Жуков. Маршал на белом коне
Шрифт:
Жизнь всех командиров и красноармейцев будет гарантирована.
Германский солдат не убивает пленных. Это ложь.
Раненые и больные получат немедленную помощь.
До 18-ти часов 3-го апреля 1942 года мы будем ждать ваших посредников для переговоров.
Они должны идти по дороге от Горбы к Красной Татарке или к Лосьмино. Идти только днём, махая белым флагом».
Командарм немедленно шифром переслал его в штаб Западного фронта.
«1. Германское командование сбросило к нам письмо на моё имя с предложением о капитуляции войск со сроком переговоров 3.04.42 г.
2. Прошу покрепче продолбить район с врагом: Лосьмино, Кр. Татарка, Стар. Греково, Кошелево, Ломовка, Ежевицы, Бесово, Мелихово».
В архиве сохранился этот документ с резолюцией Жукова:
«Тов. Худяков, 3.04.42 года.
3.04.42 года всю авиацию бросить на указанные пункты.
3.04.42 года на Болдина не работать».
49-я армия генерала Захаркина тем временем наступала вдоль Вяземского шоссе на Климов Завод и Слободку — расчищался коридор к группировке генерала Ефремова. Жукова раздражала медлительность Захаркина.
Из переговоров Жукова и Захаркина по прямому проводу 7 марта 1941 года:
«Жуков: Здравствуйте, доложите, как вы выполняете приказ Военного совета.
Захаркин: Здравствуйте. Докладываю. В течение вчерашней ночи и дня сегодня на всём фронте армии вёлся напряжённый бой. Противник, упорно обороняясь на реках Угра и Ресса, на отдельных участках переходил в контратаки. Особенно упорно обороняется противником и применяются контратаки на реке Ресса; на Вяземском большаке в течение дня против 133-й и 238-й дивизий предпринимал четыре контратаки. К данному времени части армии занимают следующее положение.
Жуков: Где у вас танки? Почему медленно продвигаетесь с армией, не выполняете приказ, кто за это наказан?
Захаркин: Танки ещё не прибыли.
Жуков: Где шесть танков, которые я вам послал? А у вас что, нет огня? Вам дано включительно до тяжёлой артиллерии.
Захаркин: Артиллерия применяется очень широко, включительно до тяжёлой, и противнику наносятся большие потери, но всё же у противника силы огневые большие, что задерживает и замедляет наше наступление. Кроме того, дивизии имеют весьма малочисленный состав. Вчера прибыло пополнение, которое сегодня вводится уже в строй.
Жуков: Напрасно вы думаете, что успехи достигаются человеческим мясом, успехи достигаются искусством ведения боя, воюют умением, а не жизнями людей. Вы даёте противнику всё время возможности останавливаться и готовиться к бою, а затем, когда противник организуется, вы начинаете наступать, а отсюда все качества ваших действий. Приказ Военного совета о немедленном выдвижении за реку Угра и занятии в течение 7 марта Климова Завода вы не выполнили. Я вынужден вас строжайше предупредить о том, что мы не можем терпеть таких дел, которые творятся, тем более не выполняются приказы. У меня создаётся впечатление, что до вас не дошло моё требование, если вы не уяснили до сих пор того, что нужно разбить противника во что бы то ни стало; неплохо было бы в этом случае вам лично доложить Военному совету. К сожалению, мы не можем оторваться, может быть, вы сможете приехать поговорить подробно или обойдёмся без разговоров, как ваше мнение?
Захаркин: Я просил бы сроку ещё два дня. Я полагаю и надеюсь, что удар двумя правофланговыми дивизиями даст мне возможность разбить сопротивлявшуюся группу противника в районе Марьино. Кроме того, и на правом фланге есть надежда овладеть Русиново и Павлово, что позволит мне выйти на Вяземский большак. Докладываю, что дивизии ведут весьма напряжённый бой и действуют весьма энергично, но противник ещё крепко держится, главным образом применяя большое минирование и огонь миномётных батарей, и на этом рубеже дивизиям приходится наступать целиной, по глубокому снегу, лесистой местности и тащить на руках артиллерию. Большие потери несём от минированных полей. На дорогах и вне дорог разбросаны сотни мин. Так, например, от Пречистого до Емельяновки, то есть на расстоянии двух километров, на этой дороге изъято 360 мин. Вот это замедляет темп нашего наступления. Хотелось бы тоже прибыть к вам и доложить лично, но сейчас прошу отсрочки, чтобы провести намеченные мной мероприятия на левом фланге, а также на правофланговой группе. Вопросов у меня много, чтобы доложить вам и получить ваши указания.
Жуков: Нажимайте быстрее вперёд, завтра во что бы то ни стало выйти на дорогу Юхнов — Вязьма».
А вот запись переговоров Жукова с командармом 49-й от 13 марта 1942 года:
«Жуков: Здравствуйте! Что же вы свои слова плохо держите. Обещали за два дня ликвидировать противника, а прошло четыре дня, вы ничего не делаете. Чем всё-таки это объясняется?
Захаркин: Здравствуйте! Докладываю: основное — уже не удастся применить танки, которые я имею к данному времени — 9 штук. Чрезвычайно трудно устроить переправу для танков незаметно для противника. На 11–12.3 всё как будто было подготовлено, однако противник обнаружил строительство переправы и в течение ночи начал обстрел, задерживая работу сапёров. А сегодня днём артиллерией противника переправа была разрушена. <…>. Считаю необходимым продолжать наступление на участке Бельдягино, перехватить Вяземское шоссе и с получением пополнения, пополнив 5-ю гвардейскую дивизию, продолжать развивать наступление с целью ликвидации противника в районе Крутое, Рыляки, Марьино. Всё.
Жуков: Я вас понял так, что вы настолько малочисленны, что можете развивать наступление, только пополнившись, а сейчас до переправы танков и укомплектования частей вы на наступление не способны и успеха не ожидаете. Так ли я вас понял?
Захаркин: Сейчас я имею более полнокровной 238-ю дивизию (до 700 штыков) и 34-ю бригаду (до 200 штыков), которыми я сумею овладеть…
Жуков: Как вы считаете штыки: по моему приказу или как вам нравится?
Захаркин: Отдельно от боевого состава».
Бедный Захаркин, стараясь предупредить гнев командующего войсками фронта, начал доклад с основного — с танков. Но Жуков на этот раз вцепился в штыки. Причина, конечно, была в медленном продвижении 49-й армии к Климову Заводу. Не могли уже измотанные дивизии и бригады, от которых остались одни только названия да по нескольку взводов бойцов, успешно атаковать. А Жуков, видимо, всё-таки надеялся проломиться своими армиями к Вязьме. В дело уже ввязались по уши, отступать и выводить части из боя было слишком поздно.
«Жуков: Не понимаю, по моему приказу в штыки входят все красноармейцы, вооружённые винтовкой, автоматчики, пулемётчики, разведчики, а вы как считаете?
Захаркин: Как указывалось в вашем приказе. Штыками я считаю пехотинцев, разведчиков, кроме миномётчиков, пулемётчиков, артиллеристов, вооружённых винтовками. Автоматчики тоже штыки.
Жуков: Считаете, что у вас в 5-й дивизии автоматчиков, пехотинцев, разведчиков, ручных пулемётчиков — всего 80 человек? Так ли?