Журнал «Если», 1997 № 08
Шрифт:
— Ваши инстинкты подали вам верный сигнал. Крен нештатный. — Рейл не сводил глаз с мигающих полосок. — В том, что мы избавились от оомемианов, сомнений нет, однако при этом мы причинили кораблю некоторый урон. Теперь я не могу заняться поиском низшей формы жизни, вроде земной. Придется лететь туда, где есть пригодные для корабля ангары, чтобы я мог приступить к ремонту. В этом секторе полно нейтральных цивилизаций.
Над пультом появилась голографическая проекция. Рейл уставился на нее.
—
Миранда пожала плечами, положила в рот очередной ломтик и облизала с пальчиков кетчуп и жир. В этой позе она показалась Кервину смутно знакомой.
— А я ведь тебя знаю! Ты была одной из финалисток конкурса красоты на прошлогоднем выпускном балу.
Она одарила его мимолетной улыбкой.
— Правильно. Ну и что?
— Ты не выиграла конкурс. Я все недоумевал, почему. До сих пор не пойму. Ты была гораздо красивее остальных финалисток. Такой и осталась.
— Конечно! Но вышла загвоздка с соревнованием талантов. Сам знаешь: одна вроде как играет на каком-нибудь инструменте, другая танцует, третья рассказывает стишок. Я тоже все это могу, но ведь это такая муть! К тому же меня как раз пригласили на лыжную прогулку, и мне пришлось выбирать: лыжи или конкурс. Хотя что тут выбирать! А ты проголосовал бы за меня?
— Хоть сто раз подряд! — последовал восхищенный ответ. — Но я в том году не участвовал в голосовании: голосовать могут только студенты предпоследнего и выпускного курсов, а я все еще второкурсник. Ты на предпоследнем?
— Ага.
— Всего год разницы.
— Нет. — Она высокомерно улыбнулась. — Не год, а целая вечность.
— Полагаю, из этого следует, что ты отказала бы мне, если бы я пригласил тебя на свидание?
— Именно это и следует.
— Но сейчас, сестренка, у тебя как раз свидание с ним. И со мной, кстати. — Кипяток бросал на нее плотоядные взгляды.
Она покосилась на него, потом опять посмотрела на Кервина.
— Если вы воображаете, что это свидание, то должна вас расстроить: я не встречаюсь с придурками и занудами.
— Значит, я тебя устраиваю?
— Последний эпитет относится к тебе, — сказал Кипяток Кервину.
Кервин хмуро посмотрел на него, потом смущенно обернулся к Миранде.
— Я не играю в американский футбол, но это еще не делает меня занудой.
— Я никого не собиралась обидеть, — сказала она ласково. — Что поделаешь: он, — кивок в сторону Кипятка, — придурок, тот, — жест в направлении Рейла, — вроде как инопланетянин, вон тот, — она подняла глаза на Измира Астараха, любопытно поглядывавшего на нее сверху единственным синим глазом, — вообще неизвестно кто.
Кипяток неаппетитно ковырялся в зубах заскорузлым ногтем.
— Ты ездила на джипе с Обольстительным Принцем?
— Есть только один метод узнать, является ли твой знакомый Обольстительным Принцем, — метод проб и ошибок, — ответила она. — Чутье мне подсказывает, что оба вы не Принцы даже наполовину. Измир — и тот, кажется, дал бы вам фору.
При этих словах Измир заверещал от удовольствия, мигом отрастил четыре крылышка и беспорядочно запорхал по кабине, пробуя на лету все спектры радуги. Оставалось гадать, стало ли это реакцией на отпущенный Мирандой комплимент.
— Хоть кто-то счастлив. — Кипяток указал на ее тарелку. — Поделишься картошечкой?
— Угощайся. — Она протянула ему тарелку. — Когда мы все подберем, я смогу придумать добавку. — Она помахала Кервину пакетиком с леденцами. — Хочешь?
— Нет, спасибо, — чопорно ответил он. — Лучше подожду, пока мне захочется настоящей еды.
Она ни капельки не оскорбилась.
— Как знаешь.
Покончив при помощи Кипятка с картошкой, она добилась от синтезатора двойной порции пломбира со взбитыми сливками, орехами, вишнями, корицей и мускатным орехом; все это она умяла в поразительно короткий срок. У Кервина это зрелище вызвало тошноту. Он недоумевал, каким образом ей удается сохранять такую лакомую фигурку при столь чудовищном питании.
Он считал подобное явление верхом несправедливости, о чем и поведал Рейлу.
— А почему должно быть иначе? Вселенной глубоко безразличны индивидуальные помыслы, желания, рассуждения. На Пруфиллии, скажем, распространена вера в «Арк-Ной-Пласна», что, если придерживаться нормативной лексики, переводится примерно так: «Все до лампочки». Жизнь чересчур коротка, существование лишено смысла, сама Вселенная не имеет цели. Такова истина.
— Мрачноватая философия, — сказал Кервин.
— Космос полон мрака, мой юный друг. Сейчас у вас появился шанс в этом удостовериться. Из этого, впрочем, не следует, что в ней надлежит маяться от скуки. Все мы — сгустки атомов и прочих частиц, болтающиеся туда-сюда, обретающие на мгновение сознание, а потом снова разлетающиеся, чтобы войти в состав деревьев, звезд и жареной картошки. Прежде чем трансформироваться в энергию, некоторые парят в космосе, наслаждаясь чем-то вроде бессмертия и единения со всем сущим. Дальнейшее случайное соединение частиц может иметь любые последствия: появится хоть булыжник, хоть новое мыслящее существо.