Жулики. Книга 1
Шрифт:
– Как это?
– Каком. Читать внимательно постановления опубликованные нужно. А там есть исключения для командированных там всяких и прочих беременных граждан. Ох, Жу-у-к! Ты не Жук – ты лошара последняя. Мало тебя жизнь терла, зону опять же не топтал, вот и веришь всякой херне. Развели тебя на бабло, как пацана пятилетнего взрослые дядьки. Капусты где столько настриг? И почему в полтахах? Ты вроде в армии был? Или я чего-нибудь не знаю?
– В ней, в кирзухе. Ты думаешь, там хапнуть нечего? Да там столько возможностей «мульки вертеть», что на гражданке и
– Лучше бы чирики все же… Их пока не меняют, только сотенные и полтахи,– Трефовый окинул сожалеющим взглядом «крестника».– Пять чемоданов чириков, мать моя женщина. Миллионер ты хренов.
– Ну, до миллиона там еще пару чемоданов не хватало,– хмыкнул сконфуженно Мишка.– А ты чем промышляешь? Все по вокзалам «лохов пасешь?»
– Ха! Когда это было, Жук? Забудь. Времена переменились. Ты что там, в армии телик не смотрел? Время-то мутное какое сейчас, в самый раз по крупному лохов кидать. Мы с братвой сейчас пирамиды строим.
– Чего, чего строите?– не понял Мишка.
– Пирамиды, Жук, финансовые,– и Трефовый по-быстрому объяснил Мишке не хитрый механизм «разводилова на пирамиде».
– И что, несут бабки?– удивился Мишка.
– Хе-гэ, да еще и в очередях стоят. Ломятся. На «клешнях» номерки пишут, что б значит, никто не лез вперед – без очереди. Чтобы по-честному нам бабло сдать,– Трефовый сплюнул.– Ну, народ у нас. Лох на лохе сидит и лохом погоняет. Даже жалко их бывает, ей Богу.
– И что, менты не вяжутся?– продолжал удивляться Мишка.
– Менты в доле, Жук. Они нынче все ссучились и за зеленую бумажку американскую, готовы задницу лизать. У нас и обменники есть.
– У кого у Вас?– Мишка совсем растерялся.
– У братвы. Формально, конечно, на лошка какого-нибудь записано, а мы вроде как крышуем. Прикрываем бизнесменов – комерсов, чтобы им никто деловарить не мешал. Так что вливайся в дружный коллектив. Ты конечно пока без авторитета и в зоне не был, но авторитет – дело наживное. И зона – она не мать родная, подождет. Успеешь на кичу. Я за тебя слово скажу. Подъезжай завтра вот по этому адресу,– Трефовый сунул Мишке в руку визитку.– Это моя. Я там замдиректора числюсь,– и хлопнув Жука по плечу на прощанье, оставил с открытым ртом.
И завертелся Жук, вписываясь в новый жизненный уклад гражданский. В август 1991-го Мишка въехал на новенькой «девятке» цвета «мокрый асфальт» и с радужными перспективами на будущее?
Группировка, в которую он нырнул прямо из дембельского мундира, была одной из самых авторитетных в городе, а Трефовый – крестный отец Мишкин, в ней с самого основания и до сего дня в руководстве. Так что приняли его, как родного и к делам пристроили.
А когда Мишка не подвел и оправдал на деле оказанное ему высокое покровительство, то стали доверять дела наваристые и к информации допустили, к которой простого «бычару» и на выстрел не пускают.
Про то, что в Москве, что-то затевается, руководство группировки пронюхало по своим каналам загодя. Совсем не просто так, в середине месяца Мишка и еще десяток бойцов оказались в столице.
Формально если, то причиной была какая-то встреча «на высшем уровне», на которой нужно было поприсутствовать и «поиграть мышцами». На самом деле и встречи-то никакой не было.
Поселились на «хазе» у «кореша» Трефового. По одной статье «чалился» он с ним на зоне Воркутинской. «Кореш забурел», «хаза» у него с видом на ул. Горького из пяти комнатищ. И сам раздобрел. « Морду наел» на вольных хлебах такую, что Трефовый его сразу и не признал.
– Ну, ты и шайбу нажрал, Слоняра,– обнял он поддельщика.– Правильное тебе погоняло прилепили. Точно Слон,– а Слон рявкал добродушно в ответ, хлопая Ваську по спине:
– А ты, как был глистоперище, так и ничуть не прибавил. Эх, брат, как мы с тобой седня вмажем, всем чертям тошно будет. Пока не захрюкаю.
– Знакомься, Жук – корефан мой давнишний, вместе зону топтали,– представил Мишке дружка Трефовый.– Эх, какие времена были, какие люди! Не то, что теперь. Слон, ты помнишь Борьку ссученого?
– Это которого на толковище опустили? Погоняло у него было – Мыло. Скользкий гад, га-га-га. Папа велел ему намылить задницу, га, га, га. Крысятничал суконец,– вспомнил Слон.
– Ну да – он. Сука, ушел тогда на волю и сейчас такое бабло наварил, что говорят, корону купил.
– Да иди ты… Параша? Быть не может! За бабло корону? Плюнь в рожу тому, кто языком метет. За такой базар и ответить можно. Может, попутал ты чего, Вась?
– «Плюнь». Солидные люди базарили.
– И че теперь?– впал в ступор Слон.– Эт че получается, закон похеру? Любой петушара в короли на бабле въехать может? Не-е-ет, быть такого не могёт. Сход надо собирать. Ты-то вот, чего не коронуешься? Ходок у тебя в самый раз, авторитет есть, мозги варят и закон блюдешь.
– Да я не рвусь, молодой еще, успею.
– Блин, эти суки короны покупают, а ты «успею»? На каком сходняке этой суке корону вернули?
Трефовый минут пять сыпал именами, а Слон только крякал и чесал толстый загривок.
– Да-а-а, солидняк собрался. Это сколько же он в общак заслал, что такие люди за него слово свое не пожалели замолвить?-
Трефовый назвал сумму предполагаемую и Слон присвистнул:
– Да-а-а. Сучара. И что теперь? Под суками можем оказаться? Ведь его могут поставить Смотрящим на город. Прогибайся выходит или на перо?
– Смотрящим вряд ли, а вот на потоках, в темах, сядет и рулить ими будет – это запросто. И будешь пересекаться по делам с сучарой. Куда денешься?
– Мочить надо, в тихую от паханов. У них своя свадьба, а мы тоже не без мозгов чай,– скосил глазки Слон в сторону Мишки.
– Ты че предлагаешь, Слоняра? Да ежели базар наш кто услышит, то правеж обеспечен и с толковища, с мылом в заднице не уйдешь. Как Мыло. В клифте дубовом зароют.
– Эт да. Ну, значится, поживем и посмотрим, как там оно само по себе дерьмом пообрастет. А, Треф?