Журнал «Если», 1993 № 08
Шрифт:
— Вот так, — продолжал Шанкар, снова поворачиваясь к Рэйфу, — теперь каждую ночь весь мир, подчиняясь излучению, погружается в сон. Но мне волна излучения дарит силу, заключенную в их разбуженных ночных желаниях. Их страсти собираются во мне, чтобы дать мне власть над жизнью и смертью. Можно ли справиться с темной силой всего человечества, скажи, мой будущий сын?
— Эб, — сказал Рэйф, не поворачивая головы, — как у тебя дела, Эб? Ты знаешь больше всех нас об излучении и, без сомнения, сможешь прорваться, раз уж мне это удалось. Мне нужна помощь, Эб. Ты знаешь какая.
— Мой будущий сын, — сказал
— Лукас!
Слово, прорвав плотину, вырвалось из уст Эба, словно его вытолкнуло каким-то внутренним взрывом.
— Лукас! — крикнул Эб. — Ко мне! Быстро!
Все три овчарки были уже на ногах и, забыв про Рэйфа, напряженно вглядывались в одно из окон. Рука Шанкара приподнялась, но застыла в воздухе. Зашуршали ветки, а затем через открытое окно в комнату серой тенью ворвался Лукас.
Псы ощетинились и зарычали. Тот, что у входа, оказался ближе всех к волку; шерсть на его загривке встала дыбом; не переставая глухо рычать, он низко пригнулся к полу. Лукас огляделся, посмотрел на Эба, потом перевел взгляд на Шанкара.
Медленно и беззвучно Лукас шел вперед, словно не замечая пса, глядя сквозь него. Рычание овчарки становилось все громче, ему вторили голоса двух других собак, но ни одна из них не двинулась с места. Не обращая на них никакого внимания, Лукас шел через комнату. Когда он приблизился к одной из овчарок, рычание стихло, пес пригнулся к земле, все ниже, ниже, и наконец, когда волк поравнялся с ним, рычание перешло в жалобное повизгивание. Он повалился перед ним на спину и засучил лапами, словно щенок, не переставая скулить и пытаясь лапой тронуть волка.
Несколько секунд Лукас постоял над повизгивающим псом и, даже не взглянув на него, спокойно продолжил свой путь — мимо Рэйфа, туда, где у трона стояли остальные собаки.
Те зарычали громче. Они нервно переступали лапами и, казалось, хотели, но никак не могли сдвинуться с места, словно их удерживала невидимая цепь. И только когда Лукас подошел к ним, они, не выдержав, сорвались на визг.
— Смотри на них, Шанкар! — вдруг свободно и громко зазвучал голос Эбнера. — Никакая дрессировка, никакое излучение не могут пересилить их страх перед волком. Рэйф прав, настоящий контроль над сознанием глубже. Инстинкт не позволяет твоим псам сдвинуться с места.
Лукас прошел мимо скулящих овчарок, остановился, поднял глаза на Шанкара и посмотрел тем же долгим взглядом, каким недавно смотрел на Повелителя демонов.
— Маленькие, глупые человечки, — сказал Шанкар. — Они всегда были нелепы.
Воздетая рука стала опускаться, и, как только коснулась подлокотника кресла, в изящной резьбе открылось маленькое отверстие, полыхнув вспышкой света.
Лукас взвыл. Его отбросило назад, по комнате разнесся запах паленой шерсти. Слабеющие лапы не держали его, глаза остекленели, и наконец он рухнул на бок, в последнем усилии пытаясь приблизиться к Габи, чтобы встать между ней и Шанкаром.
За эти несколько секунд мир будто заново открылся Рэйфу. В нем снова проснулась способность проникать в душу другого существа, и он соединился душой с Лукасом. Он был волком и знал все, что волк любил и что терял, решив подняться на врага, который был слишком хорошо вооружен.
— Нет, — сказал он Шанкару и словно со стороны услышал свой голос. Эб стоял возле Лукаса на коленях, осматривая косматую шею зверя. Шанкар сидел, не двигаясь, его пальцы все еще лежали на подлокотнике кресла. — Нет, — повторил Рэйф. — На этот раз умеешь ты!
Боль и гнев смешались в его душе. Он поймал взгляд Шанкара. Слова были не нужны. Все было понятно и так — им вдвоем предстоит идти вместе до конца, и назад вернется только один.
— Лукас был последним, — сознание Рэйфа передало сознанию Шанкара. — Последним из тех, кто боролся против тебя и погиб. Ни одно живое существо больше не будет убито тобой.
Время и пространство изменялись вокруг них. Граница между иллюзией и реальностью растаяла, потому что единственной, имеющей смысл реальностью оставалось расстояние, разделяющее Рэйфа и Шанкара. Мир стремительно уменьшался. Вся Вселенная сворачивалась, усыхала до размеров сферы, центром которой оказались два человека, вставшие друг против друга. Все словно вывернулось наизнанку: каждая малая часть была больше той части, из которой исходила: Солнечная система больше усохшей Вселенной, Земля больше Солнечной системы, остров больше Земли, дом больше острова, а несколько шагов между Рэйфом и человеком на троне больше…
Да, расстояние, разделяющее их, было меньше двадцати футов и одновременно длиннее, чем путь вокруг Вселенной.
Они боролись один на один. На каждого был направлен поток излучения — из комнаты и острова, из Земли и Вселенной, — потоки тех сил, которые они знали лучше, чем кто-либо из живущих на Земле.
Как две невидимые реки огня — одна светлая, другая темная, — эти силы вливались в противников, вставших друг против друга.
Рэйф сделал шаг… куда?.. к трону?
Пальцы Шанкара коснулись подлокотника кресла, и в открывшемся отверстии снова полыхнул свет; но теперь луч лазера должен был обежать вокруг всей Вселенной, искаженное пространство погасило его, и он исчез, не достигнув цели.
Рэйф сделал еще шаг. В комнате стало темнее.
— Волк был только зверем, — услышал, он, — и во имя простого зверя ты выбрал смерть вместо жизни.
— Он был частью этого мира, — ответил Рэйф. — Именно ты заставил его выбрать смерть вместо жизни.
Теперь зал совсем исчез во тьме; были освещены только они вдвоем.
— Даже не это важно, — сказал Шанкар.
— Все важно, и это особенно, — сказал Рэйф. Он шел вперед, преодолевая силу, отталкивающую его от трона. Как будто он брел в воде, с каждой секундой становившейся все более вязкой. Свет совсем исчез, но Рэйф в нем уже не нуждался и в темноте продолжал двигаться туда, где сидел старик.
— Тебе уже никогда не быть моим сыном, — сказал Шанкар. — Я говорил тебе, что бесполезно меряться силой со мной, но ты не поверил. Ты не прошел и половины пути.
— Я все еще иду, — сказал Рэйф.
Исчез воздух. Дышать стало нечем. Ушло все тепло, кроме того, что хранило его тело. Холод и удушье неудержимо наваливались на Рэйфа, пытаясь сломить его волю, но он продолжал идти.
— Ты уже почти покойник, — настигла его мысль Шанкара. — А я жду тебя здесь, напоенный силой тех, кто умер. Все, что в тебе осталось, это крохи тех, кто еще жив, кто еще мечтает о воздухе и оплакивает умирающего волка.