Журнал Наш Современник №8 (2001)
Шрифт:
Помню, как-то шмыганули на вездеходе за оленями. В раж вошли и не заметили промоину в озере. Вездеход назывался плавающим, но утонул, гад, за пару минут, еле автоматы успели вытащить. Ну и что? — майор посмотрел поочередно на гостей и с улыбкой досказал: — Лежит он, миленький, в том озере до сегодняшнего дня. Эх, вытащить бы, — вздохнул Колесников, — можно было бы и сейчас разнообразить стол олениной.
— А вспомните, товарищ майор, нашу дизельную станцию, — пощипывая рыжие усы, поддержал разговор прапорщик. — Блин, бывало, стуканет дизель, туда ему и дорога. Новый вертолетом забросят. Только
— Не суетись, Бор Борич, — прервал прапорщика майор. — Закатаем рукава и к осени соберем еще один дизель. Свалка-то вон какая. А вот оленинкой бы запастись, — Колесников мечтательно прикрыл глаза и покачался на ящике, чмокнул губами. — Вот раньше и представить было трудно, чтобы у командира не валялось под кроватью несколько ящиков тушенки. А теперь я, майор русской армии, потомственный военный, давлюсь этой прокисшей капустой. Водки нормальной купить не могу, так как денег нет и до ближайшего магазина сто верст. Капни еще по сто капель, Петрович, — махнул рукой майор.
Выпили. “Озверин” оказался крепчайшим самогоном, настоянным на золотом корне. После первой выпитой порции у Федора сперва дыхание перехватило, затем огнем обожгло нутро и, наконец, из глаз обильно потекли слезы. Употребляя третью мерку, он с опаской прислушивался к себе и мучительно соображал, как бы вклиниться в разговор майора, а то получается неудобно. Пришли, сели за стол и молча хлещут водку.
Он прокашлялся и хотел было спросить о том, что знают военные об уникальной деревянной церкви, которая до недавнего времени стояла в расположенной неподалеку заброшенной деревне. Был слух, что как раз солдаты шутки ради и сожгли этот уникальный памятник деревянного зодчества. Подпирало еще поинтересоваться о разбросанных по всей окрестности бочках да мусорных свалках. Но, видать, сегодня был день майора. Тот продолжал:
— Вот я и думаю, что на таких, как мы, и держится Россия. Мы — ее патриоты, ее последняя надежда. Армия — спасение для Родины в тот момент, когда все воруют, набивают свою утробу баксами. Но чтобы армия была, ей что надо? — спросил майор и сам же ответил: — Нормальное довольствие, снабжение и уважение к мундиру.
Я за себя-то не волнуюсь, знаю, что этой точкой и кончится моя военная карьера. Знаю потому, что угораздило родиться четырнадцатого сентября.
Проговорив это. Колесников принялся набирать на вилку капусту, явно давая возможность собеседникам спросить, при чем же здесь четырнадцатое сентября. Цель была достигнута. Иван спросил:
— Что, в этот день звезды в ряд?
— Если бы, — засмеялся довольный вопросом командир роты. —Четырнадцатого сентября черт призывает на пересчет воробьев. Считает и смотрит, кого отпустить обратно, а кого при себе оставить.
Вы вот в своем Мурманске посмотрите: тринадцатого сентября все воробьи в городе, четырнадцатого — словно вымерли, а пятнадцатого вновь тут как тут.
Неожиданно в дверь постучали.
— Заезжай! — крикнул майор.
Дверь приоткрылась, на пороге показался худенький паренек в замусоленной телогрейке и в не по росту больших сапогах.
— Товарищ майор, вас к телефону, — доложил он и тут же прикрыл за собой дверь.
—
Вернулся он через несколько минут. Сел. Сам разлил водку по кружкам. С минуту молчал, что-то обдумывая. Затем сказал, больше обращаясь к старшему лейтенанту:
— Водку в сейф. Всем отдыхать. Утром подходит танкер с дизтопливом. Будем принимать.
* * *
Редко потребляющему спиртное Федору поутру всегда было плохо, а после “озверина” он проснулся совсем никакой. Долго лежал, надеясь, что пройдет противная тошнота и голова обретет былую ясность. Чуда не произошло, и когда проснулся Иван, пришлось принимать вертикальное положение, укладывать рюкзак и выбираться на свет Божий для продолжения задуманного маршрута.
В казарме им никто не встретился. На улице была отличная августовская погода. Редкие облака играли с солнцем в прятки. Легкий ветер прижал к земле комарье, доносил запах близкого моря.
Путники вышли за пределы гарнизона, прошли с километр по дороге, а затем по целине взяли направление к предполагаемому расположению птичьих базаров. Скоро им путь преградила ровная нитка трубопровода. Поднятые на пустые бочки, серебристые трубы уходили к морю и терялись где-то там, среди прибрежных сопок.
— Надо заснять это нашествие бочек, — сказал Иван, снимая рюкзак. — Представляешь, их здесь тысячи, и дай Бог, если все пустые. А если с гадостью какой? В любом случае все это будет ржаветь и паскудить землю десятилетия.
Иван забрался на одну из бочек. Открыл объектив своего старенького “Зенита”.
— Федь, смотри, что там такое, — он показывал в сторону берега. Касьянов оглянулся и увидел, как в нескольких местах из трубопровода поднимались вверх водяные фонтаны. Они были разные. Где струя напоминала небольшой водяной столбик, где расходилась веером, искорками отражаясь в лучах солнца.
— Наверное, спрессовывают трубопровод перед прокачкой топлива, — высказал предположение Иван.
Федор согласно кивнул головой, и в это время тоненькая струйка образовались на ближайшем от них стыке труб. Резко ударил в нос запах солярки.
— Мать ети! Да это же соляр хлещет! — крикнул Иван. — Смотри и там, и там... да почти по всем стыкам сифонит! Бежим искать майора. Это же катастрофа!
Бросив рюкзаки, они по запалке побежали сначала к гарнизону, потом вспомнили, что там никого нет, и нерешительно затоптались на месте. Бежать до моря — это километров пятнадцать. Бежать до цистерн, куда, по всей видимости, и закачивается топливо, ближе. Но нет уверенности, что именно там майор. Если бы он был там, то наверняка уже сам увидел трагедию и прекратил подачу топлива.
И все же побежали к емкостям. Прикинули, там может быть связь с танкером или с майором.
Возле ближней цистерны нашли двух солдат. Те покуривали, пристроившись в кабине разукомплектованной машины.
— Солярка в тундру вытекает! — крикнул Федор. — Надо срочно прекратить подачу! Где майор?
Против ожидания солдаты никак не среагировали на сообщение. Федор обозлился, выдернул одного из кабины:
— Что ты сидишь, как истукан! Солярка-то в землю уходит, срочно майора! Где связь?