Жуков
Шрифт:
К исходу 11 августа танковые соединения Воронежского и Степного фронтов продвинулись на 100 километров и овладели важными опорными пунктами противника — городами Богодухов и Грайворон. 11 августа 1-я танковая армия перерезала железную дорогу Харьков — Полтава и охватила вместе со стрелковыми соединениями харьковскую группировку противника. Войска Степного фронта к этому времени вышли к харьковскому оборонительному рубежу. Успешно развивались и события на вспомогательном направлении Воронежского фронта. Войска 40-й армии совместно со 2-м и 10-м танковыми корпусами к 11 августа овладели
Генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн, стремясь ликвидировать прорыв советских войск, подтянул к Харькову 3-й танковый корпус, который намеревался использовать совместно с оперативной группой „Кемпф“ для удара по восточному флангу вклинившихся советских войск. „Одновременно, — пишет Манштейн, — по западному флангу должна была нанести удар 4 танковая армия силами двух танковых дивизий, возвращенных группой „Центр“, и одной мотодивизии. Но было ясно, что этими силами и вообще силами группы нельзя было далее удерживать линию фронта“.[368]
11 августа противник нанес контрудар по наступающим частям советских войск. „Ослабленные части 1-й танковой армии и 6-й гвардейской армии, не выдержав удара, начали отход на более выгодные рубежи, — вспоминал Жуков. — Тогда на помощь им была брошена 5-я гвардейская танковая армия. Завязалось ожесточенное сражение, длившееся несколько дней. Общими усилиями враг к исходу 16 августа был остановлен. 18 августа противник нанес контрудар из района Ахтырки. Для его ликвидации в сражение была дополнительно введена 4-я гвардейская армия, прибывшая из резерва Ставки“.[369]
Несмотря на ввод дополнительных сил, противнику удалось остановить наступление войск Воронежского фронта и даже в отдельных местах потеснить их. Заминки вызвали раздражение Верховного. В 3 часа ночи 22 августа Сталин направляет директиву командующему Воронежским фронтом Ватутину, копию — Жукову:
„События последних дней показали, что Вы не учли опыта прошлого и продолжаете повторять старые ошибки как при планировании, так и при проведении операций.
Стремление к наступлению всюду и к овладению возможно большей территорией, без закрепления успеха и прочного обеспечения флангов ударных группировок, является наступлением огульного характера. Такое наступление приводит к распылению сил и средств и дает возможность противнику наносить удары во фланг и тыл нашим далеко продвинувшимся вперед и не обеспеченным с флангов группировкам и бить их по частям.
При таких обстоятельствах противнику удалось выйти на тылы 1-й танковой армии, находившейся в районе Алексеевка, Ковяги, затем он ударил по открытому флангу соединений 6-й гв. армии, вышедших на рубеж Отрада, Вязовая, Панасовка и, наконец, противник 20 августа нанес удар из района Ахтырки на юго-восток, по тылам 27-й армии, 4-го и 5-го гв. танковых корпусов.
В результате этих действий противника наши войска понесли значительные, ничем не оправданные потери. Было также утрачено выгодное положение для разгрома харьковской группировки противника.
Я
Это Вы можете сделать, так как у Вас есть достаточно средств.
Прошу не разбрасываться, не увлекаться задачей охвата харьковского плацдарма со стороны Полтавы, а сосредоточить все внимание на реальной и конкретной задаче — ликвидации ахтырской группировки противника, ибо без этого серьезные успехи Воронежского фронта невозможны.
И. Сталин“.[370]
Вечером того же дня Жукову (в копии — представителю Ставки Василевскому, командующим Воронежским фронтом Ватутину и Степным фронтом Коневу) была направлена новая директива:
„План наступления Воронежского фронта с целью к 20.8 овладеть г. Ахтырка явным образом не удался. Операция по разгрому харьковской группировки противника затянулась. Ставке Верховного Главнокомандования не известно, по какому плану действуют сейчас Воронежский и Степной фронты.
Ставка требует, чтобы Вы представили план операции по ликвидации ахтырской группировки противника и овладению плацдармом Ахтырка — Котельва — Колонтаев — Пархомовка. Для этого недостаточно вовлечь в дело отдельные армии и корпуса. Для этого необходимо организовать прорыв фронта противника с привлечением основных сил артиллерии и авиации подобно тому, как это было организовано севернее Белгорода.
Эта операция по времени должна быть согласована с прорывом обороны противника на стыке Степного и Юго-Западного фронтов.
Руководство организацией прорыва на правом крыле Юго-Западного фронта и взаимодействия его со Степным фронтом возложено на тов. Александрова (псевдоним А.М.Василевского. — В.Д.), который должен поддерживать с тов. Юрьевым (псевдоним Г.К.Жукова. — В.Д.) прочную связь.
Правое крыло Юго-Западного фронта может начать наступление 26–27.8.
План операции представьте к исходу 22.8, с тем, чтобы начать переселение Воронежского и Степного фронтов не позже 27.8“.[371]
Жуков и Ватутин, выполняя требования Сталина, приняли меры к локализации прорыва ахтырской группировки противника: ввели в сражение 4-ю гвардейскую армию с 3-м гвардейским танковым корпусом и 47-ю армию с 3-м гвардейским механизированным корпусом.
23 августа соединения Степного фронта вошли в Харьков, завершив тем самым операцию „Полководец Румянцев“, а с ней и Курскую битву. Были созданы предпосылки для перехода в общее наступление, для освобождения Левобережной Украины и выхода к Днепру.
И все же цена за переход стратегической инициативы в руки советских войск опять оказалась слишком высокой. Противник потерял в Курской битве более 500 тысяч человек, 3 тысячи орудий и минометов, свыше 1,5 тысячи танков и штурмовых орудий, более 3,7 тысячи самолетов. Потери же советских войск составили: безвозвратные — 254,5 тысячи человек, санитарные — 608,8 тысячи человек, то есть примерно в полтора раза больше.