Журнал Наш Современник 2009 #1
Шрифт:
– Говорила тебе, чтобы не позорилась, говорила ведь!
– Эх, мама, мама! Не о том я совсем. У нас ведь дядя Коля умер, и папа уехал хоронить его, а мы ничего не знаем! Вот что обидно!
– Может, еще не поздно?
– спросил Павел.
– А что, машина есть, сейчас собрались бы и махнули. Езды-то всего два часа!
– Поздно спохватились… Отец три дня назад уехал, не сегодня-завтра вернется. Тогда уж сам и расскажет, что там и как произошло, - предположила Марина.
– А так вполне можем разминуться.
Все на какое-то время притихли, почти растерялись, обдумывая сложившуюся ситуацию и себя в ней. Лишь Данилка ластился к матери и что-то тихо говорил ей на ухо, успокаивая.
Сам же Бунтов в этот вечер собирался возвращаться в Казачью Засеку, похоронив накануне единственного брата и все еще не поняв до конца, как это произошло и почему? Ведь Николай не такой уж и старый, только-только в прошлом году вышел на пенсию. Правда, он в последнее время жаловался на ноги, по врачам ходил, даже в больнице лежал на обследовании, и признали у него варикозное расширение вен - болезнь неприятную, но не смертельную. А тут простудился, началось воспаление легких, и его вновь повезли в больницу.
– Я и думать ни о чем таком не думала, - рассказывала его жена Ню-ра - ротастенькая, курносенькая бабенка, часто испуганно моргавшая.
– В больницу повезла Николая, а по пути у него это и случилось… В один миг преставился, только успел сказать "Прощай!". Врачи позже сообщили, что тромб у него отделился и притек к сердцу.
Бунтов, как мог, утешал вдову и приехавших из Москвы и Тамбова двух его сыновей с женами и все никак не мог отделаться от собственных мыслей, какие прижились в нем еще несколько дней назад, когда обсуждали с Розой возможность переезда. А теперь, получалось, и ехать некуда, потому что без брата это село показалось безлюдным, даже печальным.
На следующее после похорон утро Бунтов проснулся затемно и, распрощавшись с разрыдавшейся Нюрой, племянниками, один из которых подвез на машине до поселка Сараи, откуда автобусы ходили на Рязань, уехал. После обеда сошел в Лонске и только тут почувствовал, что да, теперь он дома! Когда же через полчаса ступил в Казачью Засеку, то по-настоящему вспомнил о Розе и решил заскочить в магазин, чтобы не с пустыми руками явиться к ней. Накупил продуктов, вышел из магазина, а навстречу шагает Павел с сыном - откуда только и взялись? Увидел Данилка деда - и со всех ног к нему. Подбежал, обнял, в глаза заглянул и как закричит на всю улицу: "Ура! Дедушка вернулся!" А у Бунтова от его голоса слезы, того и гляди, ручьем брызнут!
Андрей поздоровался с подошедшим зятем, взял за руку внука, а что говорить и как вести себя далее - с этим заминка. Чтобы хоть как-то снять неловкость, спросил у Павла:
– Когда прибыли-то?
– Вчера вечером… - туманно ответил зять, а сын его уточнил:
– Тебя, дедуль, искали… Ходили с мамкой к другой тетеньке. Ты больше не дружи с ней, она злая!
И все-таки они разошлись кто куда: Павел с оглядывавшимся сыном в магазин, а Бунтов через ближайшую чужую усадьбу выскочил за огороды, чтобы не мелькать на улице. Через Розин сад по-воровски пробрался к ее веранде, постучал, но Роза не отозвалась, не мелькнула, как обычно, в окне. Пришлось уйти за двор и искурить там не одну сигаретку, потому что ключа от Розиного дома у него все еще не имелось. А как накурился, то услышал, что кто-то стукнул дверью веранды, выглянул Бунтов из-за дома и увидел Розу. И она его увидела, выжидающе и виновато заулыбалась, словно чувствовала за собой какую-то вину, и кинулась навстречу. И он обнял ее, поцеловал, повел в дом, стремясь побыстрее скрыться от возможных любопытных глаз. В первые минуты они не могли наговориться, особенно когда Бунтов рассказывал о поездке, о том, что увидел
– Или видел кого?
