Жуков
Шрифт:
В отчете командования немецких 2-й танковой и 9-й армий о боях на Курской дуге отмечается, что якобы их наступление „нанесло тяжелые потери и ослабило вражеские армии, предназначенные для удара из района Курска на север, в такой степени, что они не имели больше сил успешно выполнить свою задачу прорыва с юга в направлении Хотынец — Карачев, данную им в общем масштабе концентрического наступления на Орел. Неоспоримо также то, что проводимое обеими армиями планомерное отступление на позицию „Хаген“ истощило большую часть русских наступающих частей и вследствие сокращения фронта освободило большое число наших дивизий и войсковых частей, дав возможность использовать их на других фронтах“.[372]
Генерал-полковник Г.Гудериан более объективен в своих оценках: „В результате провала наступления „Цитадель“
Оценки бывших противников говорят о признании достигнутого за два года войны превосходства командования Красной Армии в стратегическом и оперативном искусстве, которое олицетворял в себе маршал Жуков. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июля 1943 года за умелое и мужественное руководство операциями, за достигнутые в результате этих операций успехи в боях с немецко-фашистскими захватчиками Георгий Константинович был награжден вторым орденом Суворова первой степени.
Не зря Жуков, еще командуя эскадроном в двадцатые годы, учился сам и других учил воевать по-суворовски».
Глава XI. У высоких круч
Война прошла уже полуденную отметку и стала клониться к западу. К концу лета 43-го года Жуков выглядел утомленным. С весны — бесконечные поездки по разбитым фронтовым дорогам, ночные бдения над штабными картами, совещания и вылазки на передовые. Сон урывками. Предельное напряжение нервов во время операций. Гнетущее воздействие случавшихся неудач, больших и малых потерь, страшных картин после боев на Курской дуге, жуткий вид оставленных врагом населенных пунктов. Мрачное впечатление произвел освобожденный Харьков, вернее, руины, которые от него остались. Вместе с Хрущевым проехали среди развалин, выступили на импровизированном митинге оставшихся в живых людей, голодных и измученных.
Устали и измучились войска, потерявшие в летних сражениях слишком много крови. Чувствовал Жуков и понимал, что немецкая тактика обескровить противника в бою постепенно стала перерастать в стратегическую задачу германских войск: любой ценой нанести Красной Армии невосполнимые потери. В течение лета Георгий Константинович не раз делился этими наблюдениями в Ставке.
25 августа 1943 года, буквально через день после освобождения Харькова, в кабинете И.В.Сталина состоялось обсуждение обстановки и дальнейших задач общего наступления всех фронтов. Жуков придерживался мнения, что немецкое командование располагает еще достаточными силами для продолжения войны, тем более что Англия и США не спешили с началом широких наступательных действий в Европе. Вместе с тем он считал, что на востоке Германия уже не в состоянии вести большое наступление, а, видимо, ограничится активными оборонительными действиями. Жуков был солидарен с Генштабом и Сталиным в их стремлении как можно скорее развернуть наступление на всех фронтах западного и юго-западного направлений, чтобы выйти в восточные районы Белоруссии и на Днепр. Однако он был против нанесения фронтальных, лобовых ударов в полосе от Великих Лук до Черного моря, так как предпочитал операции на отсечение и окружение противника с целью его полного уничтожения, что облегчало бы дальнейшее ведение войны. Именно такую операцию Жуков считал необходимым провести в Донбассе. Его поддержал заместитель начальника Генерального штаба генерал А. И. Антонов. Но Сталин не разделял точку зрения Жукова и Антонова, а нетерпеливо требовал
В соответствии с замыслом Ставки ВГК на летне-осеннюю кампанию главный удар наносился на юго-западном направлении войсками Центрального, Воронежского, Степного, Юго-Западного и Южного фронтов. На юге сухопутным войскам должна была содействовать Азовская военная флотилия. Одновременно войска Западного и левого крыла Калининского, а также Брянского фронтов получили задачу наступать на смоленском и брянско-гомельском направлениях и тем самым лишить противника возможности перебрасывать силы на юг. По плану Ставки предусматривалось нанести глубокие рассекающие удары в целях быстрейшего выхода войск к Днепру, провести форсирование его с ходу крупными силами на широком фронте и, упреждая противника в организации и восстановлении обороны на Правобережье, захватить несколько плацдармов.
