Жуков. Портрет на фоне эпохи

Отхмезури Лаша

Хотя Жуков не достиг ни одной поставленной цели, его наступление тем не менее оказало влияние на ситуацию на всем фронте, в частности на операции вокруг Сталинграда. Примечательно, что активные действия советских войск против Ржевского выступа в ноябре и декабре приковали к этому участку 6 немецких танковых и моторизованных дивизий, в том числе две лучшие: 1-ю танковую и «Великую Германию». Этих 80 000 человек и 500 танков катастрофически не хватило фельдмаршалу Манштейну, когда тот начал операцию «Винтергевиттер» («Зимняя гроза») с целью помочь окруженной в Сталинграде VI армии. Имея в своем распоряжении всего две танковые дивизии (200 танков), из которых одна была спешно переброшена из Франции, он не дошел до осажденных 55 км. А что было бы, будь у него только три из тех дивизий, что сковал под Ржевом Жуков? Наверное, лучшей эпитафией 70 000 или 100 000 советским бойцам и командирам, убитым в ходе операции «Марс», стало то, что своей гибелью они обеспечили успех операции «Уран».

Изучение «Марса» позволяет с новой точки зрения взглянуть на «Уран». Вот две советские операции, проводившиеся с общим превосходством сил 3: 1. Одна завершилась успехом, который вошел в

военную историю, другая – таким позорным поражением, что власти сделали все, чтобы предать ее забвению. Почему? Объяснения многочисленны. Во-первых, характер местности: под Сталинградом ровная голая степь, которую тяжело оборонять; под Ржевом – лесистая, болотистая, пересеченная реками, с глубоко эшелонированной обороной. Во-вторых, противник: на юге – плохо вооруженные румыны, у которых не было мотивации для упорного сопротивления; на севере – отборные немецкие соединения. Огромную роль сыграла конфигурация линии фронта. В Сталинграде в резерве у Паулюса была только XXII танковая дивизия, самая слабая из всех, действовавших на Восточном фронте, и ему предстояло удерживать растянутый фронт на местности, где почти не было дорог; под Ржевом Модель на центральном участке имел 250 танков непосредственно на позициях и столько же в резерве. Ни одна позиция не располагалась дальше 80 км от его КП и его резервов. Огромную роль играла работа тыловых служб и снабжение войск. VI армия хронически недополучала все ей необходимое, ее запасы были невелики; IX армия снабжалась по главной железнодорожной магистрали Берлин – Смоленск и имела все необходимое в достаточном количестве. Наконец, командующие. Можно ли найти более разных командующих, чем Паулюс и Модель? Первый – утонченный интеллектуал, осторожный, скромный, нерешительный, часто предпочитавший руководить из штаба; второй – прирожденный рубака, решительный, суровый, в бою всегда в первом ряду, выдающийся полководец – возможно, лучший из всех, что служили Гитлеру. Наконец, под Сталинградом советская сторона имела преимущество внезапности, чего не было под Ржевом.

В силу всех этих причин задача Жукова была многократно тяжелее той, что стояла перед Василевским. К тому же сами войска Калининского и Западного фронтов были далеки от совершенства. Сыграли свою роль все обычные для Красной армии факторы: отсутствие взаимодействия между соединениями и родами войск, катастрофическая нехватка квалифицированных командных кадров, слабая разведка и системы связи… Свою роль сыграли и другие факторы. Жуков слишком давил на подчиненных ему командующих фронтами и армиями. Когда дела пошли плохо, его метод управления страхом быстро достиг высшей точки и вызвал контрпродуктивную реакцию. Из страха перед наказанием командующие всех рангов, снизу доверху, не докладывали полную правду о сложившейся обстановке, преувеличивали мелкие успехи и уменьшали крупные неудачи. Никто не давал Жукову точных сведений. В полной мере это проявилось в ежедневных сводках: по ним очень трудно узнать точные потери частей и соединений в живой силе и технике. Жуков посылал армии в бесплодные атаки потому, что не знал подлинного плачевного состояния своих войск.

