Журнал «Вокруг Света» №08 за 1981 год
Шрифт:
— Соберу урожаи,— говорит Течку,— и пойду работать на строительство дороги. Потом снова на свое поле. А там уже декабрь, праздник «маг» — целый месяц будем отдыхать и веселиться. Зарежем по такому случаю свинью...
Н. Ковалев / Фото автора
В тупике. Май Шевалль и Пер Вале
— Что с тобой? Не попался миндаль в рождественской каше?
— С кашей и миндалем мы покончили двадцать лет назад, когда поженились,— ответил Меландер.— Нет, просто до сего времени я никогда не ошибался.
— Когда-то же надо начать,— утешил его Рённ.
— Да, конечно. Но я все равно не понимаю.
— Чего ты не понимаешь? — спросил, входя в комнату, Мартин Бек.
— Случая с Ёранссоном. Как я мог ошибиться?
— Я вот вернулся с Вестберга,— сказал Мартин Бек,— и узнал об одной вещи, которая может тебя утешить.
— Что именно?
— В деле об убийстве Тересы не хватает одной страницы. А если быть точным — тысяча двести сорок четвертой.
В три часа пополудни Колльберг остановился перед автомобильной фирмой в Сёдертелье. В кармане у него лежала чуть подретушированная фотография с рекламного рисунка «моррис минор» модели пятидесятых годов. Из трех свидетелей, видевших машину на Стадехагсвеген шестнадцать с половиной лет назад, двое уже умерли — полицейский и механик. Однако лучший эксперт, мастер автомобильной мастерской, был жив-здоров и работал в Сё-дертелье.
Колльберг подошел к нему и, даже не показывая своего удостоверения, просто положил на стол фотографию:
— Что это за машина?
— «Рено КВ-4». Старый шарабан.
— Вы уверены?
— Конечно, уверен. Я никогда не ошибаюсь.
— Благодарю,— сказал Колльберг и протянул руку за фотографией.
Мужчина озадаченно посмотрел на него и сказал:
— Постойте, вы хотите меня обмануть?
Он присмотрелся внимательней к фотографии и секунд через пятнадцать произнес:
— Нет, это не «рено». Это «моррис». «Моррис-минор». Но с этой фотографией что-то не в порядке.
— Да,— ответил Колльберг.— Она немного подретуширована, словно сделана при плохом освещении или в дождь.
Мужчина вытаращил глаза.
— Слушайте, кто вы?
— Из полиции,— ответил Колльберг.
— Как я не догадался? — сказал мужчина.— Ранней осенью здесь уже был один полицейский.
Под вечер того же дня, в половине шестого, Мартин Бек собрал своих ближайших сотрудников на совещание. Нурдин и Монссон уже возвратились, следовательно, можно сказать, что команда была в полном составе.
— Так, недостает одной страницы,— удовлетворенно сказал Меландер.— Кто же ее взял?
Мартин Бек и Колльберг быстро переглянулись.
— Кто-либо из вас может сказать о себе, что он мастер производить обыск? — спросил Мартин Бек.
— Я,—
— Чудесно,— молвил Мартин Бек.— Обыщешь квартиру Оке Стенстрёма на Чёрховсгатан.
— Что же мне там искать?
— Страницу из полицейских протоколов,— сказал Колльберг.— Ее номер — тысяча двести сорок четыре, а в тексте, возможно, фигурирует Нильс Эрик Ёранссон.
— Пойду завтра,— сказал Монссон.— Днем лучше искать.
— Прекрасно,— ответил Мартин Бек.
На следующий день в два часа на столе у Мартина Бека зазвонил телефон.
— Привет, это Пер Монссон. Я в квартире Стенстрёма. Здесь нет той страницы.
— Ты уверен?
— Конечно,— обиженно сказал Монссон.— Но уверены ли вы, что это он ее взял?
— По крайней мере, так думаем.
— Гм, тогда поищу в другом месте,— сказал Монссон.
Мартин Бек потер пальцами лоб и спросил:
— Где это «в другом месте»?
Но Монссон уже положил трубку.
— Ведь в архиве должна быть копия,— сказал Гюнвальд Ларссон,— или в прокуратуре.
Поиски протоколов по делу Тересы начались после рождества, но наступил новый, 1968 год, прошло некоторое время, прежде чем они дали какой-то результат.
Только утром пятого января кипа запыленных бумаг очутилась на столе у Мартина Бека. Не надо было иметь глаз детектива, чтобы сразу узнать, что их извлекли из самых глубоких закутков архива и что много лет их не касалась ни одна человеческая рука.
Мартин Бек быстро переворачивал бумаги и нашел тысяча двести сорок четвертую страницу. Колльберг наклонился через плечо Мартина Бека и стал читать вместе с ним:
«Допрос продавца Нильса Эрика Ёранссона 7 августа 1951 года.
О себе Ёранссон говорит, что в настоящее время работает в фирме Всеимпорт": Холлендарегатан, 10, Стокгольм.
Ёранссон признался, что с Тересой Камарайо встречался два раза. Первый раз — в квартире на Свартсмангатан, где присутствовало много других лиц. Из них он помнит только какого-то Биргера Свенссона-Раска. Вторично Ёранссон встретился с нею в погребке на Холлендарегатан. Ёранссон говорит, что не помнит точной даты, но уверяет, что эти встречи имели место через несколько дней одна после другой где-то в конце ноября и в начале декабря прошлого, то есть 1950 года.
Со 2 по 13 июня Ёранссон находился в Экшё, куда поехал на своей собственной машине номер А 6310 и, выполнив задание — продав партию одежды для фирмы, где он работал,— возвратился в Стокгольм. Ёранссон имеет машину марки «моррис-минор», модель 1949 года. Допрошенный прочитал протокол и согласился с ним.
Вел допрос (подпись).
Нахождение Ёранссона в Экшё подтверждает персонал городской гостиницы. Допрошенный по этому поводу бармен названной выше гостиницы Сверкер Юнссон свидетельствует, что 10 июня Ёранссон сидел в гостиничном ресторане до 23.30, пока ресторан не закрыли. Ёранссон был пьян. Показания Сверкера Юнссона подтвержают записи в гостиничном счете Ёранссона».