Журнал «Вокруг Света» №07 за 1990 год
Шрифт:
12 января 1945 года директор Роде уведомлял городское управление по культуре, что Янтарная комната упаковывается. 15 января в замок приехал Г. Штраус и узнал, что Янтарная комната упакована, но директор не знает, куда ее отправлять. Удивительно! Ведь в Саксонии Роде нашел два подходящих места. Возможно, Кох или партканцелярия не одобрили его выбор? Так или иначе, Роде сказал своему коллеге Штраусу, что ожидает указаний со дня на день.
Сын директора Вольфганг в последний раз был у отца 14 января, и тот сказал ему, что Янтарная комната в безопасности — или «будет в безопасности»: по прошествии многих лет Вольфганг уже не мог поручиться за точность воспоминаний.
Дочь Альфреда Роде Лотти твердо помнила, что Янтарная комната, упакованная в ящики, должна была двинуться на Запад. Она писала:
«...в середине января ящики привезли на
Советской комиссии по розыску похищенных ценностей было известно, что «коллекцию Коха» вывезли на грузовиках в последнюю ставку Гитлера. Еще в начале 1944 года главную ставку намечалось перенести в Тюрингию, а в начале ноября там полным ходом шли подготовительные работы. По документам «коллекция Коха» благополучно прибыла в Тюрингию 9 февраля 1945 года. Значит, если Кох присоединил Янтарную комнату к «своим» ценностям, то она покинула Кенигсберг между 18 и 30 января.
Зная это, можно попытаться ответить на вопрос: от кого исходил такой приказ? Кох мог бы распорядиться и раньше, а раз он этого не делал, то, по всей вероятности, ждал распоряжения «сверху». То есть из партийной канцелярии — от Мартина Бормана. Но почему медлил Борман? Оказывается, в начале января Бормана просто не было в Берлине. Все нацистское руководство находилось в те дни — в связи с наступлением в Арденнах — на западе. Затем Борман ездил осматривать подземные сооружения на вилле Гитлера в Берхтесгадене. Но когда началось советское наступление, ставка опять переехала в Берлин, и лишь 21—22 января Борман мог дать распоряжение о вывозе Янтарной комнаты.
Но кому поручили операцию?
Наши многолетние поиски в архивах ГДР и за рубежом не давали ответа.
Лишь несколько лет назад начали появляться новые доказательства правильности нашей версии. В этом огромная заслуга Георга Штайна, фермера (а точнее, садовника — он разводит фруктовые деревья) из ФРГ.
Преодолевая всякого рода политические трудности, которые неизбежно влечет за собой подобное хобби для гражданина ФРГ, Георг Штайн изучал архивы, консультировался с историками, расспрашивал бывших нацистов — не упускал ни единой возможности прояснить судьбу Янтарной комнаты. В начале семидесятых годов его упорство увенчалось знаменательным успехом. Правда, на этот раз он нашел не Янтарную комнату, а другое похищенное из СССР уникальное достояние культуры: сокровищницу Псковско-Печерского монастыря. В мае 1944 года ее увезли «культурграбители» из «Штаба Розенберга».
Много месяцев Г. Штайн осаждал министерство иностранных дел призывами вернуть достояние русской церкви, представляющее почти тысячелетний путь развития русской культуры. Голос историка-любителя и энергичные требования Советского правительства всколыхнули общественное мнение — и правительство ФРГ возвратило «долг». Русская Православная церковь наградила Георга Штайна орденом князя Владимира, он стал первым человеком в Западной Европе, удостоенным этой награды. Его деятельность не прошла не замеченной и на родине: от некоторых своих сограждан он получил письма с ругательствами и угрозами...
Георг Штайн установил, что существует обширная документация о похищенных произведениях искусства, которая находится в мюнхенском финансовом управлении и в министерстве финансов ФРГ. Однако министерство финансов категорически отказалось допустить его к своим архивам.
Итак, по гипотезе Георга Штайна, Янтарная комната спрятана на территории ФРГ. Он называет несколько наиболее вероятных адресов: Нижняя Саксония, Бавария и Тюрингия. Время от времени в этих местах находят все новые «пропажи», что, разумеется, повышает вероятность его гипотезы. Например, весной 1977 года в Геттингене вдруг обнаружили коллекцию янтаря из Кенигсберга, которая 30 лет считалась пропавшей. Эта замечательная коллекция (1100 уникальных изделий, возраст которых насчитывает до пяти тысячелетий) принадлежала геологическому институту, входившему в состав Кенигсбергского университета. В конце 1944 года ее эвакуировали в Геттингенский университет, затем вместе с его имуществом разместили в штольне на руднике Виттекинд. Вскоре после окончания войны на руднике произошел мощный взрыв. Проникнуть внутрь штольни стало невозможно. И вот, представьте себе, часть знаменитой коллекции из Кенигсберга оказывается целой и невредимой в составе коллекций Геттингенского университета.
