Журнал «Если», 1999 № 08
Шрифт:
— Понимаешь ли ты? — спросил медведь.
Я покачала головой и с трудом оторвала взгляд от люка на шести болтах.
— Ты о чем?
— Как мы тут оказались?
— Это Разрыв. Наверное, снова проделки эйгоров.
— Да, это они. Но как?..
— Не знаю, — созналась я.
Этого никто не знал. Нам оставалось наблюдать результаты. Остатки переживших Разрыв кораблей, которые людям удавалось найти, неизменно походили на плавающие в пустоте мусорные баки. Корабли словно выхватывали из нашей Вселенной, прокручивали в невиданных
Зато как нас интересовали трупы! Несмотря на строжайшую секретность, ходили слухи о каких-то большеголовых страусах и прочих уродах. Теперь и у меня было, что к этому добавить: живой плюшевый медведь и стая разноцветных змей…
И еще: согласно тем же слухам, во всех пяти тысячах кораблях, угодивших в Разрыв, не осталось ни единого человеческого тела. В наш континуум никто не мог вернуться.
— Сломано не все, — сказал Сынок. — Мы весим столько же.
Тяготение действительно не изменилось — сама я как-то упустила это из виду.
— Кстати, мы по-прежнему дышим, — добавила я. — И ко всему еще мы с тобой с одной и той же планеты. Скорее всего, основы остались незыблемыми.
А это означало, что, возможно, уцелели стандарты связи, хотя формы могли измениться. Связь входила в сферу моей компетенции, но я все равно поежилась. Кораблем управляют компьютеры. Как взаимодействует десяток различных систем? Если несогласованно, то наши часы сочтены. Нас ждет тьма, холод, вакуум…
Я открутила все шесть болтов и с трудом откинула крышку люка.
— Скажи-ка, Женева, — обратился ко мне Сынок, заглядывая в следующий коридор, — как сюда могли пролезть змеи?
Я недоуменно покачала головой. Существовали проблемы поважнее.
— Я хочу найти капитанскую рубку. Хотя годится любой компьютерный терминал. Что ты видел до того, как забрел ко мне в каюту?
Сынок кивнул.
— В том конце коридора. Но там были… всякие. Мне не понравилось. Я пошел в другую сторону.
— Что там было? — спросила я.
— Мусорная корзина, — ответил он. — Сисястая!
— Да уж, лучше поищем здесь, — согласилась я.
Мы быстро забрели в тупик. Глухая стена была увешана круглыми светящимися дисплеями. На каждом из них мерцали концентрические круги разной ширины. Такие фигуры могут содержать массу информации, только нужен хороший сканер, чтобы ее считывать. Это наводило на мысль об искусственном устройстве, а не живом организме. Хотя кто знает, что во что здесь превратилось.
Медведь валко расхаживал вдоль глухой стены. Я провела рукой по Дисплеям, потом встала на колени, чтобы нащупать место соединения пола и стены и понять, есть ли там шов.
— Что там?
— Ничего не вижу, зато что-то чувствую. Какое-то вздутие…
Тупик вместе со всеми дисплеями превратился в раскрытый клапан. Неодолимый поток воздуха всосал нас в
Казалось, сферическое помещение никак не отделено от космической бездны. Однако тот факт, что мы продолжаем дышать, указывал на наличие прозрачной оболочки. Глядя на внешние обводы корабля, я ужаснулась его размерам: они представлялись мне гораздо более скромными. К оболочке прилипли пять-шесть круглых туманностей, испускающих, наподобие заходящего солнца, неяркий оранжевый свет. Я висела на стальном столбе, похожем на корабельную мачту: он начинался у люка и достигал центра сферы. От столба тянулись в разные стороны канаты, привязанные к висящим в воздухе опорам. Все канаты и сам столб были усеяны шарами размером с человеческую голову, покрытыми, как щетиной, то ли пластмассовыми трубками, то ли китовым усом. Уплывая от нас, шары квохтали, как куры в курятнике.
— Господи! — взвизгнул Сынок по-русски.
Клапан, через который нас засосало в этот ад, остался открыт и призывно лязгал, грозя вот-вот закрыться. Я оттолкнулась от столба. Медведь вцепился в меня мертвой хваткой. Выплюнув нас обратно, клапан захлопнулся.
Мы лежали на полу, пытаясь отдышаться. Глухая стена опять выглядела тупиком.
Медведь выпустил мою руку и встал на задние лапы.
— Лучше разведать в другой стороне, — предложил он.
Мы преодолели люк о шести болтах в обратном направлении и прошли мимо моей каюты. Теперь коридор удивлял меня пустотой. На моем корабле такой коридор был обложен всевозможными трубами, проводкой, рябило в глазах от люков, платформ, дверей кают…
Отойдя от моей каюты на несколько ярдов, мы свернули за угол. Там мы увидели несколько пустых каморок. Сынок испуганно застыл.
— Здесь, — пролепетал он. — Корзина была здесь.
— Была, да сплыла, — успокоила я его.
Миновав еще один люк на шести болтах, мы проникли в помещение, отдаленно напоминающее командный пункт. Его сходство с капитанской рубкой моего корабля придало уверенности.
— Попробуй, — предложил медведь.
— Попытаюсь. Где терминал?
Он указал на изогнутую скамью перед квадратной пластиной, лишенной клавиатуры и микрофона. На терминал это не очень походило, разве что сама пластина могла оказаться дисплеем. Стыдиться было нечего, и я обратилась к пластине. Та, естественно, не отозвалась на мой оклик.
— Не то. Что-то еще, — подсказал мой плюшевый спутник.
Мы долго осматривали кабину, но ничего не нашли.
— Похоже на капитанскую рубку, только без приборов управления, сказала я. — Наверное, мы не знаем, чего искать.