Жуков. Портрет на фоне эпохи

Отхмезури Лаша

В тот же день, 27 августа, Жуков также был назначен первым заместителем наркома обороны. Это давало ему доступ к большей части информации относительно военного потенциала Советского Союза, в частности к данным о состоянии резервов, о поставках по ленд-лизу, об объемах промышленного производства. Итак, накануне Сталинградской битвы Сталин сместил баланс в военном руководстве в пользу Красной армии в лице ее лучшего представителя, не выпустив при этом из своих рук абсолютной власти. Жуков теперь станет не только «пожарным Красной армии», человеком, находящим выход из безвыходных ситуаций, что он делал с лета 1941 по лето 1942 года, но также станет одним из главных архитекторов второго этапа войны, который продлится с осени 1942 по лето 1943 года, этапа, на котором Германия окончательно утратит стратегическую инициативу. Сталин будет постоянно советоваться с ним, уважительно относиться к его мнению и часто будет следовать его предложениям, тем более что Жуков весьма благоразумно станет предварительно согласовывать их с начальником Генштаба Василевским.

29 августа Жуков прибыл в Кремль около 20 часов. Сталин пригласил его на ужин

и изложил предстоявшую ему миссию. Сталинградский фронт под командованием Гордова был разделен надвое. 62-я и 64-я армии удерживали сам город. Немцы закрепились в междуречье Дона и Волги, которое перекрыли на севере, от Рынка до Котлубани, отрезав 62-ю армию от остальной части фронта. «Рассказав кратко, что произошло под Сталинградом, И.В. Сталин сказал, что Ставка решила передать Сталинградскому фронту 24, 1-ю гвардейскую и 66-ю армии» [570] . Силами этих трех армий Жуков должен был в кратчайшие сроки – 2 сентября – предпринять штурм северных позиций немцев. «Иначе мы потеряем Сталинград», – чеканно произнес Сталин. Было ясно, что вождь тогда не верил в способность 62-й армии удержаться в городе. От ее возможности держать там оборону в течение продолжительного времени зависел успех прорыва, осуществляемого между Рынком на Волге и Котлубанью в 30 км западнее.

570

Жуков Г.К. Указ. соч. 1-е изд. С. 396.

В разговоре с писателем Василием Соколовым, состоявшемся в 1964 году, Жуков нарисует иную версию этого своего разговора со Сталиным – гораздо более красочную… и гораздо более язвительную по отношению к его коллегам: «Сталин, здороваясь: „Плохо получилось у нас на юге. Может случиться так, что немцы захватят Сталинград. Не лучше обстоят дела и на Северном Кавказе. Очень плохо показал себя Тимошенко. Мне рассказывал Хрущев, что в самые тяжелые моменты обстановки, во время нахождения в Калачеве штаба фронта, Тимошенко бросал штаб и уезжал с адъютантом на Дон купаться. Мы его сняли. Вместо него поставили Еременко. Правда, это тоже не находка…“» И далее: «…мы решили назначить вас заместителем Верховного Главнокомандующего и послать в район Сталинграда для руководства войсками на месте. У вас накопился хороший опыт, и я думаю, что вам удастся взять в руки войска. Сейчас там Василевский и Маленков. Маленков пусть останется с вами, а Василевский сейчас же вылетает в Москву…» [571]

571

Маршал Жуков, каким мы его помним. С. 232.

На Сталинградском фронте

29 августа 1942 года Жуков вылетел с московского Центрального аэродрома и через четыре часа приземлился на аэродроме расположенного на Волге провинциального городка Камышин, в 100 км севернее Сталинграда. Василевский ждал его. Оба отправились на КП 1-й гвардейской армии Москаленко, где находился командующий Сталинградским фронтом Гордов. Василевский отправился в Москву, а Жуков ознакомился с обстановкой и сразу же попросил у Сталина разрешения перенести на сутки позже наступление 1-й гвардейской армии, так как входящие в ее состав войска не успели выйти в исходные районы. Разрешение было получено. Жуков поехал на передний край. То, что он увидел в бинокль Москаленко, его крайне встревожило. 1-й гвардейской армии предстояло пройти 2 км по голой, как стол, равнине, окруженной высотами, занятыми немцами. Ни деревца, ни холмика, за которыми можно было бы укрыться. Только несколько глубоких оврагов, заводивших наступающих в узкие проходы, где их ждал убийственный огонь противника. Оборону на этом участке держали 30 000 человек немецкого XIV танкового корпуса, надежно окопавшиеся, имевшие 50 грозных 88-мм противотанковых орудий, 80 танков, две сотни артиллерийских орудий, местность была заранее пристреляна, батареи объединяла современная централизованная система управления огнем. Укрывшись за холмами, немцы могли вести огонь по всем направлениям. Мечта артиллериста… Это была самоубийственная миссия. Но провести операцию приказал сам Сталин.

3 сентября, в 05:30, после тридцатипятиминутной артподготовки, слабой и неэффективной, 6 дивизий, 30 000 человек, поднялись в атаку при поддержке 200 легких танков. Между ними и уцепившейся за Сталинград 62-й армией был лишь тонкий восьмикилометровый коридор, захваченный немцами. Пройдено 300 метров, 30 000 глоток издают «ура!». Еще тридцать секунд, и немцы обрушили на врага шквал огня, как на стрельбах. Шедшие впереди штрафные подразделения – уголовники, освобожденные из ГУЛАГа, враги режима – реальные и мнимые – были сметены полностью. В голой степи у солдат Москаленко не было выбора, только идти вперед, подгоняемые размахивающими наганами политработниками, которых немцы выбивали первыми. Двенадцать часов они с отвагой отчаяния вновь и вновь шли в атаку. В истребление атакующих регулярно вносили свою лепту многие десятки немецких бомбардировщиков и истребителей. К 17 часам 1-я гвардейская армия продвинулась на разных участках на 1–4 км. Выжженную степь устилали тысячи трупов, дымились остовы 150 танков.

