Журнал «Вокруг Света» №10 за 1975 год
Шрифт:
Самка богомола конструирует несколько оотек — видимо, как памятник каждому почившему супругу — аккуратно развешивает их на сухих корнях, камнях и ветвях. Одна разновидность богомола побивает все рекорды, развешивая до двадцати мешков с наследниками!
Количество содержащихся в коконах яиц варьируется в зависимости от вида и достигает иногда 300—400 на каждую капсулу, но, как правило, общее число яиц самки богомола не превышает 1000—1200 штук. И выживи они все — по весне землю должны были бы заполнить мириады маленьких задумчивых зеленых палочников. Но есть насекомые-паразиты, которые бесстыдно пользуются выстроенной богомолом колыбелью как продовольственной базой и запускают в коконы своих собственных личинок... Если же для
Детишки являют точную модель взрослого богомола. Никто никогда не видел, чтобы они попусту резвились или бесплодно бродили по листве. Нет даже малейшего намека на чувство локтя. Каждая особь достойно удаляется в собственном направлении, даже не взглянув на братьев и сестер.
Если богомолов запустить в банку, они тут же начинают поедать друг друга. Первыми, как и следует, исчезают самцы. Враги всем насекомым, враги сами себе, богомолы сближаются только за тем, чтобы съесть своего врага или друга.
Морис Кейн
Перевел с французского М. Беленький
Нисэй есть нисэй
Нисэй и самурай
Лейтенант Такэси Иноуэ стремительно вел свой легкий бомбардировщик: до цели две тысячи метров, полторы, пятьсот... Внизу дымилось то, что несколько минут назад было основой мощи Тихоокеанского флота Соединенных Штатов. Пробитый осколком снаряда, дымился и самолет Иноуэ, но лейтенант знал: он выполнил долг, сбросил свой груз. А смерть за императора в бою даст ему бессмертие, сан божества и вечную славу в храме Ясукуни...
Это было в Перл-Харборе утром 7 декабря 1941 года.
В эту самую минуту однофамилец лейтенанта, семнадцатилетний Стэнли Иноуэ, стоял во дворе своего дома на дымящейся земле гавайского острова Оаху, в бессильной ярости грозя кулаком уходящим на север самолетам. «Идиоты... Великий боже, какие идиоты...» — это было все, что он смог тогда сказать. Придя в себя, Стэнли выкатил из амбара велосипед и помчался на призывной пункт: там в случае тревоги должна была собраться группа гражданской обороны, в которую он входил. Домой Стэнли вернулся лишь через неделю, когда среди развалин военно-морской базы уже некого было спасать.
Совпадение фамилий летчика и фермера неслучайно: оба они были японцами. Впрочем, это утверждение скорее справедливо лишь для лейтенанта императорских военно-воздушных сил. О Стэнли Иноуэ, пожалуй, правильнее было бы сказать, что японцами были его предки. Сам же он был нисэем. Наверное, читателю это слово пока ничего не говорит и, следовательно, нуждается в пояснении.
...В начале сентября 1974 года мы, несколько ученых из разных стран мира, сидели в небольшом, насквозь прокуренном холле отеля «Хилтон» в Чикаго. Только что начался 9-й Всемирный конгресс антропологов и этнографов, и нам предстояло подготовить симпозиум по этническим процессам в современном мире вообще и в Америке, в частности.
— Все больше и больше приходится вносить поправок в старую формулу «плавильного тигля», — говорил один из наших американских коллег. — Это лишь поначалу казалось,
— Дело не в поисках своего лица, — возразил другой, — а в конкурентной борьбе за место в жизни. Ведь американское общество — это пестрая и нескладная пирамида, где ни один блок не находится в полном равновесии. На самом верху — те, кого мы называем «WASPs» — «white Anglo-Saxons protestants» — белые англосаксы-протестанты, и они не собираются никому уступать свое место наверху. Думаете, легко было ирландцу-католику Кеннеди стать президентом?
А потом идут скандинавы, немцы, итальянцы, поляки, ярусом ниже мексиканцы, затем пуэрториканцы, в самом низу — придавленные этой пирамидой и оттого яростно пытающиеся приподняться негры, а рядом — одновременно и снизу и сбоку — индейцы. Непонятно куда — где-то в середину — влезли сектанты-мормоны, и так далее, и так далее... Расы, религии, традиции сплачивают одних, разделяют других, и почти нет довольных своим местом — каждая группа стремится добиться признания и влияния или хотя бы самоутверждения в собственных глазах. «Белая сила», «черная сила», «индейская сила», «сила чиканос» — все они тянут и раздирают в стороны наше общество...
Когда мы расходились, я обратился по-японски к невысокому человеку по фамилии Нисимура, который весь вечер промолчал в углу.
— А вы что думаете об этом, Нисимура-сан? Интересно было бы знать взгляд, так сказать, со стороны...
— Простите, не совсем понял вас... Повторите, пожалуйста, по-английски.
— Разве вы не японец?
— И да и нет... Я, видите ли, нисэй... Вам известно ведь, что это значит? Следовательно, смотрю на все это не со стороны, а, можно сказать, из самой что ни на есть срединной точки. Ведь мы, нисэи, — по американской шкале — и не белые, и не цветные.
...К тому самому моменту, когда лейтенант Такэси Иноуэ сбросил бомбы на Гавайские острова, в Соединенных Штатах проживало примерно 280 тысяч человек японского происхождения. Из 130 тысяч, живших на континенте в трех тихоокеанских штатах — Вашингтоне, Орегоне, Калифорнии, 50 тысяч родились в Японии и считались японскими гражданами: закон США лишал их права перейти в американское гражданство, которое в то же время легко предоставлялось всем выходцам из Европы. Но по тому же закону каждый человек, родившийся на земле США, автоматически становился американским гражданином. Соответственно остальные 80 тысяч людей с японскими фамилиями, родившиеся здесь, юридически были полноправными американскими гражданами. Сами себя они называли нисэями — людьми второго поколения, в отличие от родившихся в Японии людей первого поколения — иссэев. Впрочем, американскому обывателю на это различие было, начихать: все японцы для него были на одно лицо — «джапы», «макаки»», «косоглазые».
Когда разразилась война, раздались требования убрать японцев с побережья. Повсюду заговорили о пятой колонне, о противнике в тылу. В этих разговорах немало было от обычного стремления белых лавочников и фермеров избавиться от энергичных и трудолюбивых конкурентов. Кстати, ведь и в Калифорнии, и в Орегоне гораздо больше, чем иссэев (которые очень хотели бы сменить японское гражданство на американское, но не могли), было граждан гитлеровской Германии, фашистской Италии, которые по закону легко могли бы сменить гражданство, но не хотели этого делать. Но они были белые, они слились с американским обществом, и, несмотря на войну, их присутствие никого не беспокоило. Вся враждебность обрушилась только на японцев.