Журнал «Вокруг Света» №10 за 1976 год
Шрифт:
Среди лоба (жителей страны Ло) редко встретишь человека с хмурым лицом, дружеский смех звучит по каждому поводу; скажем, я не так завязал чубу или неправильно произнес какое-то слово — тут же раздается заливистый смех.
В Ло Мантанге кипела жизнь. Утро начиналось карканьем громадных воронов величиной чуть ли не с орла. Вороны — одни из немногих птиц, сумевших приспособиться к гималайскому высокогорью. Лоба обожают птиц и вообще все живое. Голуби и воробьи едят здесь из рук. Строгий запрет, наложенный буддизмом, свято соблюдается, поэтому многие животные, которые у нас на Западе считаются дикими, здесь приручены. По миграции птиц жители Мустанга
Вообще мирный нрав и доброжелательность мустангцев поразили меня. Если не считать редких семейных ссор, сопровождающихся, как это принято во всем мире, криком, я не слышал и не видел здесь скандалов. Единственный человек, выходивший из себя в Ло Мантанге, был я. Недаром в Гималаях считают дурной характер специфической чертой европейцев.
Здесь мне пришлось умерить пыл. Однажды я напустился на крестьянина, который обещал что-то сделать для меня и не сделал. Тот с удивлением ответил:
— Вы такой ученый человек. Неужели простой крестьянин мог вызвать ваш гнев?
Это послужило хорошим уроком...
Первый иностранец, поселившийся в Ло Мантанге, не мог не вызвать толков и пересудов. На нас частенько приходили взглянуть разные люди. Вдова, в чьем доме мы поселились, купалась в славе. Мужчины, женщины, монахи и дети без всяких околичностей вскарабкивались на крышу, садились, поджав ноги, в углу, вытягивали в знак уважения язык и... не трогались с места. Так я сделался «общественной фигурой».
Ближе всех я сошелся с Пембой — тем самым молодым человеком, что привел в день приезда двух королевских лошадей. Мы сразу прониклись друг к другу симпатией, возможно, потому, что лет нам было поровну и оба мы разделяли страсть к этнографии: обычаи страны интересовали Пембу живейшим образом.
По происхождению Пемба принадлежал к знатному семейству, что давало ему право, как он заметил со смехом, «жениться на дочери короля». Однако все четыре дочери Ангуна были лет на десять старше его и уже успели выйти замуж, так что он не смог воспользоваться родовой привилегией. Вторым преимуществом принадлежности к рангу лумбо (герцогов) была возможность иметь в Ло Мантанге трехэтажный дом; рядовой горожанин мог строить только двухэтажный — так, чтобы крыша не была выше городских стен.
Население Мустанга разделено на тринадцать классов, у каждого из которых свои права и обязанности по отношению к королю. Однако между самым высокопоставленным аристократом и самым бедным крестьянином не такая уж большая разница (ламы и монахи составляют отдельный класс).
С детства Пемба стал заядлым книгочием. Вообще количество книг в Мустанге просто ошеломляет — они есть в каждом доме, а в любом монастыре собраны богатые библиотеки из манускриптов и печатных текстов. В большинстве это произведения религиозного содержания, биографии выдающихся лам и монахов; кроме того, фигурируют путеводители для паломников, сказки, легенды, стихи. Исторические сочинения, к сожалению, — большая редкость.
В доме Пембы хранилось хорошее собрание легенд и причудливых историй, которые он охотно пересказывал мне, когда мы сидели у очага, потягивая чай с сахаром. Он интересовался также тибетской медициной; Пемба одно время сам хотел стать врачевателем, но потом оставил эту мысль, поскольку «собирание трав, насекомых и камней отнимает слишком много времени».
Любознательность Пембы была безгранична. Он и сам писал книги, в основном для детей, и сам же иллюстрировал их прелестными рисунками в классическом тибетском
Пемба стал незаменимым гидом по Ло Мантангу. Красивый, улыбающийся, с готовой шуткой на устах, он дружил практически со всеми; через него и я познакомился с большинством семейств мустангской столицы. Сделать это оказалось нетрудно, поскольку в черте города проживало лишь 152 семьи. Считая дедушек и внуков, дальних и близких родственников, а иногда и слуг, общая численность населения Ло Мантанга составляет тысячу человек.
В королевстве Ло нет ни магазинов, ни лавок. Одежда и остальное делается на дому; но знать гоняется за шикарными вещами, привозимыми из заграничных краев, и юные щеголи меняются ими друг с другом. Это относится не только к гардеробу. Ввиду отсутствия постоянных рынков в ходу обмен и перекупка серебряных чашек, медных котелков и прочей утвари. Вспомним, что в средневековой Европе ножи ввозили из Толедо или Шеффилда, фарфор — из Саксонии, шелк — из Китая, а стекло — из Венеции. И естественно, привезенная за тридевять земель дорогая вещь ручной работы становится еще дороже. Я был потрясен, узнав, сколько Пемба платит за свои одежды. Лучшие тибетские сапоги, объяснил он, шьют в Калимпонге; серебряные чашки и украшения делают непальские умельцы. Каждый район славится чем-то своим.
Не меньшим спросом пользуются книги — за ними гоняются, их обменивают. Большинство продукции печатается за много-много километров от Ло. Они редки и стоят дорого. Чтобы достать книгу по сходной цене, жители Ло Мантанга покупают в Бутане кипы коричневой бумаги и обходят пешком монастыри, где есть деревянные матрицы, заказывая, таким образом, печатную книгу на собственной бумаге. Пемба посвятил меня во все секреты и маленькие хитрости местной коммерции.
Когда улегся ажиотаж первых дней, я приступил к систематической работе. Первым делом с помощью Пембы я вычертил планкарту Ло Мантанга. Это оказалось не так просто сделать: все улицы заканчиваются тупиками, упираясь в городские стены; сплошь и рядом они ныряют под дома. Как обозначить темные туннели, к тому же поворачивавшие под прямым углом? Я сам, выходя на свет, не мог сориентироваться.
Блуждая с карандашом и картоном по уличкам Ло Мантанга, я вскоре стал местной достопримечательностью. Первое время за мной ходила толпа, заглядывая через плечо в «рисунок».
В конце концов план начал принимать законченные очертания. Ло Мантанг представляет собой правильный прямоугольник со сторонами около 300 на 150 метров. В городе насчитывалось 120 домов, склеившихся друг с другом.
Улицы не превышают двух метров в ширину, зато площади широкие. Пемба объяснил, что Ло Мантанг разбит на четыре квартала. Самым шикарным, естественно, считается тот, где расположен королевский дворец, — возле городских ворот; там же находится и главная площадь, где я видел церемонию изгнания демонов. Трехэтажные дома аристократии (общим счетом двенадцать) рассыпаны по всему городу; квартал бедняков лепится рядом с так называемым «новым» монастырем.
В Ло Ма нтанге жило на положении париев двадцать семей племени гара. Дело в том, что гара из поколения в поколение — кузнецы, а это занятие считается «нечистым» по буддийской традиции, ибо они делают орудия убийства. Подобный остракизм в Мустанге — исключение, потому что здесь не знают кастовой системы. За исключением гара, остальные жители Ло Мантанга тесно связаны между собой, как и подобает обитателям города-крепости.
По западным меркам Ло Мантанг не заслужил бы права именоваться городом. Но здесь это столица целой области, разбитой, в свою очередь, на районы; центр тысячелетних традиций и обычаев, стертых в других местах тибетского мира китайской оккупацией.