И тем не менее Жуков несет полную ответственность за этот кровавый провал. Он утратил ощущение реальности – страшный грех в военном искусстве. Он теперь видел все только в стратегическом масштабе («Юпитер»), выпустив из виду оперативный и тактический уровни («Марс»). Ему не хватило сил… которые у него были, но простаивали в бездействии в резерве, где он придерживал их, чтобы затем бросить на Вязьму и Смоленск. Он посылал людей на смерть даже после того, как стало ясно, что нет никаких шансов на успех. Он продолжал утверждать, что крах IX армии близок, хотя все говорило об обратном. Всё? Во всяком случае, не донесения военной разведки, систематически занижавшей численность войск противника, особенно его танковых частей; но Жуков виноват и в этом пункте, и его излишняя доверчивость лишь поощряла сотрудников ГРУ. Ржевская операция превратилась для генерала в какое-то наваждение. Потерпев поражение, он приехал к Сталину с просьбой выделить ему дополнительные силы, чтобы повторить наступление на московском направлении. Но Сталин и Ставка отказали: все резервы направлялись в район Дона и Черного моря. С этого момента и на ближайшие восемнадцать месяцев вперед все взоры были прикованы к югу России и Украине, где Красная армия наконец одержала крупную и бесспорную победу. Звезда Василевского была в зените, рядом с ней начали восходить звезды Рокоссовского и Ватутина. Для Жукова же 1942 год стал неудачным.

Глава 17

Маршал Советского Союза

29 декабря 1942 года Жуков вернулся на десять дней в Москву. Хотя он измотан, переживал свой провал под Ржевом, однако природный оптимизм, составлявший основу его характера, брал свое. Сталин никак не упрекнул его за неудачу, будучи уверен, что «Марс» послужил «Урану», а заплаченная за это цена в человеческих жизнях – дело второстепенное. Жуков, как и Сталин, был в числе первых, понявших, что победа под Сталинградом, которая должна была быть одержана в самое ближайшее время, означала для Советского Союза уверенность в его выживании и в том, что он непременно одержит победу над Германией, хотя назвать ее точную дату было еще невозможно. И для этого была веская причина: в качестве заместителя Верховного главнокомандующего, заместителя наркома обороны и члена Ставки Жуков имел доступ к статистике производства вооружения и объемов ожидаемых поставок от союзников. Эти цифры не оставляли никаких сомнений относительно исхода войны. В области экономики и мобилизации ресурсов в 1943 году Советский Союз уже выиграл второй Сталинград, огромный и бесшумный. В 1941 году он производил по 696 танков в месяц; в 1942 году в среднем по 2060, в 1943 году – 3000, в 1944 году – 4500. Выплавляя в два раза меньше металла, чем рейх, СССР за войну выпустил в два раза больше танков (100 000). Такая цифра кажется почти чудом для экономики, считавшейся неэффективной.

В номере от 14 декабря 1942 года «Тайм» посвятил Жукову всю первую полосу.

На нарисованном портрете он был изображен на фоне пятиконечной звезды из идущих в атаку танков. «Немцы проигрывают войну с Россией, – читаем мы в статье, – что означает, что они проигрывают Вторую мировую войну. […] Немногим видевшим его иностранцам запомнился его „львиный лик“, с широкими и твердыми губами. […] Задолго до того, как то же самое сделала армия США, он обличал довлевший над Красной армией груз рутины и устаревших традиций» [593] . Это первый случай за войну, когда подобная честь была оказана советскому полководцу.

593

Time. 1942. 14 december. № 24. P. 35–36.

30 декабря на заседании ГКО Сталин сказал о необходимости скорее покончить с окруженной в Сталинграде немецкой группировкой. Несмотря на безнадежность своего положения, Паулюс и его VI армия продолжали сопротивляться. Попытка Манштейна выручить их окончилась неудачей. Более того, на левом фланге им угрожало наступление, начатое силами Воронежского и Юго-Западного фронтов (операция «Малый Сатурн»). На правом в течение недели Еременко, под присмотром Василевского, двигался в направлении Ростова-на-Дону, продвигаясь к нему по 20 км за сутки. Создавалась угроза того, что будет отрезана от своих тылов ушедшая на Кавказ группа армий «А». Для предотвращения еще большей катастрофы Гитлер 29-го числа приказал отвести ее назад. Эта жирная добыча ускользнула от русских, пока шесть армий Донского и Сталинградского фронтов блокировали армию Паулюса. Покончить с нею и использовать эти силы для развития наступления на запад – такова была общая забота Сталина и Жукова.

