Журнал «Вокруг Света» №07 за 1983 год
Шрифт:
А иконы куда денешь? Пострадали они той весной, их теперь реставрировать бы надо. Да только реставрация дело тонкое, специальное, на фабрике минуты свободной нет, план жмет, шутка ли, шестьсот тысяч рублей. И все золотом: холуйский лак идет во Францию, Италию, Западную Германию, Америку. «Вот если бы фабрика принадлежала Художественному фонду...» — высказывали художники заветную мысль.
— Владимир Андреевич, я видел ваши работы «Ермак» и «Андрей Рублев». А новые есть?
— Да когда же? Днем на фабрике, с учениками вожусь, потом готовим с Печкиным вечера по истории живописи да на
Владимир Андреевич лукавил, я видел у него дома множество эскизов, посвященных древнему Киеву. Но, видно, еще не пришла пора говорить об этом.
...Автобус из Холуя уходит в шесть утра. Я вглядываюсь в непроглядную тьму, жду появления света фар на том берегу. И вдруг значительно выше, по черной доске горизонта, внезапно ложится смелый и широкий зеленый мазок, за ним алый и, наконец, желтый и золотой — это поднимается солнце.
Холуй, Ивановская область Г. Гаев Фото В. Антонова
Новая встреча с «Терра аустралис». Часть II
Окончание. Начало в № 6/1983.
М ы, конечно, не окажемся первооткрывателями, сообщив, что в Южном океане буквально все поражает размерами. Необычайно велики заснеженные просторы Антарктиды, громадны шельфовые ледники. Грандиозны айсберги. Одна из таких плавучих гор, обнаруженная семнадцать лет назад в Море Космонавтов, оказалась длиной сто шестьдесят километров, а шириной семьдесят два. Каково! К тому же и толщиной этого ледяного мастодонта Антарктида не обидела — около четверти километра. И если перевести это на язык весовых категорий, то получится два с четвертью триллиона тонн!
Самый большой пролив в мире — тоже здесь, в Южном океане. Он носит имя Дрейка. А основное местное течение переносит воды почти столько, сколько все крупнейшие потоки остальных океанов. Границы этой гигантской, устремленной на восток реки лежат в зоне господствующих западных ветров южного полушария — между 35—40 и 50—60 градусами южной широты. Наши специалисты подсчитали, что ширина его в районе десятого меридиана достигает восьмисот миль.
Называют это течение по-разному: Дрейф западных ветров, Великий восточный дрейф, Антарктическое циркумполярное, то есть огибающее полярную область, Соединительное — соединяющее обращение вод трех океанов...
Многое изучено и разгадано в природе Антарктического циркумполярного потока. Но «белых пятен» еще немало. Нашу экспедицию интересовало, однородна ли структура течения, распространяется ли оно до самого дна?
Или, может быть, существует не менее мощное, расположенное над ним противотечение, несущее воды на запад?
Гидрологи Валерий Феденко и Георгий Безуглов вместе с другими сотрудниками плавающего института попытались дать ответ на этот нелегкий вопрос. Десятки раз трос с притороченными к нему АЦИТТами — автоматическими цифровыми измерителями течения и температуры — покрывался толстой коркой льда, не шел вглубь. Приходилось
А гидрологи тревожились все больше и больше. И вовсе не за себя, а за приборы, которые выдержали испытание в Черном море, Индийском океане и в Атлантике на «отлично», а здесь, в этих суровых условиях, могли выйти из строя. И наконец-то успех — ученые обнаружили распространение однородных водных масс не только в широтном, но и в меридиональном направлении.
Заботила ученых и загадка больших одиночных волн, «волн-убийц». Сейчас установлены районы их возникновения и один как раз здесь, в Южном океане.
В 1965 году неподалеку от Оркнейских островов погибли два английских траулера: «Блю Глисадер» и «Бастон Пайонир». Океан поглотил их столь стремительно, что команды не успели даже подать сигнал бедствия. А причина, как выяснилось позднее,— отраженные волны, те самые, которых окрестили «убийцами». Беспорядочно возникающие в районах относительного мелководья, высокие, «пирамидальные», они представляют настоящую опасность. А по каким законам рождаются эти волны — тут непонятного еще предостаточно.
В середине января, пятнадцатого числа, нас встречали полярники со станции Молодежная. Передав приветы с Большой земли и ответив на многочисленные вопросы, мы тут же стали готовиться к будущим работам по определению положения «великого непоседы» — Южного магнитного полюса. Надо же быть таким неуемным — каждые двадцать четыре часа перескакивать в ту или иную сторону почти на тридцать метров! Еще раз проверили приборы, вновь опробовали непотопляемый и немагнитный полимаран кандидата технических наук Роберта Ряйккенена. «Спрут» по-прежнему показывал отличную маневренность, ловко плавая во льдах под парусом. Видимо, это его качество оценили и пингвины, поначалу с удивлением взиравшие на невиданное чудо, а затем, не выдержав, плюхнулись в воду и принялись состязаться с полимараном в скорости.
К вечеру покончили с «тренировками» и продолжили свой путь, лежащий невдалеке от Земли Эндерби. На следующий день, где-то после обеда, по курсу открылись горы Биско, Симмере и Кодрингтон, казавшиеся совсем рядом. Спустя какое-то время за снежным горизонтом алмазным блеском ударил в глаза отраженный свет от трех вершин. Сделав необходимые замеры, выяснили, что это пики гор Сертоппен и Кордуэлл.
— Но ведь по карте до них более ста шестидесяти километров! — изумился кто-то, впервые попавший в Южный океан.
— Вам выпала большая удача лично познакомиться с эффектом сверхвидимости в Антарктике, — пояснили специалисты. — Интереснейшее, знаете ли, явление...
А затем был Мирный. Проход к нему оказался плотно закрытым ледовой перемычкой. Вертолетная разведка и анализ радиоинформации не слишком-то утешили: несколько меньше льда «виднелось» лишь у северо-западной оконечности шельфового ледника Шеклтона. Но это был хоть ничтожный, но все-таки шанс. Им мы и решили воспользоваться.
И снова корабль задирал форштевень, содрогался от ударов льдин массива, поименованного моряками «ловушкой для кораблей». Видимость ухудшилась до предела. А «Адмирал Владимирский» шел и шел вперед.