Журнал «Вокруг Света» №09 за 1993 год
Шрифт:
— У меня нет жены. В России женятся поздно, и обычно один раз.
— А когда жена состарится, разве ты не возьмешь новую, молодую?
— Нет, обычно мы живем всю жизнь с одной женщиной.
— Ой! — пришел черед удивляться Ани.— Какой страшный закон!
— Мы по-другому относимся к женщине,— сказал Василий. — Если мужчина любит ее, она и в старости остается для него красивой. Он отдает ей часть своей — как это вы называете — тонди. А разве можно разорвать тонди пополам, заменив ее половину на другую?! Это уже будет не твоя тонди, и ты долго не проживешь. Верно?
— Верно,— задумчиво согласилась Ани.
И они снова тронулись в путь.
Василий шел первым, очищая парангом тропу от лиан, сплетенных в тугие узлы. Начали подкрадываться сумерки, и они решили заночевать под мангровым деревом. Василий начал засыпать, как кто-то крепко прильнул к нему. Кровь ударила в виски, и позабыв обо всем на свете, он порывисто обнял девушку.
— Разве я хуже, чем она, и у меня не такая же крепкая грудь?! Что может дать тебе девчонка?!— жарко шептала Ани.
Василий оттолкнул ее с такой яростью, что она упала на колени и зарыдала от досады и боли.
— Что случилось? — раздался голос разбуженной Кардилы.
— Ничего страшного,— успокоил Василий.— Ани показалось, что рядом ползет змея, и она сильно испугалась.
— Сейчас я приду к ней.
— Не надо,— резко остановила ее Ани.
«Наверное, боится за меня»,— с благодарностью подумала Кардила.
Ани легла на сухие колючие листья старого фикуса, не чувствуя ничего, кроме неутоленной страсти и гнева.
«Боги прокляли меня,— отчаялась она.— Я сделаю оранга русия равной себе, и тогда ничто не помешает нам быть вместе». Она вспомнила о небольшом поле на самом краю своего селения, где воины выращивали перец. Как только он созревал, его высушивали, мелко толкли и начиняли им бамбуковые трубки — страшное оружие. Перец словно огонь выжигал глаза. Оранг русия до конца своих дней не увидит ее обезображенное лицо, забудет его и станет принадлежать ей одной.
На рассвете Ани побежала в сторону селения. Тихая радость безумства удесятеряла ее силы.
Резкие хлопки у самого селения насторожили ее. Вслед за ними послышались рыдания женщин, и вновь повторились громкие непривычные звуки. С опаской подходила Ани к селению. Услышав отрывистую, лающую речь, она бросилась в кусты бугенвилей. Через несколько минут она немного приподнялась и увидела площадь перед сопо, где лежали вповалку мертвые воины ее племени. Безжизненные лица были искажены страхом и недоумением. Посреди сопо, привязанный к высокой пальме, истекал кровью раджа Имрал. Рядом с ним стояли трое огромных мужчин, точно таких, как оранг русия.
— Где он? — отчетливо произнес один из них на родном языке Ани. Это не удивило ее, ведь оранг русия тоже говорил на нем.
— Не знаю,— еле слышно ответил Имрал.
— Сейчас мы приведем всех твоих жен, с которыми веселятся мои воины, и поступим с ними так же, как с остальными. Мы истребим твой род, если не скажешь, где находится тот белый, что пришел раньше нас.
«Они ищут оранга русия»,— испугалась Ани, продолжая следить за происходящим. Из ближайшей хижины вышли двое варваров и вывели сестру Кардилы — Хапсу. Увидев ее, Ани содрогнулась и закрыла ладонями рот, чтобы не закричать. Спутанные волосы падали на грудь, по ногам стекала кровь.
— Я знаю,— громко сказал белый варвар Имралу.— Это твоя любимая жена. Она носит твоего ребенка. Мы убьем ее первой, если ты не покажешь дорогу к тому белому, что пришел раньше нас.
В горле у Имрала что-то булькало и хрипело. С огромным усилием он произнес:
— Я не видел его, но знаю: он — в племени пак-пак.
— Где это?
— Я дам воинов,— начал Имрал, но замолчал, посмотрев по сторонам.— Я сам покажу дорогу.
— Хорошо,— обрадовался белый раджа.— Давно бы так.
Сквозь густые кусты Ани еще раз взглянула на Хапсу, и сердце ее заныло.
«Я искуплю свой грех и покажу, где находится оранг русия,— торопилась она, выбираясь из кустарника.— За это они не тронут Кардилу и Хапсу».
Она бежала так быстро, что солдаты не успели остановить ее, и через мгновенье она стояла перед Ван Дименом.
— Я знаю, где он. Совсем недалеко. Он еще спит.
— Кто ты? — спросил изумленный Ван Димен.
— Я тоже из этого племени.
— Верно? — он вопросительно посмотрел на раджу, и тот согласно кивнул.
— Почему ты хочешь помочь нам? — удивился Ван Димен, с неприязнью разглядывая перекошенное шрамом лицо Ани.
— Я прошу тебя оставить в живых эту женщину и ту, что сейчас с тем белым мужчиной.
— Кто она? Его ньяи (наложница)?
— Нет, но...
— Говори!— потребовал он.
— Он хочет сделать ее своей женой.
— Женой?! — Стоявшие вокруг солдаты дружно захохотали.
— Вы слышали, женой?! — повторил Ван Димен еще раз сквозь смех.— Ладно, поглядим, что за красавицу выбрал себе русский. Пошли!
Солдаты торопились пройти вымершее селение. Они грубо подгоняли Хапсу, которая совершенно обессилела.
Ее лицо старилось с каждым шагом, потухший взгляд отрешенно блуждал вокруг. Ани с болью смотрела на нее. «Что я делаю?! — Запоздалое прозрение ошеломило ее.— Они же поймают оранга русия, а потом убьют нас, вдоволь надругавшись!»
Ван Димен уловил перемену в ее поведении.
— В чем дело? — крикнул он и подтолкнул Ани ружьем.
— Ничего, ничего. Боюсь ошибиться. Хочу поскорее найти тропу, по которой шла. Боюсь обмануть твое доверие, белый раджа,— угодливо приседая, повторила не сколько раз Ани.