Жозефина. Книга вторая. Императрица, королева, герцогиня
Шрифт:
Возвратиться в Париж?
После того как она три месяца жила, тая в сердце иллюзорную надежду на встречу с мужем? Жозефина пишет ему, умоляя позволить ей отправиться в Польшу. Письмо достигает Варшавы в самом начале января 1807. За десять дней до этого Наполеон еще ничего не решил. «Мне очень хотелось бы тебя видеть, — писал он жене 20 декабря, — и надеюсь, что дней через пять-шесть смогу тебя вызвать».
Однако 3 1 декабря в Пултуске он получил важную новость: м-ль Денюэль произвела на свет мальчика. От него ли ребенок? Так утверждают, и к тому же будущий граф Леон до удивления похож на него. Значит, он способен быть отцом, а бесплодна Жозефина!
У него, без сомнения, вновь возникает мысль о неизбежности развода. Он не дает жене разжалобить его и отвечает ей 3 января:
Такова моя воля!
Наполеон набрасывает следующие строки: «Пребывание в Майнце обрекает тебя на скуку. Тебя требует Париж, поезжай туда — я так хочу. Я огорчен еще больше, чем ты: я предпочел бы делить долгие зимние ночи с тобой, но обстоятельствам следует повиноваться». Жозефина плачет и пишет мужу об этом. «Все, что ты сообщаешь мне о своей подавленности, огорчает меня, — отвечает он. — К чему слезы и тоска? Неужто ты растеряла былое мужество? Мы скоро увидимся, в чувствах моих ты можешь быть уверена, и, если хочешь стать мне еще более дорога, поменьше капризов и побольше душевной твердости».
В своем письме она усомнилась в безоблачности будущего. Разве не понадобится она мужу, если его постигнут неудачи? Она хочет быть его подругой и в дни несчастья, если, конечно, такие придут. Наполеон встает на дыбы: «Я чувствую себя униженным при мысли, что моя жена может быть не уверена в моей счастливой судьбе». Однако заканчивается письмо нежными тонами: «Прощай, дружок, люблю тебя, жажду с тобой увидеться и знать, что ты довольна и счастлива».
Счастлива?
Как может она быть счастлива вдали от него? На этот раз она сломлена и признается в этом. Наполеон сердится и 18 числа выражает ей свое неудовольствие: «Я требую, чтобы ты собралась с силами. Мне докладывают, что ты постоянно плачешь. Фи, как это безобразно! Твое письмо от 7 января огорчило меня. Будь достойна меня и прояви характер. Представительствуй должным образом в Париже и, главное, будь довольна. Я чувствую себя хорошо и очень тебя люблю, но, если ты вечно будешь плакать, сочту тебя безвольной и бесхарактерной, а я не люблю слабых: императрице подобает обладать твердым сердцем».
Сердце? Сердца у нее больше, чем надо, чтобы сделать счастливыми всех, кто ее окружает. А вот твердости ему не хватает, о чем и говорит император. Мужество! Да, его ей ужасно недостает. Особенно когда она думает о своем сне, вещем сне…
Сон этот, действительно, вещий.
Письмо датировано 1 8 января, днем, когда Дюроку удалось наконец разыскать молодую крестьянку, очаровательную блондинку с восхитительно свежим лицом под черным меховым капором, которая 1 января 1807, назавтра после известия о том, что на свет «от неизвестного отца» родился маленький Леон, случайно столкнулась с Наполеоном в Броне, последней почтовой станции перед Варшавой, и, покраснев при взгляде на него, почти прошептала:
— Добро пожаловать, государь, на землю нашей родины, которая ждет вас, чтобы воспрять.
Он сам не понимает, отчего ему запомнилось ее тонкое и бесхитростное лицо. Эта крестьянка, говорившая по-французски, удивила и заинтриговала его. И потом, какою нежностью дышало все ее существо! Неужели он влюбился с первого взгляда? А ведь он был так уверен, что застрахован от подобных порывов! Тем не менее он распорядился:
— Дюрок, поручаю вам разыскать ее.
