Журнал Наш Современник 2007 #7
Шрифт:
– Вы не явились сегодня в назначенное время на допрос к следователю. Мы вынуждены взять с вас подписку о невыезде.
– С какой стати, я что, подследственный?
– Пока свидетель. Но это ничего для нас не меняет. Вы саботируете, затягиваете следствие.
– Ужас какой! Да вы, подполковник, просто неграмотны. Что заканчивали? Школу милиции?
Немцов побледнел, сделал шаг вперед.
– Отставить!
– приказал ему молчавший до сих пор человек в штатском.
– Возвращайтесь, Петр Николаевич, в машину.
Немцов, фыркая и распинывая снег, пошел к "Волге". Незнакомец,
– Разрешите представиться, - сказал он, в старомодном кивке склонив голову, - полковник Осипович. Алексей Михайлович. Заместитель начальника регионального управления ФСБ.
– Чего изволите?
– ответил я ему в тон.
– Я понимаю, у вас с родителями проблемы, но поймите и нас - мы же на службе, есть порядок, закон.
– В доброго и злого следователей играете, господин полковник?
– Товарищ полковник, - поправил он меня.
– И не надо иронизировать - это же примитив. И давайте сменим тон - мы же с вами достаточно умные и интеллигентные люди.
– Интеллигентные? Я, к вашему сведению, иногда и матюгаюсь.
– Я тоже. Но что это меняет? Мы - интеллектуалы и можем говорить на одном языке.
– С этим контуженым - тоже?
– показал я на "Волгу", в которой скрылся подполковник Немцов.
– А он и на самом деле контуженый. В Афгане.
– Зачем с такими работаете? Дров ведь наломают, людей покалечат…
– Есть другие? Профессионалов почти всех разогнали. К чему, к слову сказать, и вы, журналисты, вместе с демократами руки приложили. Кого в отставку раньше срока отправили, кто в бизнес от безденежья подался…
– А кто к бандитам…
– Не без того. Но времена меняются. Скоро, совсем скоро вы нас не узнаете…
"Вернее, узнаем", - устало подумал я. Меня уже достала вся эта трагикомедия. Да и замерз изрядно на ветру. Хотя крещенские морозы давно сгинули, но здесь, возле дома, сквозит, словно в аэродинамической трубе. Понатыкали многоэтажек как попало - вот и дует со всех сторон.
– Вижу - замерзли. А посему закругляемся, - сказал полковник.
– Я ведь вам вот что должен был сказать: завтра с вами хотел бы встретиться наш генерал. Есть у него желание познакомиться и кое о чем поговорить.
– Завтра не смогу. С утра мамой займусь, а вечером даю прием по случаю юбилея газеты. Так что не обессудьте.
– Знаю. Обождите минуту.
– Полковник достал мобильник, отошел на несколько шагов и, перекинувшись с кем-то парой фраз, вернулся.
– Хорошо, Сергей Михайлович, мы ждем вас в управлении послезавтра. В восемнадцать часов. До встречи.
Он протянул мне руку. Я вяло пожал ее. Но когда стряхивал перед дверью снег с шапки и куртки, а за спиной взревел мотор, оборачиваться я не стал. "Никогда не оборачивайся", - учил меня, молодого, в армии один "старик", когда мы с ним ходили в самоволку. Нам попался тогда навстречу патруль, мы отдали честь офицеру, нас не остановили. Мой спутник больно сжал мне руку: "Обернешься - заметут!"
30 января (ночь).
Уже далеко за полночь, а сна нет. Не идет. Жена пригрозила накапать валерьянки. "Лучше себе накапай", - нагрубил
Вытащил сигарету, понюхал. Вспомнил недавний сон. Будто бы перед следователем, молодым конопатым капитаном, лежит вот такая же пачка "Мальборо". Я ем ее глазами. Следователь ловит мой взгляд:
– Я бы мог угостить вас, если…
– Если подпишусь, что работаю на китайскую разведку.
– Так точно.
Я киваю в знак согласия. Конопатый выщелкивает из пачки сигарету, прикурив, сует мне ее в рот. Все, как в кино.
– Снимите, - показываю я взглядом на руки, закованные в наручники.
– Обойдетесь!
– говорит капитан и выдергивает у меня изо рта сигарету. Но я уже успел затянуться, и сладкая истома идет по всему телу. "Ах, как кружится голова", - пою я и падаю грудью на стол, захлебнувшись в кашле.
…От него же и проснулся. Весь в поту, во рту вкус крови: "Это надо же, шесть лет как бросил, а все снится".
Бросал тяжело. Закон маятника: как курил без удержу, по три-четыре пачки в сутки, так и отвыкал на пределе человеческих сил. Месяца три ломало и трясло. Любой посторонний звук, любое безобидное слово могли вызвать приступ бешенства. На стену лез, скольких людей обидел. И теперь снова? Нет, нет, только не это! Стоило ли так мучиться, чтобы вновь задыхаться от кашля, харкать кровью? Не дождетесь! Пачка "Мальборо" полетела в мусорное ведро. Все, хватит об этом, вот только как дотянуть до утра без сна?
Выпил горячего чая с медом, говорят, помогает. Но шиш там - вместо сна кусочки каких-то картин, сцен, обрывки ненужных разговоров. Открыл глаза, пытаясь отвлечься, стал вспоминать фамилию главного врача областной больницы. Ну, распространенная такая фамилия в здешней местности, особенно на юго-западе области. Нет, не вспоминается, хотя давно с ним знаком. Что это - склероз? Почему же тогда фамилию конопатого следователя, впервые услышанную полторы недели назад, вспомнил без всяких на то усилий? Шелунцов. Капитан Шелунцов. Неплохой вроде бы парень - не хамит, краснеет. Похоже, стыдится. А почему бы и нет? По возрасту в сыновья ведь годится. Хотя годы в данной ситуации слабое утешение - для следователя ФСБ все возрасты покорны. Вот и начальник его, контуженый, тоже еще пацан, но борзый не по годам. И откуда столько наглости, тупой уверенности в собственной безнаказанности? Неужели времена меняются? Или, вернее, ничего не меняется в этом мире, все идет по кругу - по спирали, как учили нас диалектики.
Взять хотя бы эти кожаные куртки.
20 января.
Они все были в черных кожаных куртках - в такие еще братки в девяностых годах рядились. Сейчас, правда, у меня совсем другие временные ассоциации, а тогда, полторы недели назад, так, каюсь, и подумал, что бан-дюганы ворвались права качать: не всем ведь, кому они "держат крышу", нравятся наши публикации, по крайней мере, по телефону угрозы случались.
…Их было человек пять. Возникли у меня в кабинете вскоре после утренней планерки. Двое застыли у дверей. Самый высокий и мордатый стремительно приблизился к моему столу, сунул под нос краснокожую книжицу: