Журнал «Если», 1997 № 08

Фостер Алан Дин

— Или жареная картошка, — подытожил Кипяток, оказывавший Миранде помощь в поедании блюда.

— Размышляя о реинкарнации, я почему-то представлял себе нечто иное, — пробормотал огорченный Кервин.

— Я говорю не о реинкарнации, — возразил Рейл, — а об участи составляющих вас атомов, после того как вы перестаете быть мыслящим существом.

— С ним это уже случилось в шестилетнем возрасте, — вставил Кипяток.

— На дураков не обижаются. — Безутешный Кервин направился в глубь помещения, где обмотал голову лентой пищевого синтезатора и воинственно заказал «банана-сплит».

Рейл

покосился на него и одобрительно улыбнулся.

— Наконец-то и вы уяснили, что к чему.

Кервин с отчаянием набросился на гору еды, которая оказалась на удивление прохладной и вкусной. Даже бананы оказались свежими. Он восхитился достижениями цивилизации, способной синтезировать столь сложное блюдо на основании одних мыслей. Впрочем, по сравнению с путешествием быстрее скорости света это, видимо, было легкой задачей.

— Теперь вам лучше позаботиться о равновесии, — объявил Рейл. Кервин поспешно доел мороженое и заковылял обратно к креслу. — Мы замедляемся до субсветовой скорости. По крайней мере, я на это надеюсь. Из-за поломки, сопровождавшей наше бегство от кораблей оомемианов, нас могут ожидать кое-какие осложнения.

— Например? — испуганно спросил Кервин.

— При пороговом переходе мы можем рассыпаться — на сей раз окончательно.

VI

Кервин застонал. Его терпению пришел конец.

— Ты когда-нибудь заткнешься? Разве ты не слышал, что он сказал? Нам всем грозит смерть. — Он вцепился побелевшими пальцами в ручки кресла.

— Чепуха. — Миранда сопроводила это безапелляционное заявление громкой отрыжкой и, смутившись, добавила: — Мы не умрем.

— Почему? Откуда такая уверенность?

Она снисходительно улыбнулась. Она была ослепительно хороша, и ее не могла испортить даже струйка кетчупа, все еще вытекающая из угла чувственного рта.

— Потому что я к этому вроде как еще не готова.

В следующее мгновение Вселенная перекувырнулась вверх тормашками. Когда она вместе с желудком Кервина вновь приняла надлежащее положение, в иллюминаторе уже не было черно: там красовалась сине-бело-бурая и с виду необитаемая планета. Не надо было иметь диплом астронома, чтобы догадаться, что это не Земля. Тройные полярные кольца, потолще, чем у Урана, свидетельствовали об этом со всей определенностью.

Как только у Кервина отлегло от сердца, корабль завертелся, как обезумевшее веретено. Кервин зажмурился, прислушиваясь, как Рейл по-инопланетному бранится в микрофон. К его удивлению, из динамиков раздалась чья-то ответная ругательная тирада. Разобрать слова было невозможно, речь напоминала гудение.

Обмен оскорблениями достиг предельного накала, после чего внезапно воцарилась тишина.

— Готово, прибыли, — оповестил пассажиров Рейл.

— Куда?

— На Недсплен. Нейтральная планета, самая удачливая и процветающая. Приятное местечко как для местных жителей, так и для запыхавшихся путешественников. Атмосфера и сила тяготения придутся вам как раз впору. К тому же недсплениды сильно поднаторели в коммерции. Их планета — что-то вроде перекрестка в этой части галактики. Мы поступили логично, что прибыли сюда с визитом: ведь нам надо опасаться оомемианских шпионов. Здесь

так суматошно и людно, что мы, если повезет, сумеем затеряться в толпе.

Кервин вжался в кресло: планета неслась им навстречу с угрожающей скоростью.

— Не будем сворачивать в мелкий космопорт. — Судя по всему, Рейла ничуть не пугало катастрофическое сближение. — Раз мы прилетели в очевиднейшее место, то и опустимся в очевиднейшей точке.

К облегчению Кервина, падение сменилось скольжением вдоль поверхности. Под ними расстилалось мелкое море — видимо, огромный залив. Дальше потянулись леса и сельскохозяйственные угодья, еще дальше — нескончаемый город, все постройки которого походили на останки насекомых, давным-давно угодивших в паутину.

— Олвин, столица Недсплена, — сообщил Рейл.

Кервин нахмурился.

— Столица столь обширной цивилизации именуется просто Олвином?

— А вы чего ожидали? Имперского блеска, царского престола?

— Не знаю… Просто я подумал, что на языке недспленидов это слово должно означать что-то важное.

— По-моему, оно вообще ничего не означает. Понятия не имею, почему они назвали город Олвином. — Он наклонился к приборам. — В центральном порту опускаться не станем: там пробка будь здоров. По городу разбросано много портов помельче, где наше прибытие не вызовет подозрений.

Корабль взмыл на несколько тысяч футов, чтобы дождаться разрешения на посадку. Кервин и его спутники любовались бесконечным разнообразием летательных аппаратов, снующих вокруг порта. В отдалении тянулись в небо башни из металла, пластика и каких-то неведомых строительных материалов.

Рейл что-то сказал в микрофон, и корабль начал снижение, на сей раз медленное, погружаясь в лишенные света стальные ущелья. Кервину посчастливилось побывать однажды в Большом Каньоне, и ощущение было похожее. Еще несколько минут — и корабль сел. Кервин с облегчением высвободился из фиксирующего поля.

— Здорово снова оказаться на земле!

— Это еще не земля, а только посадочная платформа порта. Настоящая поверхность простирается гораздо ниже. Недсплен — старая и сильно застроенная планета. Вспомните: у вас новые города тоже строятся на фундаментах старых, только здесь нижние ярусы продолжают эксплуатироваться.

Кервин не успел поразмыслить об услышанном: Рейл повел их наружу, навстречу чуждым картинам и ароматам. Кервин всегда считал себя человеком с воображением, но одно дело общаться с двумя инопланетянами — Рейлом и Измиром, и совсем другое — очутиться в гигантском помещении непонятной конструкции, в самой гуще невиданных созданий.

Людей здесь не было. Зато кишмя кишели все прочие мыслимые и немыслимые жизненные формы. Самые миниатюрные из местного люда имели в высоту не более восемнадцати дюймов, самые рослые превышали восемь футов. У этих гигантов была регулярно отслаивающаяся пергаментная кожа. Падая на пол, она растворялась, как кристаллизованный мед.

Здесь были свои млекопитающие и рептилии, свои насекомые и двоякодышащие, попадались и те, кто разгуливал в скафандрах с водой. Все это шагало, бегало, скользило, прыгало, летало в конкретных направлениях, демонстрируя решительность и поспешность.