Журавли и цапли . Повести и рассказы
Шрифт:
Держись, мальчик Коля! Вот он, враг. Саблю наголо!
Да где там… Увидел Коля петуха, и — деру.
Вернул фуражку знакомому командиру. Что в ней толку, если она Коле храбрости не прибавила. Он другую примерит, горняцкую.
Примерил. Стал по фуражке дела искать. Да где его найдешь, если до шахты далеко, а во дворе ничего похожего на шахту нет. То есть как нет? А колодец? Чем не шахта? Спустился в бадье. Брр! Сыро, скользко, темно. Как заорет:
— Ма-ма! Па-па! Де-да! Ба-ба!
Всех перебрал. Все и отозвались. Во двор выбежали. Ищут Колю, а найти
— Нечистый…
Досталось «нечистому» от мамы:
— Не лазь в колодец, не лазь!
Он и сам не полезет. А фуражку знакомому горняку вернет. Никакого от нее проку. Лучше он с крылышками примерит, летную.
Залез в фуражке на дерево. В одной руке зонтик-парашют держит, другой за дерево держится. Посмотрел вниз, куда прыгать, и… зонтик из рук от страха выпустил. А фуражка сама с головы свалилась. Пусть одни летят. Сам он лучше по дереву спустится. С ветки на ветку… С ветки на ветку… Трах! Сухая попалась.
— Ма…
Первый слог, когда летел, крикнул. Второй, когда на суку повис.
— …ма. — А потом: — Па-па… Ба-ба… Де-да!
Всех перебрал. Все и отозвались. Во двор выбежали, к колодцу кинулись. Прислушались. Молчит колодец. А кто же тогда Колиным голосом вопит? Дерево. Приволокли стремянку. Сняли Колю. Досталось Коле от мамы:
— Не лазь на дерево, не лазь!
Он и сам не полезет. А фуражку знакомому летчику отнесет. Не к лицу она ему. А какая к лицу? Ты как думаешь, какая фуражка Коле к лицу?
Черная курица
В лагере без друзей скучно. Федя, как приехал, стал друзей искать. Митю увидел. Сидит и хнычет. Познакомились.
— Ты чего? — спросил Федя.
— Мама… — сказал Митя.
Ясно, маменькин сынок. Без мамы ни шагу. Как только в лагере жить будет? Он, Федя, тоже маму любит, но больше на расстоянии. Потому что Федина мама, как все: того не смей, этого нельзя. Для чего только Феде руки и ноги? Ладно, в лагере узнает. Затем и приехал. А Митя не узнает. Он, если что, маме напишет. Можно ли ему, например, с Федей по грибы пойти? Пока ответа дождется, грибы сойдут. Нет, Митя в друзья не годится. Лучше Федя за лагерем друзей поищет.
Зашел в кусты ежевики, свистнул. Друг и отозвался. Пискнул в ответ. Пошарил Федя в кустах, нашел друга — птенчика в гнезде. Сидит и пищит, рот шире ворот разевает. Есть просит. Поймал Федя муху. Только хотел птенчику в ротик сунуть, вдруг что-то как налетит — шило в перьях! — и хвать Федю по лбу! Федя как закричит:
— Мама!
А тут Митя. Он тоже возле лагеря прогуливается.
— Ага, и ты свою маму зовешь, испугался, да?
Рассердился Федя:
— Ничего я не испугался. Тебя увидел и передразнил.
Прогнал Митю. А птице, которая его клюнула, кулаком погрозил: своих не узнала!
Дальше пошел настоящих друзей искать. Вдруг слышит, зовет кто-то:
«Квэй!»
К озеру вышел. На кочке жаба сидит. Страшная — ужас! Вся в бородавках, а красивая.
— Ты меня зовешь? — спросил Федя.
«Квэй! — ответила жаба и “ласточкой” с кочки в воду. — Квэй!» — за мной, мол.
Вздохнул Федя и дальше отправился. Где ему с жабой дружить! Он еще с кочки в воду сигать не научился. Ему сухопутный друг нужен. Вот он, его друг, — курица в кустах бродит.
— Цып, цып, цып, — поманил Федя.
Курица подошла. Черная, а глаза красные. Огоньки в углях. Как цапнет Федю за ногу.
«Ма…» — хотел крикнуть Федя, и не крикнул: Митю вспомнил. Услышит Митя, подумает: испугался. А курицу увидит — засмеет.
Рассердился на курицу — не курица, а зверь кровожадный, тигр. Но посмотрел, куда клюнула, и все понял. У Феди на ноге родинка. Курица за зернышко приняла и клюнула. Не от жадности, а от голода. Хорошо, что у Феди в кармане всегда крошки. Покормил курицу и за собой поманил. Хотел в лагерь вести, а потом подумал: лучше он один с черной курицей будет дружить. Увидел сарай: стар, без крыши, зато бочка есть, на боку лежит. Бочка ему и нужна. Он в бочке курицу поселит и кормить будет.
Вот так Федя друга нашел и всю смену за курицей ухаживал: кормил, поил, а раз даже в засаде сидел: лису подкарауливал. Да зря только. Дядя Петя, сторож, сказал:
— У нас лисы сто лет как перевелись. Самый сердитый зверь в лесу — воробей.
Пришла пора Феде уезжать. А курица как? Ее он на кого бросит? На Лену. Лена на вторую смену остается. Она девчонка верная. Про то, как Федя в колодец лазал, никому не сказала.
Из колодца, слышала Лена, звезды видны. Федя полез и, недовольный, вылез.
— Ну что, видел звезды? — спросила Лена.
— Видел, — сказав Федя.
— На что они днем похожи?
— На твою голову! — рассердился Федя. — Твоя голова над колодцем торчала и звезды мешала видеть.
Федя тогда хоть и рассердился на Лену, по потом убедился, что она верная, никому про колодец не рассказала. Ей, Лене, и передал Федя шефство над черной курицей.
Стала Лена потихоньку от всех за курицей ухаживать. Раз приходит, а в гостях у курицы Петр Петрович, из соседней деревни петух. Она его видела, когда с отрядом в колхоз ходила. Ишь, на даровой корм пожаловал. Турнула петуха. Одна с черной курицей осталась. И задумалась. Почему она одна должна, может, другие тоже хотят? Но курица — Федина тайна. Он эту тайну только ей открыл. Разве можно чужую тайну выдавать?
Чужую — нельзя. Но ведь черная курица теперь ее, Ленина. Федя насовсем уехал. И она, Лена, что хочет, то и сделает. Черную курицу в лагерь приведет, и пусть за ней все октябрята второй смены ухаживают. Вторая уедет — третья будет шефствовать. А зимой… Впрочем, что будет зимой, Лене не хотелось думать. До зимы было так далеко. Много раз навещала Лена курицу.
Однажды вошла Лена в сарай и ахнула.
А потом и весь лагерь ахнул, когда Лену и черную курицу увидел. Да не потому ахнул, что их увидел, а потому, что вслед за Леной и черной курицей — шумные и веселые — катились восемь желтых шариков. Черная курица вела в лагерь свое потомство.