Журнал «Если», 2004 № 03

Пратчетт Терри Дэвид Джон

Хнор удовлетворенно улыбнулся.

Конечно, победа еще потребует от него многих усилий, но сейчас он был рад, что поединок со старым мастером ведется именно таким образом, что есть возможность для маневра, есть время подумать. К счастью, состязание не превратилось в тупую игру, в борьбу за то, какой стороной упадет подброшенная в воздух монетка.

Он еще раз замерил вероятность своей победы и убедился, что она увеличилась до шестидесяти восьми процентов.

— Прежде чем наши подопечные выпустят новый зонд, пройдет некоторое время, —

сказал Эддун.

— Очевидно, — согласился с ним Хнор.

— А ты, кажется, нацелился именно на зонды?

— Пока они не убедятся в том, что зонды к планете не прорвутся. После этого…

Хнор многообещающе ухмыльнулся.

— Не нужны мне твои планы, — сказал Эддун. — Я просто хотел прикинуть, сколько у меня времени на обдумывание очередного хода. Успею ли я сварить хасс.

Манипулятор утонченного уровня покачал головой.

Не собирался он уступать даже в такой малости. Не собирался и все. Слишком уж дорога была цена победы.

Эддун слегка улыбнулся.

— Думаю, времени все же хватит.

Взяв с ближайшей полки заварную емкость, он насыпал в нее синеватого порошкового хасса, залил водой и ушел в соседнюю комнату, к плите.

Хнору стало слегка стыдно за свою скаредность, но он вспомнил синий, с едва заметным зеленоватым оттенком цвет второй пары глаз своей избранницы. Жалость к сопернику — штука неуместная. А любая победа является суммой крохотных, почти незаметных выигрышей.

И что, если старик и в самом деле владеет этим таинственным высшим мастерством?

Хнор покачал головой.

Владей им Эддун, давно пустил бы его в ход. Да и как же в таком случае быть с шестьюдесятью восемью процентами?

Напротив, на стене, висело старинное каменное зеркало, и, заглянув в него, Хнор не удержался — сам себе подмигнул.

Главный координатор-исследователь обреченно вздохнул и отвел взгляд от экрана, на котором уже третий зонд, превратившись в огненный цветок, начал свое последнее путешествие к поверхности проклятой планеты.

Третий…

Что здесь происходит?

— Кофе?

Главный координатор-исследователь, даже не взглянув на статс-ассистентку, забрал у нее чашечку кофе. Не было у него сейчас времени даже ее поблагодарить. Эх, ему бы для начала сообразить, что же происходит с зондами? Почему все они, едва подлетев к планете, выходят из строя и неизбежно гибнут?

Случайное стечение обстоятельств? Три раза подряд? Да нет, тут система. Кто или что их уничтожает? Найти бы для начала хоть одну точку опоры, один достоверный факт. Тогда уже можно будет делать какие-то предположения.

Главный координатор-исследователь отхлебнул из чашечки и поставил ее на край клавиапульта.

— Работайте, — крикнул он техникам. — Отдыхать будем потом. А сейчас мне нужен новый зонд. Через два часа здесь должен быть новый зонд.

Трабас переместился поближе к месту назревавших событий. Ему вовсе не улыбалось проворонить подходящий момент для прикола. А в том, что он наступит, потрясатель основ был

уверен абсолютно. Даже глупец, наверное, мог бы определить, чем закончится эта история. А Трабас глупцом не был.

Просто он был натурой увлекающейся, а такие встречаются даже среди очень умных мыслящих, да и увлечение приколами не самое худшее из возможных. Бывают чудачества, само упоминание о которых способно вызвать дрожь омерзения. Вроде собирания аметистовых улиток на планете двух солнц во время затмения ее светил. Причем собирать улиток следует только трехопорных, обладающих закрученными слева направо раковинами и восемью парами усиков. Для гарантированного достижения полного удовольствия раковины улиток должны быть помечены четырьмя большими темными пятнышками.

Вспомнив об этом, Трабас содрогнулся.

Нет, надо подумать о чем-то другом, надо срочно подумать о чем-то другом.

К счастью, у него имелась тема, которую он мог обдумывать бесконечно.

Приколы. Их воплощение в жизнь. Воплощение идеального прикола.

Хм… идеальный прикол.

Будь Трабас гуманоидом, в этот момент он, наверное, должен был бы мечтательно улыбнуться.

Хасс был крепким. От него слегка пощипывало кончик языка. Допивая третью чашку, Хнор спросил:

— Ну хорошо, а что будет, если эти мыслящие сейчас улетят прочь? Мне кажется, их терпение должно рано или поздно кончиться.

Эддун пожал плечами.

— Нет, они будут держаться до последнего.

— Почему?

— Мыслящие на низших стадиях развития почему-то одержимы идеей обнаружить собратьев по разуму.

— Неужели? — Хнор сделал экономный глоток из чашечки.

Эддун развел руками.

— Им кажется, что это даст возможность ускорить собственное развитие. Они не понимают, что сами по себе технические знания не дают почти ничего. По крайней мере, они не способны изменить мир, если он к их появлению не готов. Понимаешь?

— Еще бы, — сказал Хнор.

Он знал, чувствовал, что вот сейчас старик не играет, не хитрит. Просто высказывает вслух свои мысли и пьет хасс, испытывая от этого удовольствие.

Свидетельствует ли это о его полной уверенности в своих силах? А может, он уже мысленно сдался?

Хнор испытующе посмотрел на соперника.

Эддун долил ему в чашку еще хасса и продолжил:

— Все эти поиски иного разума не дают, да и не могут дать никаких реальных результатов. Попробуй, к примеру, объяснить, как действует вероятностное поле, тому, кто не способен его ощутить. Как можно рассказать о выращивании, к примеру, земняков с помощью подводимых все тем же вероятностным полем к их корням питательных веществ, об опылении с его же помощью кустов сладкого молочкая? Как он может понять медицину, основанную на изменении с помощью вероятностного поля взаимодействия различных органов? Да обычный двигатель повозки, работающий вроде бы сам по себе, должен вызвать непонимание, а вслед за этим и страх. Страх же неизменно приводит к агрессии.