Журнал «Вокруг Света» №07 за 1993 год

Вокруг Света

Никто не знает, какими сверхъестественными силами стал обладать Кин за время поисков ужасного. Но когда я, застыв на самой последней ступеньке, смотрел на черное пятно на стене, я заметил конвульсивные подергивания тени, а единственное щупальце начало шарить вокруг в поисках жертвы.

Мне ничего не оставалось, как убить Кина.

Перевел с английского Дм.Семенычев

Здесь орлы всегда в полете

Ворота Аляски

«Аляска — любовь моя!» — убеждают нас рекламные щиты и сувениры с пламенным сердечком уже в аэропорте Анкориджа. Убеждать меня в этом не надо, потому что я заочно полюбила эту страну, стоило мне прикоснуться к ее истории.

Прибыла я в Анкоридж на стажировку: изучать архитектуру Русской Америки русского периода в офисе Национальной службы достопримечательных мест и строений Аляски. В ведении этой организации, основанной в 1935 году, находятся заповедные зоны, под ее охраной — более сорока историко-культурных достопримечательных центров аборигенного, русского и американского периодов. Едва обменявшись рукопожатием и приветствиями в аэропорту со Стивом Петерсеном, моим будущим руководителем, я узнаю, что работать мы будем по теме «Архитектурно-исторические памятники периода золотой лихорадки». Такое сообщение вызывает смешанные чувства. С одной стороны, жаль, что лишь косвенно прикоснусь к Русской Америке, с другой — в памяти всплывают дорогие видения приключений и золотых характеров покорителей Юкона и со школьных лет пленявшие нас герои книг Джека Лондона. Значит, на Юкон!

«Аляска — последняя граница» — написано на номерных знаках местных автомобилей. Надеюсь, что последняя граница покорится и нам, потому что мы отправляемся по заповедной территории рек Юкон и Чари, в легендарную, некогда процветавшую столицу «золотого пути» — в Игл. Это — сердце Аляски, внутренние труднодоступные районы, поистине «последняя граница». Мы — это наш начальник Стив с сынишкой Райаном и архитекторы: из Кливленда — Бекки, из Атланты — Джим, из Москвы — я. Добираться до Игл-Сити на Юконе можно двумя способами: на самолетике и двухдневным автоброском.

— На машине можно больше увидеть,— единодушно решает команда и принимается за подготовку к дороге.

— Любое великое дело надо начинать рано утром, — говорят мои американские друзья. И поэтому мы спозаранку, когда на улицах Анкориджа стояла хрустальная тишина, боясь спугнуть ее, быстро загрузили машину подготовленными с вечера инструментами и снаряжением, теплыми вещами и провиантом. Не говоря ни слова, не улыбаясь, как заговорщики, быстро, настороженно расселись по местам и тихо вывели машину на широкое шоссе.

Ведет нас на север «плейн хайвей» — традиционно американская, надежно несущая дорога. И только когда промелькнули мимо военный Форт-Ричардсон и военно-воздушная база Альмандорф, мы заговорили в полный голос.

Одноэтажные американские городки дают их жителям отдых и умиротворение. Вот проезжаем предместье Анкориджа, разрастающийся пригород Игл-Ривер — «Орлиная река», она течет с верховий Чугачских отрогов, которые именуют еще Чугачскими Альпами. Панорамой зубчатых снежных вершин разворачиваются они слева. Анкоридж — главные ворота Аляски — экономический центр штата. Его обитатели стремятся поселиться поближе к горам и лесу, к живописному ручью Питер-Крик, к обретающему новые очертания заповедному парку Эклутна. Для анкориджцев это престижный район, и всего полчаса приятной езды на работу.

Дальше дорога рассекает надвое жидкий поток машин. Одних она ведет на север, на Фербенкс, а другие едут на северо-восток, в Палмер, и дальше — к Гленэллен и Ток-Джанкшн. Мы сворачиваем к Палмеру, где в супермаркете делаем последние закупки перед большим броском по безлюдным дорогам аляскинской глубинки.

В Чугачских Альпах

Постепенно углубляемся в Чугачские Горы. Они теснят дорогу, и она сужается до

двух полос, змеясь, огибает скалистые уступы. Изредка перебежит дорогу заяц. Однажды, растерявшись, рыжая лисица еле успела нырнуть в густой кустарник красной ольхи. Стив, работавший в этих краях три года, рассказывает, как далеко простираются тут леса из легендарной хемлоковской сосны и кипариса. Душмяным деревом называли его русские поселенцы. Обилием ценных пушных зверей славились всегда эти места и, разумеется, знатной охотой.

Американцы очень ревностно оберегают природу. На дорогах Аляски и вдоль них такая чистота, будто с утра заботливый хозяин прошелся с пылесосом. В пути мои коллеги мыли фрукты или руки только над пластмассовым ведром, отходы собирали в традиционно черные пакеты и складывали мусор в специально отведенных для этого местах, откуда его увозят уборочные машины.

— А отказываться от одежды из меха стало сейчас признаком просвещенного, утонченного вкуса,— весело

рассказывает Бекки.

Она страстно надеется увидеть лося, а я, наслушавшись охотничьих легенд бывалого и невозмутимого Стива, все всматриваюсь в чащу, и мне чудится уже, что мелькают в кустарнике юркие куницы и роскошные росомахи, изящные и ловкие выдры, лисицы, что в ветвях притаились рыси и совы, а за каждой скалой может объявиться косолапый.

Аляскинцы гордятся, что североамериканский лось значительно крупнее и мощнее европейского, и называют его здесь не «элк», а «мус».

Джим упоенно рассказывает о встречах с лосями и, закончив, сдергивает с головы ленточку. Волосы его рассыпаются по плечам иссиня-черным индейским водопадом. Милая, нежная Бекки, ей так и не посчастливилось за всю поездку увидеть муса. Сдается мне, что она приедет сюда еще. А Джим-то наверняка в восьмой раз.

Он здесь летом работает и как старожил хорошо ориентируется:

— Понимаешь, нам надо проскочить между Северными отрогами Скалистых гор: Чугачами, хребтом Врангеля и на севере — Аляскинским хребтом. И когда мы вырвемся на Юконское плато, то до нашей цели — уже рукой подать.

Да, мне это понятно. Не только потому, что подолгу сидела над атласами и картами. Для меня эти названия звучат знакомой мелодией, потому что они связаны с Русской Америкой. И я начинаю тоже рассказывать об этой земле, потому что история Аляски — это страницы и русской истории. Началась она с легендарного плавания кораблей Беринга и Чирикова в 1741 году. Затем в течение 126 лет земли Аляски принадлежали Российскому государству. В научной литературе и в американских музеях то, что происходило здесь до прихода русских первооткрывателей, называется доисторическим периодом...

Попутчики задумчиво вглядываются в безлесные скалы, безжизненные склоны гор, вершины которых на высоте около тысячи метров холодное арктическое дыхание, как по линеечке, окутало в июне снеговым покровом. Только в лощинах и щелях снег спускается ниже пушистыми бородами и сверкает заледенелыми блестками.

— Это похоже на эскимосскую праздничную шапку, — слышу я голоса моих товарищей.— Здесь леса растут лишь в долинах. Трудные горы. Тяжело было первопроходцам.

Южнее нас остается Коппер-Сентер на реке Медной, или Коппер, которая впадает в Аляскинский залив. Долину Медной и ее окрестностей прошли и изучили в разные годы экспедиции Р.Серебренникова и А.Климовского. Здесь обитали индейцы племени атена, и уже в 1820 году в ведомости Константиновской крепости были перечислены обитатели по реке Медной «мужеска полу 328 и женска полу 340». Разумеется, Медной она была названа потому, что здесь русские исследователи нашли не только признаки меди, но и самородки ее. Аборигены, названные «медновцами», не умели обрабатывать металлы, а русские поселенцы использовали медь при изготовлении посуды и деталей кораблей в медяжных мастерских на острове Кадьяк и в Ново-Архангельске. Шла она также для обшивки судов.