
— Тем лучше, — весело отвечал бретонец, — я ничего не почувствовал, я спал спокойным, блаженным сном. Какое счастье, мне не отнимут ногу!
И в этот миг страдалец опустил взгляд, увидел стол, залитый кровью, и свою искалеченную ногу.
Он вскрикнул и уже в самом деле потерял сознание.
— А теперь, — невозмутимо предложил Марату Бальзамо, — спросите его о чем-нибудь и увидите, станет ли он отвечать.
Затем он отвел хирурга в угол операционной; служители понесли оперированного на его койку.
— Сударь, — обратился к хирургу Бальзамо, — вы слышали, что сказал ваш несчастный пациент?
— Да, сударь, он сказал, что выздоровеет.
— Не только. Он еще сказал, что Господь, сжалится над ним и пошлет пропитание его жене и детям.
— И что же?
— Так вот, сударь, и в этом, как и в остальном, он сказал правду. Возьмите на себя посредничество в деле милосердия между Богом и вашим несчастным пациентом. Этот алмаз стоит самое малое двадцать тысяч ливров. Когда вы сочтете, что ваш пациент выздоровел, продайте алмаз и вручите ему деньги. А поскольку душа оказывает, как совершенно справедливо заметил ваш ученик господин Марат, большое влияние на тело, сообщите Авару, как только он придет в себя, что будущее его и его детей обеспечено.
— Сударь, а если он не выздоровеет? — спросил хирург, не решаясь принять кольцо, которое ему протягивал Бальзамо.
— Выздоровеет.
— И потом, мне нужно дать вам расписку.
— Сударь!..
— Только при таком условии я возьму столь дорогую вещь.
— Как вам угодно, сударь.
— Прошу прощения, ваше имя?
— Граф Феникс.
Хирург удалился в соседнюю комнату, а к Бальзамо подошел Марат, подавленный, растерянный, но все еще не смирившийся с очевидностью.