Журнал «Если», 1997 № 05
Шрифт:
— Молчать!
В рубке воцарилась полная тишина.
— Если бы вы были повнимательнее, — капитан говорил почти спокойно, — то заметили бы, что у меня выдвинуты все орудийные башни, а пушки «Нова» нацелены на ваше корыто, так что лучше ему даже не двигаться. И вам тоже. — Он повернулся к полицейскому: — Немедленно откройте люк, натягивайте скафандр и выметайтесь отсюда!
Люк со скрежетом отворился. Теплый воздух тут же улетучился с корабля, лишь прошелестели страницы бортового журнала и бухгалтерских
— Теперь вы, Онсвуд! — велел капитан, с минуту подождал и мотнул головой в сторону советника Раппорта: — А вы просто повернитесь!
Советник Раппорт вылетел с корабля с несколько большей скоростью, чем можно было ожидать от малосильной тяги скафандра.
— Посерт, — встревоженно спросила Иллайла, — ты спятил?
— Нисколько, радость моя, — радостно ответил ей капитан. — Сейчас мы с тобой рванем отсюда как можно дальше и вместе начнем новую, замечательную, преступную жизнь!
— Но, Посерт!..
— Ты привыкнешь, — успокоил ее капитан. — Я же привык. Такая жизнь куда лучше жалкого прозябания на Никкелдепейне!
— Тебе не уйти, — сказала Иллайла. Лицо ее было бледно. — Мы предупредили, чтобы сюда на всякий случай были выдвинуты крейсеры и истребители противокосмической обороны…
— Ничего, справимся! — заявил капитан и протянул руку к панели управления. — Да они и не станут стрелять, пока ты у меня на борту.
— Ты ничего не понимаешь! — Иллайла, казалось, была в отчаянии.
— Ты не сможешь оставить меня здесь!
— И кто же мне помешает? — осведомился капитан.
— Посерт, послушай: теперь я мадам советница Раппорт!
— Вон оно что… — Они помолчали. Совершенно подавленный, он спросил: — И давно?
— Уже пять месяцев.
— Великий Патам! — воскликнул капитан. — Значит, сразу после Моего отлета… Вы что же, были обручены?
— Да, были. Тайно, — призналась Иллайла. — И я считаю, что имела на это право.
— Полагаю, что да. — Теперь капитану было уже все равно. — Ну Хорошо. Люк открыт, твой муж ждет тебя, так что проваливай, радость Моя!
Оставшись в одиночестве, капитан запер наружный и внутренний люки шлюза, включил подачу кислорода и от души выругался. Заверещал сигнал коммуникатора.
— Посерт! — раздался из динамика голос советника Онсвуда. Голос звучал вполне дружелюбно, но трусовато. — Мы можем лететь? Или ваши пушки по-прежнему нацелены на нас?
— А да-да, пушки!.. — Капитан чуть сместил прицел. — Можете убираться восвояси, да поскорее!
Полицейский крейсер тут же исчез.
Но со всех сторон к «Удаче» приближались боевые корабли, а далеко внизу виднелись истребители противокосмической обороны. Вот они развернулись и вышли на новый виток спирали, поднимаясь все выше.
С минуту капитан размышлял. Истребители сделали новый виток. Он врубил вспомогательные двигатели, развернул корабль носом к планете и дал ему шпоры. Проносясь сквозь строй истребителей, он успел заметить несколько разрозненных вспышек и разрывов. Оказавшись ниже противника, он резко вывел «Удачу» из пике. Корабль протестующе застонал. Истребители развернулись и устремились в погоню. Капитан выбрал ближайший и повернул пушки в его сторону.
— …а на закуску врежу посередке! — пробормотал он сквозь сжатые зубы.
С-с-с-с-вжжик!
Вжжик-тяга! Что за чушь? Откуда?..
— Малин! — ревел капитан, барабаня в запертую дверь капитанской каюты. — Я знаю, что это ты, Малин! Немедленно отключи ее! Ты же убьешь себя!
«Удача» вдруг вздрогнула всем корпусом, подпрыгнула, кашлянула и продолжила полет на собственных двигателях.
— Малин! — не унимался капитан, прикидывая, на сколько световых лет их унесло от Никкелдепейна. — Что с тобой, Малин?
Посерт бросился в грузовой отсек, надеясь найти там подходящий инструмент, чтобы вскрыть дверь. Несколько секунд — и часть стальной двери ухнула внутрь; Посерт ввалился следом. Он успел еще заметить краткий отсвет оранжевого пламени, полыхавшего над кону-сом из скрученных проволочек, потом пламя погасло и проволочки с легким стуком упали на крышку стола.
За столом на полу он не сразу заметил маленькую скрюченную фигурку. Колени у него сразу стали ватными.
Огромные карие глаза открылись и посмотрели на него.
— Ничего себе! — пробормотала Гот. — Сил ни капельки не осталось… А как есть хочется!..
— Вот я тебя сейчас так выпорю, — заорал капитан, — что неделю сидеть не сможешь! И если ты еще хоть раз посмеешь…
— Не кричи! — потребовала Гот. — Я есть хочу!
Минут пятнадцать она без перерыва что-то жевала и глотала. Потом отвалилась на спинку стула и вздохнула.
— Возьми еще ягодного желе, — предложил капитан. Гот все еще была бледна.
— Больше не могу… — Она помотала головой. — Между прочим, это первые разумные слова, которые я от тебя слышу с тех пор, как ты сломал дверь и влетел сюда, ругая Малин на все лады… Кстати, у Малин есть дружок!
— Помолчи. — Капитан задумался. — А что, настоящий друг?
— Ну да. В прошлом году познакомились. Хороший парень, из города. Они поженятся, как только Малин достигнет брачного возраста. Она тебя просила вернуться на Каррес только потому, что у нее было предчувствие: тебя ждет ужасная беда.