К началу битвы за Днепр в составе пяти фронтов насчитывалось 2633 тысячи человек, свыше 51 200 орудий и минометов, более 2400 танков и САУ, 2850 боевых самолетов.
Советским войскам противостояли 2-я армия группы «Центр», 4-я и 1-я танковые, 8-я и 6-я армии группы «Юг», всего — 1240 тысяч человек, 12 600 орудий и минометов, 2100 танков и штурмовых орудий и 2100 боевых самолетов. Немецкое командование намеревалось упорной обороной остановить наступление Красной Армии и сохранить за собой важнейшие районы Левобережной Украины и Донбасс. Кроме того, с весны 1943 года в глубоком тылу велось строительство стратегического оборонительного рубежа «Восточный вал», основу которого составляли река Днепр в его среднем течении и река Молочная.
13 августа войска Юго-Западного и Южного фронтов приступили к проведению Донбасской наступательной операции. Через две недели в наступление перешли Центральный, Воронежский и Степной фронты — началась Черниговско-Полтавская стратегическая наступательная операция, в ходе которой предусматривалось выйти к Днепру. Сломив ожесточенное сопротивление противника, войска трех фронтов продвигались на черниговском, киевском и полтавско-кременчугском направлениях. 6 сентября Ставка уточнила задачи фронтам: Воронежскому фронту наступать на Ромны, Прилуки, Киев, а Степному — на полтавско-кременчугском направлении.
В последние дни августа Гитлер провел в Виннице совещание с командованием группы армий «Юг». Генерал-фельдмаршал Э.Манштейн, ссылаясь на большие потери, а также на то, что советское командование постоянно вводит в сражение новые боеспособные дивизии, доложил о том, что войска группы не в состоянии удержать Донбасс имеющимися у нее силами. Еще большая опасность для всего южного фланга Восточного фронта создалась на северном фланге группы, где 8-я и 4-я танковые армии не смогут долго сдерживать натиск советских войск в направлении Днепра. «Я поставил перед Гитлером ясную альтернативу, — отмечал впоследствии Манштейн, — или быстро выделить нам новые силы, не менее 12 дивизий, а также заменить наши ослабленные части частями с других спокойных участков фронта, или отдать Донбасс, чтобы высвободить силы на фронте группы. Гитлер, который вел это совещание в очень деловом тоне, хотя и пытался углубиться, как всегда, в технические подробности, все же согласился с тем, что группа „Юг“ требует серьезной поддержки. Он обещал, что даст нам с фронтов групп „Север“ и „Центр“ все соединения, какие можно только оттуда взять. Он обещал также выяснить в ближайшие дни возможность смены ослабленных в боях дивизий дивизиями с более спокойных участков фронта. Уже в ближайшие дни нам стало ясно, что дальше этих обещаний дело не пойдет».[375]
Сомневаясь в том, что получит обещанные подкрепления, Манштейн направил 7 сентября в штаб Сухопутных войск телеграмму с изложением обстановки, создавшейся в полосе группы армий «Юг». «Я указал на то, — вспоминал он, — что противник ввел в бой против нашей группы уже 55 дивизий и два танковых корпуса, взятые им не из резервов, а в значительной части с других участков Восточного фронта, кроме того, новые части были еще на подходе. Я еще раз потребовал срочных кардинальных мер от ОКХ (штаб Сухопутных войск. — В.Д.) для того, чтобы мы смогли удержать фронт на участке нашей группы».[376]