Журнал «Если», 2004 № 03
Шрифт:
К началу 1980-х его имя было уже хорошо известно в мире научной фантастики. Причем, не только «родной» (на своей ежегодной конвенции в Брайтоне в 1979 году английские фэны назвали его лучшим профессиональным художником в жанре), но и заокеанской. И тут произошло событие, перевернувшее жизнь Джоша Кирби. Лондонское издательство «Corgi Books», с которым он успел поработать над новым изданием «всего» Брэдбери, заказало художнику обложку к роману некоего Терри Пратчетта «Цвет волшебства». Имя автора тогда еще ничего не говорило художнику, и поначалу он решил, что речь идет об очередном «проходном» заказе: выполнил — и из головы вон. Но, прочитав роман, неожиданно воодушевился: вот оно! То, чего он подсознательно ждал все эти годы и к чему внутренне был готов: новый, захватывающий, парадоксальный, невероятный мир, который визуально предстояло «обживать» ему — Джошу Кирби. То, что «на словах» придумал неизвестный
И художник засел за работу. Результат превзошел ожидания и автора романа, и издателя: последний тут же подписал с Кирби контракт на всю серию о Плоском мире. То есть, пока Пратчетт не исчерпает свою фантазию, воплощать его на обложках должен Джош Кирби и только он.
Таких идеальных творческих дуэтов писателя и художника история научной фантастики знает немного. Можно вспомнить Фрэнка Фразетту (см. «Если» № 3, 2003 г.) и серию Берроуза о Тарзане. Но к тому моменту, когда Фразетта начал осваивать фантастический мир Берроуза, автор уже пребывал в мире ином, так что союз получился заочным. А в случае дуэта Пратчетт — Кирби это было самое настоящее творческое содружество, если не сказать — соавторство. Во всяком случае писатель не уставал повторять: «Я только придумал Плоский мир — создал его Джош». Однажды Кирби даже написал несколько портретов самого Пратчетта, причем, фантастических: на одном писатель занимается татуировкой одного из своих персонажей, а на другом автор Плоского мира изображен волшебником, летящим над выдуманной им дискообразной планетой…
Всего Кирби выполнил более двух десятков обложек к серии о Плоском мире — и это не считая рекламных постеров, оригинальных картин по мотивам цикла и многочисленных эскизов. Последние два десятилетия фамилии Пратчетта и Кирби были неразделимы, и даже фанаты Плоского мира не подозревали, что еще до своего знакомства с ним Джош Кирби успел проиллюстрировать сотни фантастических книг от классиков жанра Рэя Брэдбери, Айзека Азимова, Брайана Олдисса и Роберта Силверберга (отдельно отмечу серию антологий «ужастиков» Альфреда Хичкока) до сериальных «стахановцев» типа Лиина Картера или Алана Берта Эйкерса.
Как иллюстратора, Кирби отличала исключительная дотошность, особенно редкая в среде коллег — коммерческих художников, которых неизбежно заедает пресловутый «вал». В его картинах полно мельчайших деталей, которые можно рассматривать часами, поскольку при беглом взгляде они не видны. Страницы книг в его домашней библиотеке были испещрены пометками на полях: прежде чем приступить к работе, Кирби внимательно изучал описания героев, их биографию и окружающий мир — и только потом брался за карандаши и кисти. Кроме них у него, конечно, имелся еще один важный инструмент: волшебная палочка, называемая талантом. Чтобы убедиться в этом, человеку, даже равнодушному к жанру научной фантастики, достаточно познакомиться с портретом Эдгара По и серией портретов упомянутого Альфреда Хичкока. Если внимательно присмотреться, то можно разглядеть, что лицо первого буквально соткано из змей и прочих фаворитов жанра «макабра», основоположником коего считается По, а лики мэтра кино — из персонажей и сюжетов его фильмов. Аналогичным образом создавал портреты из овощей, дичи, рыб и прочей снеди еще один кумир Джоша Кирби — старинный итальянский мастер-фантазер Джузеппе Арчимболди.
