Журнал «Если», 1997 № 08
Шрифт:
Он мастерски присвистнул.
— Скажем, таких дивных мест, как Пруфиллия, вы нигде больше не сыщете. Другие расы относятся аналогичным образом к родным очагам.
Где-нибудь на Варниале неплохо провести отпуск, но жить там как-то не хочется.
Но, невзирая на расстояния и прочие трудности, способ ущипнуть неприятеля всегда найдется. Одно дело — послать кого-нибудь, вроде меня, сеять смуту, и совсем другое — отгрохать военный крейсер. Я, скажем, наскреб деньжат на свою посудину и сумел проникнуть за защитные экраны оомемианов. Стороны постоянно наносят друг
Отсюда и мой интерес к Измиру, возникший, лишь только я о нем узнал. Вы не поверите, какой таинственностью окружили его оомемианы! Но я все равно узнал о проекте «Измир» и умыкнул объект у них из-под самого носа.
Он гордо глянул на Измира, с ленцой выделывавшего свои непрекращающиеся трюки.
— Если начистоту, то я уже и сам не понимаю, зачем во все это ввязался. Мне в голову не приходило, что оомемианы устроят охоту за столь бесполезной штуковиной. Что с того, что он на вас реагирует, болтает какую-то чепуху? На ваши вопросы он все равно не даст ответов. Вы не знаете, понимает ли он вас, и в любом случае ни за что не поймете его, если он даже вздумает вам ответить.
Что действительно делает его уникальным — так это способность менять форму. Других подобных умельцев не сыскать, хотя ходят разные слухи. Кроме того, он, кажется, может по собственной прихоти менять плотность. Я все время тревожусь, что он возьмет и продерется сквозь обшивку корабля, когда я буду находиться рядом. Он на это вполне способен. И что примечательнее всего, изменение плотности нисколько не влияет на его умение парить в воздухе.
— Похоже, — прокомментировал Кервин, — мои соплеменники тоже с интересом взялись бы за изучение такого неуязвимого создания, способного менять форму и плотность. Особенно, если оно единственное в своем роде.
— Одно-одинешенько! — подтвердил Рейл. — Единственный Астарах в природе. В противном случае вряд ли оомемианы так стремились бы заполучить его назад.
— Наверное, они хотят разгадать с его помощью тайну левитации.
— Не знаю. Может быть. Во всяком случае, я не собираюсь его возвращать. Значение имеет не столько то, почему он так важен, сколько то, что он важен именно для оомемианов.
— Если вы не находите Измиру иного применения, то всегда можете поиграть с его помощью в кегли.
— М-да… Между прочим, идея принадлежала ему. Он ведь всегда занимается только тем, чем сам захочет, и умеет сообщить о своем намерении, перейдя к делу. В оздоровительном центре мы оказались по чистой случайности. Я слонялся по окрестностям — сплю я мало, а в ваших небольших поселениях бывает трудно найти себе занятие в темное время суток. Видимо, его заинтересовало движение шаров, посылаемых другими игроками. Для того, чтобы указать на свое желание заняться тем же, он просто убрал свой глаз и руки и покрылся отверстиями для моих пальцев. Откровенно говоря, мне самому стало любопытно. Необходимость вычислять оптимальную синусоиду стимулирует
— Большинство приходит в кегельбан не за этим.
— Неужели? Это для меня очередной сюрприз. Я, конечно, не бросал Измира, а просто делал нужные движения, а он — все остальное. Спустя некоторое время ему надоели ограничения, и он попробовал перемещаться произвольно, чем и привлек внимание вашего друга. Это привело меня в замешательство, хотя обычно мне удается вывернуться с помощью красноречия из любой щепетильной ситуации с туземцами.
Не знаю, было ли это развлечением для Измира. Не уверен даже, что он поймет это слово. Вообще не знаю, понимает ли он что-нибудь. Я даже не знаю до сих пор, что это — живое существо или машина. А теперь, Кервин, вернитесь в кресло. Мы стартуем.
Кервин был заворожен открывшимся видом. Он стоял у Рейла за спиной, разинув рот.
Внизу лежал залитый лунным светом лес, чуть поодаль виднелись горы Сангре де Кристо. Рейл заставлял корабль медленно вращаться, чтобы позволить приборам засечь любые эфирные помехи. К таковым относились бы, к примеру, переговоры оомемианов.
— Пока все чисто.
— А земляне? — спросил Кервин. — Вы не боитесь появиться на экране местного радара? Альбукерке — важный узловой пункт Федерального управления авиации, а в южной части штата имеется крупная база для испытания ракет.
На него взглянули три глаза пилота.
— Против таких простых методов обнаружения нетрудно выставить заграждение. Меня беспокоят только оомемианы: их приборы могут пронизывать любое защитное поле.
Кипяток занял позицию у дальнего края окна и жадно впитывал быстро меняющийся пейзаж.
— Балдеж!
— Думаю, сейчас бесполезно просить вас высадить меня у дома, — сказала из кресла Миранда. — Вряд ли это окажется вам по пути.
— Тысячи извинений! — откликнулся Рейл, скользя кончиками щупалец по поблескивающей серебряной ленте. — Нам нельзя здесь задерживаться.
Корабль набрал скорость, покидая земную атмосферу. Видимо, он двигался феноменально быстро, тем не менее Кервин совершенно не ощущал движения. Единственным свидетельством перемещения в пространстве была легчайшая вибрация.
Они уже поднялись на высоту не менее двенадцати миль. К северу были видны огни Альбукерке, дальше — очаги света поменьше, видимо, Таос и Санта-Фе. Темная поверхность планеты была усеяна мелкими городами, испускавшими сияние, как драгоценные камни.
— Какую скорость может развить ваш корабль?
— Даже не хочется говорить — модель-то старенькая.
Миранда привстала.
— Где тут у вас дамская комната?
— Удобства расположены в холле, через который мы прошли, первая дверь направо. Боюсь, вам будет трудновато разобраться в оборудовании, но это ничего: делайте, что вам надо, все остальное оно возьмет на себя. Оно специально сконструировано для того, чтобы отвечать потребностям самых разных видов, и отлично себя зарекомендовало.
— Ладно, проверим. — Она зашагала к двери. — Выбора у меня все равно никакого.