Жрица очищающего огня
Шрифт:
— Да нет, не стоит… если бы я подошёл к этому посерьёзнее… — слова «и не отпустил своих коллег пораньше» Харуюки решил опустить, вместо этого сказав, — …то закончил бы ещё раньше. Кстати… мне уже стало интересно, какого животного ты собираешься тут держать…
На последних словах он немного повернул голову к стоящей рядом Утай и увидел в её больших карих глазах огонек. Девочка ритмично застучала по воздуху правой рукой.
«UI> Это пока секрет.»
— Л-ладно… буду ждать встречи с ними завтра… — проговорил Харуюки в ответ и полностью повернул голову в её сторону.
Утай переоделась в летнюю форму начального крыла академии Мацуноги — белое платье. Почти что от пояса к ногам шли широкие стрелки, делая его похожим на традиционную японскую одежду. Незнакомая форма приковала взгляд Харуюки на несколько секунд, а затем он, опомнившись, отвёл глаза.
— Г-где-то через десять минут все школьники должны будут покинуть территорию, поэтому нам надо собираться… спасибо за то, что помогла мне сегодня.
«UI> И Вам спасибо. Увидимся завтра.»
Как ни странно, на этом её ответ не закончился. Вдруг она продолжила:
«UI> Я ещё забегу в школьный совет и передам привет. Вы, Арита-сан, можете уже идти домой.»
— Э-э?.. — Харуюки резко повернулся вправо и уставился на Утай.
Да, она говорила о том, что у неё есть знакомый в школьном совете, но самостоятельное посещение комнаты школьного совета чужой школы было на удивление смелым поступком для четвероклассницы. Утай же посмотрела на выпучившего глаза Харуюки с некоторым удивлением и напечатала:
«UI> На этом можно и попрощаться. До свидания, Арита-сан.»
Развернувшись на месте, она зашагала прямо к центральному входу в школу. Харуюки почти что на автомате окликнул её:
— А, а-а, я тоже пойду! У меня там тоже есть знакомый…
Комната школьного совета находилась в глубине первого этажа корпуса 1. Сколько человек там было сейчас — Харуюки не знал, но был уверен в том, что там была Черноснежка. Если она вдруг узнает, что у Утай был чип, она вовсе не ограничится осторожностью, как Харуюки. Поэтому он должен был как можно быстрее сказать ей, что Утай, даже не носившая нейролинкера, не была убийцей, подосланной «Обществом Исследования Ускорения».
Утай вопросительно посмотрела на поравнявшегося с ней Харуюки, но лишь кивнула, ничего не сказав… вернее, не написав.
Они прошли через главный вход школы, и Харуюки едва успел переодеть грязные кроссовки, как перед ним тут же высветилось предупреждение и раздался синтезированный голос, сообщавший, что школьники, не покинувшие территорию в течение пяти минут, получат запись о нарушении третьего уровня в личное дело. Увы, даже председатель комитета был не в силах нарушать это правило. А запросы о продлении школьного дня могли подавать лишь члены школьного совета.
Харуюки понимал, что будет вынужден попросить о продлении Черноснежку, но сомневался в том, что ей понравится такая эксплуатация её привилегий, поэтому он шёл по коридору весьма невесёлым. Шагавшая же рядом с ним Синомия Утай была как всегда невозмутима.
«Я-то в четвёртом классе, наверное, упал бы в обморок, едва ступив на территорию незнакомой средней школы», — проносились в его голове неутешительные мысли.
Наконец, коридор уперся в западную стену. Последней дверью справа и была комната школьного совета. За весь год и три месяца, что Харуюки учился в Умесато, он ни разу туда не заходил.
Встав перед раздвижной белой дверью, Харуюки заколебался, но Утай, как ни в чём не бывало, подняла правую руку и щёлкнула по воздуху. Перед ней высветилось голографическое окно, в котором она сразу нажала кнопку открытия двери.
Через две секунды послышался чёткий звук открывающегося замка. Утай, всё так же не меняясь в лице, отодвинула дверь в сторону, кратко поклонилась и зашла внутрь.
«Э, э-э, а мне что…» — Харуюки до сих пор не мог собраться с мыслями и продолжал стоять столбом в коридоре.
До его ушей донесся знакомый голос:
— Прости, Утай. Дела совета заняли больше времени, чем я рассчитывала. Ты ведь ещё не закончила чистить клетку? Я готова помочь тебе хоть прямо сейчас…
«…Э?»
Этот голос, несомненно, принадлежал Черноснежке. И ей не просто было знакомо имя «Утай», она произносила его легко и непринужденно. Выходит… «знакомый в школьном совете Умесато» Синомии Утай — Черноснежка, зампредседателя совета?.. Но что могло их связывать?!
Путаница парализовала его мысли, и перед остолбеневшим Харуюки вновь поплыли буквы во все ещё открытом окне чата. Похоже, Утай добавила к местной сети ещё и Черноснежку.
«UI> Мы уже всё. Этот господин так старался, что умудрился всё закончить.»
— …Этот господин? Ты о ком? — с подозрением в голосе спросила Черноснежка.
Поняв, что больше прятаться в коридоре нельзя, Харуюки неуклюже прошёл внутрь, закрыл за своей спиной дверь и медленно поднял взгляд.
Комната школьного совета Умесато оказалась шире, чем он предполагал. В центре стоял овальный стол для совещаний, а у дальнего окна — длинный рабочий стол. Перед боковыми стенами по всей поверхности тянулись деревянные полки, напоминающие своим видом решётки.
В комнате преобладал тёмно-коричневый цвет деревянных поверхностей, а на полу был постелен бежевый ковёр. Слева от входа стоял большой диванный набор, из-за которого становилось трудно поверить в то, что эта комната находилась в средней школе. Она казалась ещё богаче кабинета директора, в котором Харуюки, правда, был всего лишь однажды.
На диване, возле краешка стола для совещаний напротив Утай, сидела Черноснежка. Кроме неё тут никого не было. Казалось, будто Черноснежка работала в одиночестве, но в этом не было ничего удивительного. Зато удивительное было в том, как она выглядела.