Дюрок разыскал. Это не крестьянка, а молодая девятнадцатилетняя жена старого графа Валевского, которому семьдесят. Зовут ее Мария. И 18 января генерал по особым поручениям приехал пригласить ее на бал, даваемый князем Понятовским. Сперва она отказалась, но потом в надежде, «что он восстановит родину», отправилась во дворец, Вечером она получила от Наполеона записку:
«Я видел только вас, восхищался только вами, вожделел только к вам. Жду быстрого ответа, который успокоит нетерпеливый пыл. Н.»
«Будь достойна своего мужа и прояви характер», — писал он в тот же день Жозефине.
Однако в Варшаве Мария заупрямилась. Наполеон молил: «Вы лишили меня покоя! О, подарите капельку радости и счастья бедному сердцу, готовому вас обожать…»
«Будь достойна меня…» И чтобы добиться своего, чтобы уложить к себе в постель эту женщину, сопротивляющуюся ему, он прибегает к отвратительным способам. Прежде всего к шантажу: «Приезжайте. Все ваши желания будут исполнены. Ваша родина станет мне еще дороже, если вы сжалитесь над моим бедным сердцем». Она приехала. Он закатил ей ужасную сцену, раздавил каблуком ее часы, угрожал точно так же обойтись с Польшей, если Мария «отвергнет его сердце». Перепуганная его безумным взглядом, она упала в обморок. Придя в себя, она поняла, что принадлежит ему…
И 23 января, когда г-жа Валевская уже стала его любовницей, — она сама постепенно влюбится в него, а Наполеон будет любить ее, насколько время позволяет это человеку, у которого на руках вся Европа, — он смеется, читая письмо Жозефины, простодушно заявляющей ему: «Я вступила в брак для того, чтобы быть вместе с мужем!» — «Я в невежестве своем полагал, — отвечает он надменно и самодовольно, — что жена существует для мужа, а муж — для отечества, семьи и славы; каюсь в своем невежестве: с нашими милыми дамами всегда научаешься чему-нибудь новенькому».
Письмо настигает Жозефину в дороге: в воскресенье, 15 января 1807, она выехала из Майнца в Париж. Первую ночь она проводит в Гемерсхайме. У нее тяжело на душе, тем более что накануне она рассталась с Гортензией, возвращавшейся в Гаагу.
26-го в Страсбурге императрицу торжественно встречает префект Ше. Вечером 28 января она ночует в Люневильской субпрефектуре, а 29-го, в четверг, пересекает Нанси. После неизбежных приветствия и речей она приказывает экипажам ехать шагом и задержаться у отеля «Империаль», Там она принимает портрет императора, который ей преподносит жена художника Карбоне, и отправляется дальше по дороге на Туль. Вечером ночует в Бар-ле-Дюке, в особняке Удино, где неизменные девушки в белом ждут ее с букетом и приветствием, а на другой день она опять отбывает и ночует в Эперне у г-жи Моэ. Наконец вечером 31 января под артиллерийский салют она прибывает в Тюильри.
Вот она и вернулась, чтобы впрячься в лямку «достодолжного представительства». Жозефина подчинилась «с ворчанием и слезами», как упрекает ее Наполеон в ответе на письмо, посланное ему женой перед отъездом из Германии, письмо, «которое его огорчило». «Оно слишком грустное, — объясняет он. — Вот как плохо не быть немножечко лицемеркой. Ты говоришь, что твое счастье и есть твоя слава, но это не великодушно; сказать надо: моя слава в счастье ближних, но это не по-супружески; надо сказать: моя слава в счастье мужа, но это не по-матерински; сказать надо бы: счастье моих детей — вот в чем моя слава; а так как народы, твой муж и дети могут быть счастливы, только когда хотя бы отчасти взысканы славой, не следует так уж пренебрегать ею. Жозефина, у вас превосходное сердце, но слабый ум; вы великолепно умеете чувствовать, но рассуждаете куда хуже. Словом, хватит ссориться. Я хочу, чтобы ты была весела, довольна своей судьбой и повиновалась не с ворчанием и слезами, а с сердечной радостью и капелькой удовлетворения».