Жуков был подавлен, но не удивлен. Наступление не было подготовлено. Людей и танки бросили в бой, едва они прибыли на передовую, не дав им времени изучить местность, противника, сработаться с соседями. Панический телефонный звонок Еременко, командующего Юго-Восточным фронтом, оборонявшего Сталинград с юга, убедил Сталина, что падение города неизбежно в самое ближайшее время, если Жуков не восстановит коридор для связи с ним. В 18 часов тот получает телеграмму от Верховного

главнокомандующего, тоже охваченного страхом. «Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению» [572] . Жуков ответил новой атакой, не давшей никакого результата: артиллерийские снаряды для трех подходящих армий – 24-й, 66-й и чахлой 4-й танковой – поступят не раньше чем к вечеру 4 сентября, все их части и соединения выйдут на позиции не ранее 6-го. «Начать наступление раньше 7-го невозможно», – заключил он. «Наступление начать не позже 5-го, – приказал И.В. Сталин. – Вы за это отвечаете» [573] . И бросил трубку. Но армии Москаленко отсрочка не положена, она возобновила атаки 4-го, тоже безуспешно. 5 сентября разыгралась та же драма, но на сей раз на фронте шириной в 50 км и силами уже не одной, а четырех советских армий.

572

Маршал Жуков, каким мы его помним. С. 31.

573

Там же. С. 233.

Наступательные действия в междуречье Дона и Волги (сентябрь 1942 г.)

Пехотинцев, измотанных 50-километровым маршем к передовой, бросают в пекло, не дав даже перестроиться. И снова артиллерия из-за отсутствия снарядов не могла обеспечить огневое сопровождение своей пехоты до немецких позиций. И снова советская авиация совершает в четыре раза меньше вылетов, чем люфтваффе. И снова немецкие 88-мм орудия с расстояния в полтора километра расстреливали наступающие советские танки. Вечером Сталин позвонил Жукову и, узнав, что войска имели незначительное продвижение, а в ряде случаев остались на исходных рубежах, холодно интересуется: «Почему не продвигаетесь? […] Продолжайте атаки» [574] .

574

Жуков Г.К. Указ. соч. 1-е изд. С. 400.

Атаки повторятся 6, 7, 9, 10, 11 и 12-го. Вечером 12-го Жуков останавливает бойню. Ее результат ужасает: треть из имевшихся в наличии 250 000 человек были убиты, ранены или пропали без вести. Противником уничтожены 300 из 400 задействованных в операции танков.

10-го Жуков связался со Сталиным по телефону. «Дальнейшие атаки теми же силами и в той же группировке будут бесцельны, – заявил он. – Нужно найти другое решение». – «Возвращайтесь послезавтра в Москву. Обсудим это», – ответил Верховный.

Принесли ли эти порожденные паникой Еременко и Сталина поспешные атаки без соответствующего прикрытия хоть какую-то пользу? Да, бесспорно. Они помешали командующему немецкой VI армией Паулюсу осуществить его план, предполагавший участие XIV танкового корпуса. На отражение советских атак Паулюса пришлось бросить четверть имевшихся в его распоряжении сил. Вместо наступления по трем направлениям (северное, западное и южное), он вынужден был наступать на Сталинград только по двум направлениям: с запада и с юга. То, что наступление не велось с северного направления, имело для Паулюса катастрофические последствия, поскольку из-за этого он не сумел овладеть Заводским районом, который был целью XIV танкового корпуса. Ему это удастся только – и то частично – лишь после двух месяцев боев, которые обескровят его армию. Ему не раз приходилось прерывать атаки на центр города и бросать авиацию и артиллерию на отражение атак Жукова. В сентябре: 17-го и 18-го, а также ежедневно с 23-го по 26-е, Еременко возобновит жуковские атаки. Он потеряет там еще 30 000 человек и 300 танков. Но после почти месяца яростных советских атак XIV танковый корпус и 76-я пехотная дивизия превратятся в собственные тени и не смогут принять участие в последовавших боях в городе.

Хрестоматийная сцена… выдуманная от начала до конца

12 сентября Жуков вылетел на самолете в Москву. Он пробыл там всего два дня. Верховный главнокомандующий также вызвал к себе Василевского. В своих «Воспоминаниях» этим сорока восьми часам Жуков посвятил целых шесть страниц, которые вызвали бурную полемику между советскими военачальниками, продолженную историками и до сих пор не давшую однозначного ответа на вопрос: кто является подлинным отцом операции «Уран» – плана окружения в Сталинграде немецких VI армии и части IV танковой армии? Кому принадлежит эта идея – замечательная сама по себе и по грандиозным последствиям, которые она имела на весь последующий ход Второй мировой войны? Ставка велика: военный, придумавший «Уран», автоматически получает видное место в пантеоне воинской славы рядом с Александром Невским, Суворовым и Кутузовым. Рассказ Жукова недвусмыслен: идея принадлежит ему и Василевскому, они же 12 сентября 1942 года в кремлевском кабинете Сталина набросали на бумаге предварительный вариант будущего плана. Разговор в кабинете Верховного главнокомандующего, каким его описывает Жуков, начался с анализа неудач атак в районе Котлубани, контроль за которыми осуществлял Жуков. «Что нужно Сталинградскому фронту, чтобы ликвидировать коридор противника и соединиться с Юго-Восточным фронтом?» – спросил Сталин. Жуков стал перечислять необходимые дополнительные средства.