Жребий Салема
Шрифт:
– На крыльце к вам посетитель.
Кивнув, Бен вышел через заднюю дверь прямо в шлепанцах, поскольку не сомневался, что это либо Сьюзен, либо шериф Маккаслин. Но посетителем оказался невысокий щуплый мальчик, сидевший на верхней ступеньке и смотревший, как просыпается город.
– Ты меня ждешь? – спросил Бен, и мальчик быстро обернулся.
Они обменялись короткими взглядами, но Бену показалось, что время вдруг остановилось, и его охватило странное чувство нереальности происходящего. Мальчик очень походил на него самого в детстве, но дело было не только в этом. Бен почувствовал, как на него навалилась какая-то тяжесть,
Мальчик, видимо, почувствовал то же самое: его глаза чуть расширились, а рука невольно ухватилась за перила.
– Вы мистер Миерс, – скорее констатировал, нежели спросил он.
– Да, а вот как зовут тебя, я не знаю.
– Марк Питри. У меня для вас плохие новости.
Не сомневаюсь, мрачно подумал Бен и внутренне собрался, чтобы выслушать очередное неприятное известие, однако то, что сообщил мальчик, повергло его в шок.
– Сьюзен Нортон теперь одна из них, – произнес он. – Барлоу добрался до нее в доме. Но я убил Стрейкера. По крайней мере я так думаю.
Бен хотел что-то сказать, но не смог: потерял дар речи. Мальчик понимающе кивнул:
– Нам лучше поговорить в машине. Не хочу, чтобы меня видели. Я прогуливаю занятия, а у меня с предками и без того отношения натянутые.
Бен что-то сказал, но сам не понял что. После той аварии на мотоцикле, убившей Миранду, он поднялся с мостовой потрясенный, но невредимый, если не считать маленькой царапины на тыльной стороне левой руки (но разве медалью «Пурпурное сердце» не награждали и за меньшее?). К нему шел водитель грузовика, отбрасывая две тени благодаря фонарному столбу и фарам. Это был крупный лысеющий мужчина. В нагрудном кармане белой рубашки торчала ручка с надписью золотыми буквами «Заправочная ста». Остальное скрывал карман, но Бен догадался, что остальными буквами наверняка были «нция». Элементарно, Ватсон! Водитель что-то сказал Бену – Бен не помнил, что именно, – а потом осторожно взял за руку, чтобы увести в сторону. Бен заметил возле колеса грузовика туфлю Миранды и, вырвав руку, направился к ней, а водитель шагнул за ним и сказал: Не стоит этого делать, приятель. Бен, абсолютно невредимый, если не считать царапины на руке, непонимающе на него посмотрел и хотел сказать, что пять минут назад ничего этого не случилось, что в некоем параллельном мире они с Мирандой в квартале отсюда повернули налево и теперь ехали совсем к другому будущему.
Из винного магазина на одном углу и молочного бара на другом выскочили посетители, и начала собираться толпа. И Бена охватило то же самое чувство, что и сейчас: духовное и физическое онемение, предшествующее внутреннему осознанию и принятию случившегося. Наверное, единственным, что может вызывать подобную реакцию, является изнасилование. Живот сводит судорогой. Губы деревенеют. На нёбе пузырится пена. В ушах стоит звон, и мошонка съеживается. Разум лихорадочно мечется, пытаясь укрыться, как от слепящего света.
Бен снова вырвался из рук не отстававшего водителя грузовика, подошел к туфле и поднял ее: стелька еще хранила тепло Миранды. С туфлей в руке он сделал пару шагов
– Меня сейчас вырвет!
– Не страшно.
Он зашел за свою машину, ухватился за ручку дверцы и, согнувшись пополам, закрыл глаза. На него навалилась темнота, из которой выплыло лицо Сьюзен – улыбающейся и с таким чудесным взглядом бездонных глаз.
А вдруг мальчишка врет, или что-то напутал, или вообще сумасшедший? Бен открыл глаза и понял, что на это рассчитывать не приходится. Марк обернулся, и его лицо выражало только искреннее сочувствие.
– Садись! – сказал Бен.
Мальчик влез в машину, и они тронулись. Ева Миллер удивленно наблюдала за ними из окна кухни. Происходило что-то нехорошее. Она это чувствовала, совсем как в тот день, когда умер ее муж.
Ева подошла к телефону и набрала номер Лоретты Старчер. Так и не дождавшись, что на звонок ответят, она повесила трубку. Куда та могла уйти? Уж конечно, не в библиотеку! По понедельникам библиотека не работала.
Ева села, задумчиво глядя на телефон. Она ощущала нависшее над городом несчастье, может, не менее страшное, чем пожар 1951 года.
Наконец она снова взяла трубку и набрала номер Мейбл Уэртс, которая всегда была в курсе последних сплетен и жадно впитывала новые. Подобных выходных город не знал долгие годы.
Бен бездумно вел машину и слушал рассказ Марка. Тот излагал все четко и ясно, начав с ночи, когда Дэнни Глик пытался забраться к нему через окно, и закончив сегодняшним ночным визитом девушки.
– Ты уверен, что это была Сьюзен? – спросил Бен, и Марк кивнул в ответ.
Бен резко развернулся и погнал машину обратно на Джойнтер-авеню.
– Куда вы едете? Неуже…
– Не туда. Пока не туда.
– Подождите! Стойте!
Бен остановился. Они вылезли из машины и стали медленно прочесывать Брукс-роуд у подножия Марстен-Хилла, пока не оказались на лесной дороге, где Гомер Маккаслин обнаружил «шевроле» Сьюзен. Заметив, как в деревьях что-то блеснуло на солнце, они молча направились туда. Между глубокими колеями заброшенной дороги росла высокая трава. Где-то щебетала птица.
Вскоре они обнаружили машину.
Бен, поколебавшись, остановился. К горлу снова подступил комок тошноты, а по коже побежали мурашки.
– Посмотри, что там, – сказал он Марку.
Марк подошел к машине и заглянул в окно водителя.
– Ключ в замке! – крикнул он.
Бен сделал несколько шагов и наткнулся на что-то. Он опустил глаза – в пыли валялся револьвер тридцать восьмого калибра. Повертев его в руках, Бен пришел к выводу, что такие носят полицейские.
– Чей это? – поинтересовался Марк, подошедший с ключами Сьюзен в руках.
– Не знаю, – ответил Бен и, проверив предохранитель, сунул револьвер в карман.