Лучшие работы Джоша Кирби собраны в двух альбомах — «В саду неземных наслаждений» (1991), название которого много говорит поклонникам Босха, и «Космический рог изобилия» (1999). А из собственных проектов он больше всего любил «Путешествие Айгая» — придуманное им и воплощенное воригинальных полотнах научно-фантастическое «евангелие», жизнеописание некоего космического мессии. Однажды он заявил журналистам: «Если бы я жил несколько столетий назад, то, вполне вероятно, закончил бы тем,
Но больше всего в жизни Кирби любил рисовать. Его не тяготило добровольное отшельничество в норфолкской глуши: автор предисловия к альбому «В саду неземных наслаждений», хорошо известный нашему читателю Брайан Олдисс, особо сокрушался, что в тех местах, где Джош Кирби прожил почти полвека, даже единственный на всю деревню паб закрылся аж в середине 1960-х… А Кирби это печальное обстоятельство, судя по всему, мало смущало: он просто рисовал — и радовался, что ничто не отвлекает его от любимого занятия. А то, что оно еще и обеспечивало его материально, рассматривал лишь как забавную и приятную неожиданность. «Я рисовальщик. Именно этим я и занят: я рисую», — неоднократно повторял он в своих интервью.
И еще в Джоше Кирби поражало его абсолютно несовременное бескорыстие. Обложки к книгам он, конечно, отдавал издательствам не задаром, но вот оригиналов, в отличие от подавляющего большинства коллег, почти не продавал — лишь изредка дарил Рэю Брэдбери или какой-либо другой знаменитости. Хотя в последние годы жизни, благодаря популярности цикла Пратчетта о Плоском мире, только на нем одном Кирби мог сделать состояние.
Он и в завещании особо оговорил: после смерти все его картины должны быть доступны максимальному числу людей — и совершенно бесплатно. Так что поклонникам его творчества остается надеяться, что в недалеком будущем либо на родине художника в Ливерпуле, либо в Лондоне, где он провел большую часть жизни, раскроет двери музей Джоша Кирби, о котором художник мечтал всю жизнь. Вход в эту фантастическую галерею будет бесплатным, потому что никаких трат на пополнение фондов музея его администрации и совету попечителей делать не придется: все свои работы художник завещал последней спутнице жизни, Джекки Ригден, с единственным условием — сохранить их для музея.
Леонид Кудрявцев
ВЫСШЕЕ МАСТЕРСТВО
Она была прекрасна, словно утренний танец длиннокрылых таков. Едва взглянув на нее, Хнор поразился изяществу ее рук. Причем, как и положено благородной даме, на каждой ладони у нее было всего лишь по три тонких длинных пальца, заканчивающихся ухоженными коготками рубинового цвета. Вторая пара глаз у незнакомки была синяя с едва заметным зеленоватым оттенком.
Трепеща от благоговения, чувствуя, что голова у него идет кругом, Хнор приблизился к красавице и осторожно спросил:
— Как вас зовут и какие умения числятся за вашим домом?
— Линья, — послышалось в ответ. — Это мое имя. А умения за нашим домом числятся значительные. Отец мой способен вращать сразу пятьдесят вероятностных двигателей самой большой мощности, дед не раз выигрывал общие соревнования в мысленную передвижку на дальность, дядя, надзирающий за благосостоянием дома, выращивал из деревьев цельную мебель и пользовался заслуженной славой как большой мастер, а мать, являющаяся по зову для разрешения моральных сомнений, могла, используя свои вероятностные способности, заставить рой летающих кралов сложиться на несколько секунд в прекрасную картину на исторические темы.
Хнор издал удовлетворенный кашляющий звук и в знак почтения прикоснулся ладонью к груди.
Да, он не ошибся. Его избранница… гм?.. Да, именно избранница, теперь он был в этом вполне уверен, действительно принадлежала к знатному и сильному дому.
— Представьтесь и вы, красавец, — промолвила Линья. — Я хочу знать, правильно ли розовоногая Йоа проложила дорогу моей судьбы?
Хнор назвал свое имя, а также умения, числящиеся за его домом, и не забыл упомянуть о давнем предсказании, сделанном звездной бабочкой. Для того чтобы произвести впечатление на избранницу, все средства хороши.