«Верховный предложил:

 – Руководство по разгрому окруженного противника нужно передать в руки одного человека. Сейчас действия двух командующих фронтами мешают ходу дела. […] Какому командующему поручим окончательную ликвидацию противника?»

Кто-то назвал имя Рокоссовского. Сталин спросил мнение Жукова. «„На мой взгляд, оба командующих достойны, – ответил я. – Еременко будет, конечно, обижен, если передать войска Сталинградского фронта под командование Рокоссовского“. – „Сейчас не время обижаться, – отрезал И.В. Сталин. […] – Позвоните Еременко и объявите ему решение Государственного Комитета Обороны“» [594] .

594

Жуков Г.К. Указ. соч. 1-е изд. С. 443.

Еременко очень плохо воспринял это решение. Три его армии были переданы Донскому фронту, на который возложили задачу уничтожения Паулюса; с остальными он должен был наступать на Ростов-на-Дону. Еременко буквально заболел от расстройства и до конца жизни сохранил стойкую ненависть к Жукову, обвиняя его в том, что он способствовал назначению Рокоссовского. Этот последний клялся, что Жуков никогда ему не протежировал. А пока Рокоссовский и Воронов, представитель Ставки в Сталинграде, послали в Москву самолет с планом «Кольцо», который должен был покончить с Паулюсом. Жуков его отверг: армиям предстоит действовать по расходящимся направлениям, успех сомнителен, сделал он вывод. С помощью Генштаба он разработал схему концентрического наступления для Донского фронта, которая будет принята Сталиным 9 января. На следующий день финальный штурм начался с артподготовки, заставившей вспомнить про ад. Один советский офицер скажет о ней: «После такого светопреставления остается одно из двух: или умереть, или сойти с ума»: повсюду валялись куски разорванных тел, окопы были засыпаны землей, горела техника, раненые лошади волочили по земле свои кишки. Тем не менее немцы будут яростно сопротивляться в течение трех следующих недель, но 2 февраля последние остатки VI армии сдадутся Рокоссовскому. Германия очнется от своей кавказской мечты и переживет самое тяжелое положение за свою историю: ее лучшая армия полностью уничтожена, 170 000 человек убиты, 110 000 попали в плен, в том числе один фельдмаршал и 22 генерала.

2 января 1943 года Жуков прибыл на КП Голикова на Воронежском фронте. Эти двое, которые скоро станут соседями по лестничной клетке в доме на улице Грановского в Москве, ненавидели друг друга с эпохи Большого террора, когда Голиков пытался арестовать Жукова. Теперь Голиков знал, что подарков от Жукова ему ждать не приходится, и через два месяца он получит тому подтверждение. Однако, если они мало разговаривали между собой, они много работали. Жуков контролировал подготовку к Острогожско-Россошской операции, целью которой было уничтожение остатков группы армий «Б» на Дону. Им на помощь пришел Василевский, поскольку время поджимало. С обычной для него тщательностью и дотошностью Жуков объехал предназначенные для нее армии; встречал знакомые ему лица: Москаленко в 40-й армии, Рыбалко в 3-й танковой армии. С собой он взял Пересыпкина, начальника Управления связи Красной армии, чтобы быть уверенным, что у каждого соединения будет надежная связь с командованием фронта и со своими соседями. Когда 12 января наступление началось, Жуков уже улетел в Ленинград. Оказавшись проездом в Москве, он оставил жене записку: «Милый мой Шурик! Какая неудача! Хотел к тебе заскочить на 30–40 минут, но, увы, ты оказалась в театре. Ты, конечно, скажешь, что виноват я – не предупредил тебя о своем намерении. Так получилось, что задержался с передачей поезда с одной дороги на другую. Но что делать? Разделим вину пополам. Как твое самочувствие? Я пока ничего. Здоров. Кроме проклятого сустава. Он все-таки меня угнетает. По возможности стараюсь лечить соляными ваннами и тепловыми лучами. Ну вот пока и все… Твой Жорж» [595] .

595

Александров И. Указ. соч. Т. 1. С. 56.