Как только мы узнали о сенсационной «находке», то сразу обратились к своей картотеке — у нас уже составилось солидное досье фактов и имен, которые имели какую-то связь с нашими поисками,— и нашли кое-что об эвакуации университетов. И о шахте Виттекинд.
Вот какую картину нам удалось воссоздать.
В марте 1944 года Геттингенский университет разместил в этой шахте — в пещере на глубине 660 метров — свою библиотеку. А на оставшейся площади в той же пещере спрятали оборудование из Кенигсбергского университета, «включая особо ценную коллекцию из янтаря, стоимость которой неисчислима, поскольку ее невозможно воссоздать». Шахта Виттекинд с 1938 года использовалась... как военный склад! В ней — в пещере на глубине 540 метров — хранились боеприпасы и взрывчатка. Кроме больших пещер на глубинах 540 и 660 метров, в шахте были еще две: на глубине 595 и 720 метров. Их суммарная площадь составляла около полутора тысяч квадратных метров. А все университетское оборудование заняло около... 600! К тому же рядом, в трех километрах, располагалась другая шахта — по добыче каменной соли. Здесь была еще более глубокая пещера — на глубине 917 метров. В бумагах с грифом «секретно» мы нашли планировку обеих шахт — они были связаны подземными ходами!
Итак, осенью 1945 года шахту Виттекинд разрушил загадочный взрыв. В 1955 году в нее закачали 1000 кубометров бурильного шлама, «забетонировав» таким образом вход до глубины около 400 метров. Нижние помещения оказались под крепкой «пробкой». Когда владельцы старой соляной шахты по соседству (в 1978-м и в 1984 году) предлагали свою помощь, чтобы расчистить взорванную шахту Виттекинд, правительство отнеслось к этому плану более чем прохладно — а ведь там должны находиться ценности стоимостью от 10 до 20 миллионов западногерманских марок!..
Мы со своей стороны тоже обращались с запросами в бундестаг. Госсекретари федерального ведомства внутренних дел вежливо отвечали нам, что правительство ФРГ уже давно прилагает усилия к тому, «чтобы определить местопребывание исчезнувшей в 1945 году Янтарной комнаты. Федеральное правительство будет продолжать поиски Янтарной комнаты». На это заявление правительства откликнулись западногерманские неонацисты. Газета «Дойче Национальцайтунг» 16 марта 1984 года писала: «И что бы там ни случилось с Янтарной комнатой — она никогда не была законной собственностью Советов... Но даже если бы она и принадлежала Советам, то в руках немцев она явилась бы компенсацией за потери, о которых нам еще следует побеседовать при заключении мирного договора».
В поддержку версии Георга Штайна о том, что Янтарная комната находится в Тюрингии, мы тоже получили одно интересное свидетельство.
Альфонс К. из Польши, с которым мы беседовали лично, во время оккупации работал шофером в Познаньском музее (фашисты именовали его «музеем кайзера Фридриха»). Весной 1944 года Альфонс К. отвозил директора музея Зигфрида Рюле в Кенигсберг за ценной нумизматической коллекцией. Тогда он и услышал разговор о том, что директор должен принять на хранение большую янтарную работу. Ее следовало поместить в крепость Варта-Штеллунг (между Познанью и Франкфуртом-на-Одере), где Познаньский музей имел свое хранилище. Коллекцию монет в трех больших чемоданах отправили в крепость сразу же по возвращении, а позднее, зимой (точную дату шофер не помнил), из Кенигсберга прибыло несколько больших военных грузовых машин. Начальник колонны, майор, сел вместе с директором Рюле в его служебный автомобиль, и Альфонс К. повел «мерседес» во главе колонны в Мезеритц. По дороге майор и директор говорили о соляной мине (Здесь, возможно, Альфонс К. что-то недопонял. Речь, вероятно, шла о заминированной соляной шахте.), о ее вентиляции и о хранении янтарной работы. В Мезеритце к колонне присоединились солдаты. Близ железнодорожной станции под названием Парадиз содержимое грузовиков перенесли в два железнодорожных вагона. Это были деревянные ящики длиной до двух метров, пронумерованные и с надписью «Кенигсберг». Пока шла погрузка, Альфонсу К. приказали съездить в крепость, в хранилища, и привезти чемоданы с монетами и два ящика с золотой церковной утварью. Все это погрузили в те же два вагона, майор запер двери, после чего Альфонс К. отвез майора и своего директора в Познань. Некоторые награбленные фашистами ценности, которые в 1944—1945 годах перевозил Рюле, удалось разыскать в трех разных хранилищах на территории ФРГ, другие — в соляной шахте в Альт-Аусзее (Австрия), которая, кстати, имела специальное вентиляционное оборудование.