Журнал «Если», 2002 № 10
Шрифт:
Стараясь сохранять дистанцию в два метра, мы сошли с пермапластовой дорожки и гуськом двинулись за капитаном по гладкой каменной поверхности. Так, медленно и осторожно, мы шагали примерно час и наконец остановились у границы базы.
— Теперь всем смотреть внимательно. Сейчас я подойду вон к той глыбе льда и покажу вам нечто такое, что всем необходимо знать — если хотите выжить.
Капитан уверенно двинулся вперед. Пройдя шагов десять, он остановился.
— Для начала я разогрею эту скалу. Всем опустить фильтры. — Я поспешно нажал кнопку под мышкой, и на мой зрительный
— Эти штуки остывают быстро, — проговорил капитан и, наклонившись, взял в руку небольшой камешек. — Температура этого камня равняется сейчас градусам сорока — сорока пяти по абсолютной шкале. А теперь — смотрите! — И он бросил «горячий» камешек на плоскую поверхность ледяной глыбы. Камень запрыгал по ней, заметался, как безумный, то и дело меняя направление, и наконец свалился с края вниз. Капитан бросил второй обломок, и с тем случилось то же самое.
— Как вы теперь знаете, — сказал капитан, — скафандр не обеспечивает полной теплоизоляции. Температура подошв ваших башмаков примерно равна температуре этих камней, и если вы попытаетесь встать на глыбу замороженного водорода, с вами произойдет то же, что и с ними. Вся разница заключается лишь в том, что камни уже мертвы, а вы только будете…
Причина этого явления проста. Нагретый камень плавит водород и скользит не по поверхности ледяной глыбы, а как бы над ней — на подушке из жидкого и газообразного водорода. При таких условиях сила трения практически отсутствует, и камень — или человек в скафандре — может скользить по льду сколь угодно долго. Кроме того, без сцепления подошв со льдом встать вам тоже не удастся.
Потаскав свои скафандры месяц, вы должны будете научиться выживать после падения, но сейчас вы еще слишком мало знаете. Смотрите, как надо… — Капитан чуть-чуть согнулся и вскочил на лед. Тотчас же обе ноги его поехали вперед, но вместо того, чтобы шлепнуться на спину, он ловко развернулся в воздухе и приземлился на четвереньки. Еще одно движение, и капитан уже соскользнул на твердую землю.
— Главное, не допускать контакта теплообменников с замороженным газом, — объяснил капитан (он даже не запыхался). — По сравнению с ним они раскалены, как доменная печь. Любое прикосновение, — а ведь вы не просто прикоснетесь теплообменниками ко льду, а грохнетесь на него всей массой — неминуемо приведет к взрыву.
После этой наглядной демонстрации мы еще с час бродили по окрестностям, а потом вернулись в казармы. Пройдя через воздушный
Шлюз, мы, однако, еще не могли переодеваться — сначала нужно было дать скафандрам согреться до «комнатной температуры».
Кто-то приблизился ко мне и прислонился своим шлемом к моему.
— Уильям? — На шлеме над забралом было написано: МАККОЙ.
— Как дела, Шэйн? Ты хотела сказать что-то важное?..
— Просто собиралась поинтересоваться, с кем ты сегодня спишь.
Она была права. Я совершенно упустил из виду, что на Хароне не было такого строгого расписания, как на Земле. Каждый выбирал себе партнера по своему вкусу.
— Собственно говоря, я… Нет, я еще никого не выбрал, так что если ты хочешь…
— Спасибо, Уильям. В таком случае — до вечера. — Она отошла. Я смотрел ей вслед. Раньше я думал, что если кто и способен заставить боевой скафандр выглядеть сексуально, так это Шэйн Маккой. Но даже ей это оказалось не под силу.
Наконец Кортес решил, что мы уже достаточно согрелись, и провел Нас в комнату для хранения скафандров. Там мы встали по местам и подсоединили скафандры к контактам зарядной шины. В каждом скафандре имелся небольшой заряд плутония, способный обеспечить его энергией на несколько лет, но нам было приказано как можно больше работать на аккумуляторах.
Наконец после изрядной возни последний скафандр был подключен к зарядному устройству, и нам было разрешено покинуть их. Со стороны мы, наверное, напоминали голеньких цыплят, выкарабкивающихся из гигантских ярко-зеленых яиц, но нам было не до смеха.
В «гардеробной», как мы сразу окрестили это помещение, стоял настоящий холод, причем холодным был не только воздух, но и пол, и, стены, и только что снятые скафандры, поэтому мы поспешили к нашим шкафчикам с одеждой, не особенно заботясь о соблюдении порядка.
Я натянул форму — и все равно дрожал от холода. Тогда, схватив чашку, я присоединился к очереди за горячим соевым напитком. Очередь была длинной, и ни один человек в ней не стоял спокойно. Люди подпрыгивали на месте, хлопали себя по плечам, стараясь согреться, но это плохо помогало.
— Ух, как холодно! Правда, Манделла?! — Это снова была Маккой.
— Даже думать об этом не хочется. — Я перестал подскакивать и быстро потер плечо рукой — в другой я держал чашку. — Пожалуй, здесь еще холоднее, чем в Миссури.
— Жмоты несчастные! Почему они не поставят здесь обогреватели?!
— Я уже заметил, что холод сильнее всего действует на низкорослых, а Маккой была самой маленькой в роте — этакая миниатюрная куколка с осиной талией, ростом всего в пять футов.
— Кондиционер уже включен. Потерпи, скоро станет теплее.
— Хотела бы я стать такой тушей, как ты! Тогда бы мне, наверное, было не так холодно.
Но мне все равно не хотелось, чтобы Маккой была такой же крупной, как я.
На третий день, когда мы учились копать ямы, то потеряли первого человека.
С тем запасом энергии, который находится в штатном вооружении обычного солдата, было бы в высшей степени непрактично заставлять его отрывать окоп в мерзлой земле с помощью кирки и лопаты. С другой стороны, можно хоть целый день бросать гранаты и получить лишь несколько неглубоких ямок, поэтому общепринятый метод состоит в следующем. Сначала нужно с помощью ручного лазера прожечь в земле отверстие. Потом, когда грунт остынет, в отверстие следует опустить заряд с замедлителем взрывателя и, в идеале, засыпать отверстие щебнем. Но на Хароне почти нет щебня, если только ты уже не пробил яму по соседству.