– Да так… - не стал он ничего объяснять.
Роза, заметив его смущение и догадавшись о том, что он успел кого-то встретить из своей семьи и теперь скрывает это, сама призналась:
– Вчера твоя дочь приходила… Позорила меня, даже сына не постеснялась!
– Чего добивалась-то?
– Папочку своего искала, хотела домой под конвоем отвести.
– Ладно уж… Не кривляйся! Ничего смешного не вижу!
Хочу и буду кривляться! А тебя все равно не отдам. Так и знай!
– настырно сказала она и добавила с привычной заботливостью в голосе, в которой было больше игривости: - Отдохни с дороги.
Он разделся, забрался под одеяло, она сразу нырнула к нему, и впервые за последние месяцы Бунтов не почувствовал в себе нестерпимого чувства, которое всякий раз оживало, едва Роза оказывалась рядом. Что-то изменилось в нем за последние дни, и он не мог до конца понять, что именно, не верил в то, что смерть брата отсекла все возможные пути отступления из слободы. Нет, конечно. Ведь страна велика, и на Сычах белый свет не сошелся клином. Дело в чем-то другом. Чтобы хоть как-то сгладить все нараставшее неудобство, воспользовавшись моментом, когда Роза начала собирать к чаю, Бунтов оделся и сказал:
– Пойду до Коляни добегу… Насчет работы надо поговорить.
– Добеги, - согласилась Роза, - только недолго бегай.
Он отмахнулся на ее шутку, надел куртку и, попросив закрыть за собой дверь, вышел на веранду. С крыльца спустился, а за палисадником кто-то стоит, почти незаметный в сгустившейся темноте. И вот уж отделился от темнеющего куста сирени и… Присмотрелся он, а это Валентина загородила
дорогу.
– Все подглядываешь?
– усмехнулся Андрей.
– И не собираюсь больше подглядывать! За тобой пришла! Ты долго нам будешь нервы-то трепать? Весь дом взбаламутил! Данилка второй день слезьми обливается, а тебе хоть бы что! Совесть-то хоть есть?
– спросила Валентина и подступила к мужу, прижалась к нему и затряслась в беззвучном плаче.
Что-то в этот момент хрупнуло в Бунтове, даже сломалось, заставило изменить отношение ко всему, что происходило вокруг него в последние месяцы. Он будто посмотрел на себя со стороны, и показался ему увиденный человек до такой степени смешным, неуклюжим в поступках своих и оттого неизмеримо жалким, особенно в те моменты, когда выказывал свой гонор и что-то кому-то пытался доказать. И он не выдержал такого унижения перед самим собой, обнял Валентину и вздохнул:
– Скоро приду…
– Правда, Андрюш?!
– посмотрела она на него, а он увидел, как блестят ее глаза, полные слез.
– Пойдем сейчас, сразу! Вот Данилка обрадуется!
– Сейчас не могу, совестно… Завтра вечером приду, когда Марина уедет.
– А сейчас-то куда собрался?
– К Коляне надо сходить, поговорить о работе.
– У него и заночуй, не смей сюда возвращаться!
– Считай, что договорились, мой командир!
– пошутил Бунтов и неожиданно для себя поцеловал Валентину, прижал к себе и стоял с ней в обнимку, чувствуя, как вся она ходит ходуном.
Он действительно засиделся у приятеля, зная, что Валентина сразу домой не уйдет и захочет проверить его обещание. Попив чаю с Полиной, Ко-ляней и его сухореброй тещей, посмотрев какой-то фильм, во время которого даже вздремнул, Бунтов все-таки собрался уходить.