Журнал Наш Современник 2009 #1
Шрифт:
В комнате она подала ему газету, а на ней чуть ли не на половину страницы его портрет и статья, название которой сразу бросилось в глаза аршинными буквами: "ЗЕМЛЯ НАШЛА ХОЗЯИНА!" И хозяин, как понял Андрей, скользнув по странице глазами, не кто иной, как он сам!
– Им бы только приврать!
– сказал вслух Андрей, вспомнив приезжавших в поле корреспондентов, и улыбнулся: ведь что ни говори, а видеть себя в газете приятно. Это факт.
Пока он просматривал статью, Роза гремела посудой, но сама же себя остановила, как только он положил
– Потом чаю попьем!
– и сразу начала раздеваться. Заметив, что Бунтов не спешит, укорила: - А ты особого приглашения ждешь, передовик?
Неожиданное Розино нахальство смутило Бунтова только на минуту, даже менее, потому что через минуту он уже обнимался с ней под одеялом, забыв обо всем на свете. Он не знал, сколько продолжалось блаженство, и даже не сразу понял, что произошло, когда под окнами раздался чей-то голос, а следом за ним удар в оконную раму… Роза с Андреем сразу затихли, прислушались, ничего не понимая… И тут новый стук и явственный голос Валентины как раз под тем окном, где они залегли:
– Бунтов, выходи! Ведь знаю, где укрываешься!
В этот момент Роза вскочила с постели, суматошно начала одеваться, а Андрей продолжал лежать.
– Вставай!
– поторопила его Роза.
– Теперь уж все равно… - вздохнул Бунтов и только тогда нехотя поднялся.
– Я долго буду ждать-то?!
– раздался вопль Валентины.
– Сейчас ведь все окна перебью!
– Иди, выйди к ней!
– попросила побледневшая Роза, а Бунтов отмахнулся:
– Пошумит-пошумит и уйдет. Пусть доказывает потом!
На какое-то время установилась тишина, и вдруг действительно раздался звон разбитого стекла: в одном окне, в другом… И крик, крик на всю улицу, но Бунтов по-прежнему отмалчивался, лишь скрипел зубами, наблюдая, как осыпаются стекла. Он даже увидел саму Валентину, мелькнувшую между занавесками, в которые она ширяла колом, словно за ними притаился кто-то ненавистный. На крик стал народ собираться. Бунтов видел, как подошла Вера Пичугина, Авдотьиха как из-под земли выросла, а самое противное - откуда-то появилась Марьяна Половинкина, которую обычно из администрации не вытянешь. Бабы, перешептываясь, стояли в сторонке, а растрепанная и раскрасневшаяся Валентина ходила под окнами и била и била колом по стеклам.
– Если не выйдешь, и веранду всю расколошмачу!
– кричала она при этом на всю улицу.
– Выходи, а то ведь дом подожгу!
Тут уж Половинкина не удержалась:
– Бунтова, что себе позволяешь? Мне, может, милицию вызвать?
– Вызывай, а своего гада я все равно проучу, а гадине глаза косые выцарапаю!
Бунтов слушал, слушал и собрался на выход, печально посмотрел на Розу, поцеловал:
– Ты уж извини, что так получилось.
Он вышел через двор, попросив Розу на всякий случай закрыться изнутри, и увидел перед собой растрепанную, разъяренную жену. Она что-то начала кричать, а он спокойно взял у нее кол и сказал:
– Пошли домой, нечего людей смешить… - и, подхватив под руку рыдающую Валентину, сказал
Он довел Валентину до дома и отправился на шоссе.
– Ты куда?
– спросила она испуганно.
– Куда надо!
– ничего не стал он объяснять.
На шоссе несколько машин пронеслось мимо, и неожиданно показался мотоцикл перловского гаишника Свиридова, неожиданно остановившийся.
– Прыгай!
– крикнул Свиридов, и Бунтову ничего не оставалось, как забраться на сиденье и покрепче ухватиться за скобу.
– В Лонск?
– Куда же больше.
Соскочив с мотоцикла на центральной площади, Бунтов отправился в хозяйственный магазин, где накупил стекол, сам упаковал в картонки и договорился с водителем подвернувшихся "жигулей", чтобы тот подкинул до Казачьей. Вернувшись в слободу, он сразу подъехал к дому Розы. Выгрузил груз, постучал в окно и, когда Устинова испуганно выглянула из двери, занес стекла в веранду, где обнял Розу и долго стоял молча, и она молчала.
– Пойду за стеклорезом!
– наконец, немного отстранившись, сказал Бунтов.
– Не переживай, все хорошо будет!
Вернувшись к себе, он зашел в сарай, прихватил кое-какой инструмент, потом заглянул в дом, чтобы взять стеклорез, а Валентина сразу с вопросом:
– Куда намыливаешься?! Если к казашке, то надо разрешения у меня спросить, как у законной супруги, а я не пущу, так и знай!
– Ух, командирша объявилась! Чего же не спрашивала разрешения, когда стекла била в чужом доме, позорилась на всю слободу. Чего, спрашивается, добилась?!
– Все равно не пущу!
– Я и спрашивать не буду, да и было бы кого!
Валентина замолчала, словно собиралась с духом, и отчаянно выкрикнула:
– Тогда забирай вещи и совсем катись!
– Так-то… - только и смог произнести Андрей, вздрогнув от слов жены, и отправился в спальню, где стоял шкаф, и, чувствуя, как дрожат руки, начал набивать своими вещами первую попавшуюся сумку. Набив, вспомнил о казацкой форме, которую сразу же сложил в подходящий полиэтиленовый пакет. Поставив сумки перед дверью, он снял со шкафа и гармонь. Задумавшись, сказал:
– Банковскую книжку гони!
– Обойдешься…
– Все равно ведь без моей подписи ни одной копейки не снимешь!
Он подхватил сумки, пинком отшвырнул дверь и выскочил на веранду, где закинул на плечо гармонь, и сошел с крыльца. Хотел идти садом, чтобы поменьше привлекать внимание, но сразу же передумал: "Я не вор какой-нибудь, чтобы кого-то стыдиться!" В этот момент с крыльца скатилась Валентина и сквозь слезы выкрикнула, отдавая чековую книжку:
– Возьми, подавись!
Бунтов молча затолкал книжку в карман и пошел тропинкой, петлявшей около домов, стараясь не оглядываться по сторонам, потому что из окон и от дворов на него смотрели любопытные глаза. Правда, он не обращал ни на кого внимания, лишь ускорил шаг, когда услышал голос Валентины, видимо, бежавшей следом: